Неполная луна тускло освещала перекресток и ближайшие окрестности. Никого.

Эвелиса прижалась спиной к чужому забору, и поежилась. Рано пришла, или просто сестрица решила так недобро подшутить над ней? В поясе глухо звякнули монеты. Нет, Олея бы не стала… Нужно просто подождать.

За основной дорогой перекрестка, вдалеке начинался лес. Ночью особенно хорошо разносятся звуки, поэтому девушка отчетливо слышала глухой шепот листьев, поскрипывание деревьев, и даже далекий плеск воды. Неожиданно ухнула птица, заставляя сердце уйти в пятки.

Невольно вспоминались все присказки и приметы, связанные с ночной силой, которая, как известно, любит побродить вдоль дорог при свете луны… Эвелиса встряхнула головой. Ей ли бояться? Коль не сбежит далеко, так и обычная жизнь станет страшнее самых мрачных историй. Да и сказки все это пустые.

Минуты потянулись еще медленнее, и в голову начали закрадываться совсем другие мысли.

А что, если она опоздала, и Януш давно уже уехал из селения? Или же лошадь ногу подвернула, телега сломалась? Мало ли какие напасти могут произойти перед дальней дорогой. Она подняла глаза, и посмотрела на ясное звездное небо. Подождет еще немного, а затем пешком отправится. А перед рассветом можно и в лесу где-нибудь укрыться.

Когда Эвелиса решила, что ждать больше нет смысла, до нее донесся скрип колес и стук лошадиных копыт. На всякий случай девушка не спешила показаться на глаза путнику. Вдруг это не Януш, а кто-то другой тоже решил отправиться в город именно сегодня.

На перекрестке телега остановилась. Возница спрыгнул, и принялся поправлять лошадиную упряжь. Провозившись некоторое время, он оглянулся, и негромко свистнул. Эвелиса крепче сжала в пальцах узел с вещами. Из ее укрытия все равно не разглядеть, кто возится на дороге, но теперь, уверенности что там именно жених сестры, прибавилось.

Она вышла, готовая в любой момент сорваться с места, хотя и понимала, случись что – ей все равно не убежать. Приходилось полагаться лишь на удачу, которая, впрочем, обычно ее не слишком жаловала.

Парень подтянул шлею, и развернувшись к телеге подскочил на месте. Слишком уж неожиданно и бесшумно появилась девушка. Однако сообразив, кто перед ним, облегченно выдохнул.

– Я уж думал, ты побоялась прийти, али отец запер. Давай в телегу, пока никто не углядел.

Эвелиса устроилась между тыквами, на шуршащей соломе, и Януш накинул на нее колючую мешковину.

– Лежи смирно, пока ближние села не проедем. И без звука, не дай свет углядит кто, а мне с твоим отцом никак ссориться нельзя, – с этими словами он устроился на поперечной доске, и взмахнул вожжами. Лошадь тронулась.

Подложив под голову котомку с платьем, девушка закрыла глаза. Дно телеги было выстлано соломой, поэтому кочки и ухабы почти не доставляли неудобства. А вот мелкий чес, осыпавшийся со старой мешковины, лип к лицу и шее, вызывая нестерпимый зуд. К тому же, хотелось глотнуть хоть немного свежего воздуха. Однако приходилось терпеть. Она снова вызвала в памяти лицо «жениха» и его семейки, это помогло, и даже пыльный воздух стал не таким удушливым.

Незаметно для себя Эвелиса все-таки задремала. Проснулась она от того, что в лицо ударил яркий солнечный свет.

– Не задохлась там? – Януш откинул мешковину и похлопал ее по щекам.

– Не задохлась. Уже приехали? – девушка села, стараясь не обращать внимания на противное покалывание во всем теле, от всякой трухи.

– Эвона хватила, приехали! Нам еще долго телехать, хорошо ежели к сумеркам поспеем.

Он отстегнул мешок с водой, и дал Эвелисе напиться.

– А теперь ляг обратно, и не высовывайся. Тут людев мало ездит, так что укрывать тебя не стану, но ежель кто появится, прячься под мешковину.

С этим напутствием он вернулся на место, и цокнул языком, чтобы лошадь продолжила движение. На попутчицу парень не оглядывался, предпочитая смотреть на дорогу. Да и не было ему до девушки особого дела. Разве что в глубине души было ее немного жаль. Нескладная, некрасивая, глупая, так мало похожая на бойких деревенских девчат. И как только такая уродилась?

