– Только и всего? – удивился Арлен, – Посчитали жениха недостойным вашей персоны?

– Он был дурнем деревенским.

Кажется такого ответа от нее не ожидали. В этот раз уже мужчина не сразу нашелся что ответить, и Эвелиса нехотя добавила:

– Поэтому мне пришлось уйти из дома. Думаю, узнав о моей болезни, родители посчитали бы ее справедливой карой за ослушание. И… и я не хочу об этом говорить.

– Дикие нравы. – произнес под нос Арлен, – Однако сложно поверить, что родители решили обойтись с вами подобным образом.

– Они не со зла. Если бы я лицом вышла, то и мне выбирать бы позволили.

– А вы значит не вышли? Нос крючком, зубы кривые, а вместо волос змеи шевелятся?

– И заячья губа в придачу, – охотно согласилась Эвелиса. Хоть тема была и не слишком приятная, но отчего то ей стало весело.

– Собственно, я так и подумал. – по губам Арлена тоже мимолетно скользнула улыбка, – Теперь хоть понятно, почему вы устроились в дом к слепцу.

– Потому что вы не будете каждый раз вздрагивать при моем появлении. – удивляясь собственной смелости, отозвалась девушка.

Хозяин дома коротко рассмеялся. В этот момент из-за плотных туч выглянуло солнце, и ярко осветило мужчину. Эвелиса заметила, что кожа на левой руке Арлена неровная, да и через щеку, под повязку уходил белесый, но все еще заметный шрам. Сердце тоскливо сжалось.

Прежде она не отваживалась сильно приглядываться, да и сумрачный второй этаж не располагал к этому. Теперь же девушка чувствовала, что не в силах отвести глаз от пугающих и таких знакомых следов. Ей уже доводилось видеть подобные… Только на другом человеке.

– Ваша милость, могу и я спросить…

Арлен пожал плечами, и повернулся к ней, явно пребывая в хорошем расположении духа.

– Вы… Вы раньше были кузнецом, или обучались кузнечному делу?

Такого вопроса от нее явно не ожидали. Мужчина удивленно вскинул голову.

– Что? С чего вы взяли?

– Простите. – Эвелиса вспыхнула, жалея, что поддалась мимолетному любопытству. Арлен скрестил руки на груди, а его лицо приняло серьезное выражение.

– Не знаю, как вам это пришло в голову, но нет, я никогда не был кузнецом. Мой дед был. И даже обучал меня немного, пока отец не решил приставить меня к своим делам.

– Просто ваши шрамы на руках… – про лицо она предусмотрительно умолчала, – Такие обычно у кузнецов бывают, где-то уголек отскочит, где-то горячим паром обдаст… Вот я и подумала…

Мужчина молчал, словно задумавшись о чем-то, потом встряхнул головой и почему-то потер правую руку.

– Вы, оказывается, умеете быть наблюдательной. Я удивлен. Но что касается ожогов, вероятно с детства остались, я не приглядывался. – его голос звучал не слишком искренне, словно он пытался убедить в первую очередь себя, – Да и шрамов у любого мужчины хватает, глупо им счет вести.

– Но ведь вы…

– Хватит об этом! – резко перебил ее Арлен, затем медленно выдохнул, и заговорил уже спокойнее, – Вас это все равно не касается. Да и… я пришел по другому поводу. Раз уж вы все равно проводите свои дни в безделье, мы могли бы вернуться к обучению. Полагаю, что буквы вы уже успели позабыть, тем самым сведя на нет мои прежние усилия.

Эвелиса разгладила ладонями край одеяла, пропустив мимо ушей резкие слова, и сосредоточившись на самом важном.

– Думаю что-то я все же помню.

– Вот и увидим.

***

Заглянув в комнату пациентки, Кладия неодобрительно покачала головой, но помня просьбу доктора, вмешиваться не стала.

За узким столом, пачкая пальцы чернилами, Арлен вдумчиво выводил очередную букву.

– Это «Кть»! – узнала Эвелиса, прежде чем мужчина закруглил последнюю черту, – Она никак не звучит, но смягчает звучание.

– Хм…

Кивнув, Арлен начал выводить следующий символ, немного заходя на написанное. Девушка узнала «Асм», и перед глазами сам собой возник неровный рисунок солнышка. Она улыбнулась, испытывая удовольствие от собственного понимания. Как же приятно знать что-то наверняка.

Урок продолжался. Сталкиваясь с новыми буквами, Эвелиса украдкой обмакивала палец в чернила, и подрисовывала подсказки. Делать это приходилось быстро и не привлекая внимания, однако Арлен сегодня проявлял несвойственное ему терпение. И даже удерживался от едких замечаний, при неправильных ответах.

– Если так пойдет дальше, то к середине зимы вы начнете читать, – сдержанно похвалил он ее, кладя перо на лист бумаги.

В комнате становилось сумрачно, руки у обоих были перепачканы чернилами. Однако общее настроение царило благодушное. Эвелиса чувствовала себя так, словно никакой хвори и не было, разве только горло побаливало. Совсем чуть-чуть.

Арлен постукивал пальцами по столу, не торопясь уходить. Дурное настроение, давно ставшее его спутником, сейчас незримо отступало. Да, служанка училась медленно, но уже делала успехи. Однажды она сможет читать ему книги, а потом, при ее помощи можно возобновить переписку с некоторыми знакомыми. Пока об этом думать не хотелось, но даже такая смутная цель была лучше никакой.

Пожалуй, в некоторых вещах местный доктор мог оказаться прав. Хоть разговор с ним и вышел неприятным, но в то же время он дал надежду. Даже в таком состоянии можно продолжать жить, а не влачить существование. Тем более, все могло быть гораздо и гораздо хуже…

– Сделайте глубокий вдох. Еще глубже. А теперь постарайтесь вовсе не дышать.

Эвелиса послушно выполняла команды, ощущая как спины едва касается уже знакомая трубка.

– Что ж. Очень хорошо, – подвел итог доктор, убирая прибор в сумку, – Конечно внутреннее воспаление вещь коварная, но все прошло не так плохо. Только вам бы поберечь себя, хотя бы первое время.

– Но я же могу вернуться к работе? – этот вопрос беспокоил девушку куда больше, чем собственное самочувствие.

Немного подумав, мужчина кивнул.

– Можете. Однако повторюсь, берегите себя. Иначе лет через тридцать, а то и двадцать, вам будет намного сложнее выполнять свои обязанности. Сами знаете, коль стали прислугой, то до старости трудиться придется.

– Ээм… Да.

Предостережение Эвелису не испугало. Любой человек всю жизнь работает, хоть служанка, хоть на своем хозяйстве.

– И хозяину своему лишнего не позволяйте. Это же надо, на такой дом, и всего одна работница.

– Я справляюсь.

– Лошадь тоже справлялась, пока в меже не упала. Я бы вас к себе позвал, но вижу, что не пойдете. Да и за болезненным ходить тот еще характер требуется. Вас же, разве что к старушке какой и приставишь.

Эвелиса еще ниже склонила голову, хоть и чувствовала, что доктор смотрит на нее. Увы, ответить ему взглядом она просто не могла.

– Благодарю. Но здесь я нужнее.

Мужчина покачал головой и снял с носа двойные стеклышки. Девчонку ему было по-человечески жаль. Говорит тихо, в глаза не смотрит, словно боится. Хоть и не бьют ее вроде, да только и словом порой придавить человека можно. С другой стороны, на всех жалости не напасешься, у каждого свой груз на сердце.

– Как знаете. Надеюсь, что больше вам мои услуги не понадобятся, – он улыбнулся, затем проверил свою сумку, и слегка поклонившись вышел. Ему надо было успеть еще к нескольким пациентам. И это только сегодня, про завтра пока даже думать не хотелось.

Девушка украдкой проводила его взглядом, и только после этого встала. Все-таки при всей доброжелательности доктора, чувствовала она себя при нем неловко. Да и сказывалась привычка молчать при посторонних. Не зря же родители с детства к этому приучали. С другой стороны, живя среди людей не намолчишься. Хоть немного, а отвечать приходится.

Покинув комнату, первым делом Эвелиса прошла в кухню. Чувствовала она себя так, словно после долгого отсутствия вернулась домой. Кладии здесь уже не было. Женщина ушла еще рано утром, вроде как за доктором, но возвращаться не стала. Теперь, когда в ее услугах не нуждались, она поспешила туда, где была нужнее. А что касается всяких прощаний да слов благодарности… За ее долгую жизнь их и так было предостаточно.