Януш взмахнул вожжами, подгоняя лошадь. Отданных монет ему было не жаль. Больше бы отдал, лишь бы позволили на Олеюшке жениться. А теперь, когда старшая исчезнет, Далибор и слова против брака не скажет. И права Олея, ни к чему им через ее старшую сестру с дураком родниться. А Эвелиса, даст свет, не пропадет. Работать умеет, где-нибудь да пристроится.

***

Ближайший город мало отличался от родного села. Разве что избы чуть выше, да натыканы так плотно, что и забора между ними не втиснешь. Эвелисе очень хотелось посмотреть, правильно ли она помнит, что все дороги в городе вымощены плоским камнем, но приходилось снова лежать под мешковиной.

Януш то и дело останавливался, с кем-то здоровался, перекидывался парой слов, и ехал дальше. Телегу трясло так, словно они по одним кочкам и ехали. Бока от долгого лежания ныли, тело чесалось, и интерес к городу постепенно начал улетучиваться. Сейчас бы обмыться, переодеться, да косу в порядок привести, а то вылезет чучелом соломенным, так ее и тут сторониться будут.

Резко дернувшись, телега в очередной раз остановилась. В этот раз она стояла так долго, что Эвелиса даже начала беспокоиться, уж не потерялся ли где Януш. Город, по слухам, большой, и заблудиться в нем немудрено. Она изо всех сил прислушивалась, но доносившиеся звуки никак не помогали понять, что там происходит вокруг.

Судя по всему, телега стояла где-то в стороне, чтобы не привлекать лишнего внимания. Девушка сделала глубокий вдох, и поперхнувшись соломенной пылью закашлялась. Почти сразу она закрыла себе рот рукой, опасаясь, что ее услышат. Из глаз потекли слезы, от которых почему-то защипало щеки. Неподалеку послышались голоса.

– Там тетка ее живет. Сюда перебираться отказывается, вот мы и снарядили девку, чтобы досматривала родственницу. Я бы и сам отвез, но далековато выходит, лошадь только зазря загоняю.

Эвелиса узнала голос Януша. А вот второй, мужской бас оказался незнакомым.

– Не беспокойся паря. И до Иверии довезу, и там к хорошему попутчику пристрою. Есть один, как раз до Аксора ходит. Да только ему тоже за провоз монета положена.

Что-то негромко звякнуло. На некоторое время воцарилось молчание, затем мужской голос продолжил более веселым тоном.

– Сразу видно, человек ты серьезный. А где девка то твоя, болезная? Неужто умыкнуть успели?

– Задремала видимо, сейчас разбужу, – хмуро отозвался Януш. – Лучше тут в стороне постой, она при чужих пугливая.

– Пугливая, а через половину королевства тетку досматривать отправилась. Боюсь представить, каких же вы у себя считаете не пугливыми! – и голос снова захохотал, довольный своей шуткой.

Не отвечая, Януш направился к своей телеге, и одним движением сдернул мешковину. Эвелиса села, чувствуя, как легкие наполняются живительным воздухом.

– Приехали, – парень покосился на нее, и поморщился, – Здесь тебе оставаться нельзя. Скоро со всех сел на ярмарку соберутся, и из нашего будут. Дальше поедешь. Я сказал, что ты до тетки добираешься, в Аксор.

– Аксор? – название было незнакомым, и звучало как что-то очень и очень далекое.

– Город такой, я как-то от бати о нем слышал. Там люди богатые живут, на золоте спят, из золота едят, а домов столько, что из края в край седьмицу на лошади нужно ехать, да еще день пешком топать. Уж там-то точно затеряешься, ни Сорочиха, ни дурень твой, тебя не отыщут.

«Да и сама ты уж точно вернуться не сможешь» – мысленно прибавил он, и протянув руку, помог девушке выбраться из телеги.

– Спасибо, Януш. Я никогда не забуду вашу с Олеей доброту. И монеты верну, все до последней.

При ее словах парень заметно смутился, и махнул рукой.

– Не стоит. Считай это откуп за приданное, которое теперь тоже твоей сестре отойдет. Так что живи спокойно. Ну и может удача тебе какая-никакая улыбнется.