– Вот как. И откуда взялась такая уверенность? Мне казалось, ваш господин очень к вам расположен.

Разговор зашел в тупик, и девушка окончательно решилась. Сделав над собой усилие, она медленно подняла голову и встретилась с доктором взглядом.

– Теперь вы понимаете? – произнесла она едва слышно.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Прошу прощения, но что я должен понять? – пожал плечами мужчина, вновь возвращаясь к растиранию трав.

– Просто взгляните на меня…

Гораздо охотнее Эвелиса бросилась бы прочь из этого дома, но доктор Медси был единственным человеком, которому она могла бы сейчас довериться.

– Гм… Раз вы настаиваете. – он нашарил на столе очки, водрузил их на нос и с повышенным вниманием оглядел лицо девушки. – И что же я должен был пон… – он поперхнулся. – Ох!

Девушка даже вздрогнула. Она знала, какое впечатление могут произвести ее глаза, но не ожидала, что доктор Медси буквально лишится слов.

– Теперь вы знаете. И… очень вас прошу, сохраните это в тайне. Я не хочу, чтобы его милость знал…

– Да, да. Конечно. – забормотал доктор, внезапно утрачивая невозмутимость. – Но как вы… Хотя да, разве могло быть иначе? Разумеется я ничего не скажу вашему госп… прошу прощения – его милости. Это ваши дела.

– Я бы хотела уехать в столицу. – уже твёрже произнесла девушка, – Но только после того, как буду знать наверняка, что его милость в порядке.

– Сегодня около обеда я как раз собирался зайти к нему, чтобы снять повязки. Вы… Вы можете обождать в моем доме, а потом я лично готов нанять для вас извозчика. – доктор Медси чуть поклонился, – Буду только рад вам помочь.

Было заметно что мужчина немного нервничает, но Эвелиса сама чувствовала себя не лучше. Выходя из дома она и подумать не могла, что вскоре вернется лишь для того, чтобы забрать вещи и проститься окончательно. Нет. Она не готова к этому!

Но побег уже однажды спас ее от нежелательного брака, и жизнь после этого как-то устроилась. Так что надо быть решительнее. Лучше разорвать все сейчас, чем запутаться окончательно и потом жалеть до скончания дней.

***

– Взгляните на этот сверток. Какого он цвета?

– Красный. Даже скорее бордовый с желтоватыми полосками.

Доктор Медси кивнул и вынул из сумки ленту.

– Розовая, – произнес Арлен, не дожидаясь вопроса, – Подсвечник в этой комнате латунный, шторы синие, ковер зеленый. Двери благородного древесного оттенка.

– Все так. – пожилой мужчина потер переносицу, – Теперь возьмите с полки одну из ваших книг. Можно хоть ту, темно-зеленую.

Арлен подчинился. Порывисто двигаясь, едва сдерживая свое нетерпение он открыл увесистый томик и нахмурился, вглядываясь в желтоватые страницы. Буквы расплывались и нужно было постараться, чтобы различить хотя бы заглавицы.

– Вероятно здесь недостаточно света, – подбодрил его доктор, – Но не исключаю, что для чтения вам придется заказать очки. Впрочем не бывает всего и сразу.

– Вы и так сделали больше, чем я смел надеяться, – хрипло произнес Арлен. На глазах от непривычного напряжения выступили слезы и мужчина поспешил их смахнуть. Очертания комнаты вырисовывались с невероятной ясностью. Кабинет переставал быть безликой серой клеткой и хотелось рассматривать не только мебель, но даже стены.

– Первое время возможны головные боли и расстройство сна. Лечебные травы, которые я вам оставлю, помогут с этим справиться. Избегайте яркого света, на улицу только в тонкой повязке… Да вы же совсем меня не слушаете!

Доктор Медси укоризненно покачал головой. Впрочем, он понимал чувства своего пациента и полностью разделял их. Правда в глубине души немного царапало. Пора было переходить к менее приятным вещам, а именно сообщить об уходе Эвелисы, не сболтнув ничего лишнего.

Но Арлен опередил его.

– Простите! Я с готовностью выслушаю все ваши рекомендации. Но только после того, как побываю внизу. Это не займет много времени.

Прежде чем доктор успел остановить его, мужчина покинул кабинет и поспешил к лестнице. Он слишком долго этого ждал и теперь нетерпение достигло своей высшей точки. Сейчас ему важнее всего увидеть Эвелису, узнать наконец – какая она. Это желание было сильнее любых рациональных мыслей и сдержанности. Все остальное подождет.

Перед дверью кухни Арлен остановился, выравнивая дыхание. Надо же, последний раз он испытывал такое волнение, когда его – сына крупного торговца, приняли в королевскую военную академию. А теперь робеет перед простой служанкой. Хотя нет, даже в мыслях ее теперь следует называть только по имени.

Мужчина глубоко вдохнул и толкнул дверь. Кухня встретила его тишиной и остывшим камином. На окне слабо колыхались занавески, под столом разместилось несколько круглых корзин. Посудная утварь стройными рядами занимала полки, и только самой хозяйки помещения здесь не было.

Должно быть Эвелиса в прачечной, или же в своей комнате. А может ненадолго отлучилась из дома за покупками. На всякий случай Арлен заглянул в соседнюю с кухней комнатку и замер на пороге пораженный крайне скромной обстановкой.

Узкая кровать, стул, старый комод и полное отсутствие милых безделушек, которые обычно так любят девушки. Даже гребень, оставленный на подоконнике, выглядел потертым и явно служил своей хозяйке много лет.

Пройдя по комнате мужчина остановился у стола, обратив внимание на пару листов бумаги. Губы его тронула улыбка. На верхнем листе были начерчены крупные буквы, расположенные не в установленном порядке, зато напротив каждой имелся аккуратный рисунок, выведенный с большой старательностью.

Арлену понадобилось несколько минут, чтобы понять смысл. И как Эвелисе могло прийти в голову обозначать звучание рисунком? Идея была интересна и в то же время необычна. Он прекрасно помнил, как трудно в свое время ему давались азы грамоты, но ведь даже в голову не приходило оставлять себе подсказки. Над этим следовало подумать…

На втором листе оказался смазанный угольный набросок. Складывалось впечатление, что девушка старательно пыталась воссоздать чей-то портрет, но не преуспела. Судя по длине волос, рисовала она мужчину. Неплохо удались губы, поворот головы, а вот глаза оказались замазаны, видимо из-за недостатка мастерства. Впрочем, сам Арлен не сумел бы нарисовать даже так…

Он хотел было вернуть рисунок на место, но что-то заставило его приглядеться внимательнее. Это безумие, но почему-то складывалось впечатление, что глаза замазаны не просто так. Слишком уж ровные края, будто бы… повязка?

Его размышления прервал доктор Медси, возникший на пороге.

– Вы заставляете пожилого человека гоняться за вами по всему дому, а ведь у меня и других дел достаточно. – он оглядел комнату и покачал головой, – Ее здесь нет.

– Я это и сам вижу, – последнее слово Арлен произнес с видимым удовольствием, – Должно быть отлучилась за покупками. Простите мне мою нетерпеливость, просто я слишком долго ждал этого дня. И все же придется подождать еще немного.

– Или много… – побормотал под нос доктор Медси, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей-ей, и почему же Эвелиса не догадалась оставить какую-никакую записку. Лгать не хотелось, но и сказать правду не представлялось возможным. Есть секреты, от которых простым людям лучше и вовсе держаться в стороне.

– Надо будет отписать управляющему, – вслух рассуждал Арлен, – И некоторым знакомым. А когда Эвелиса вернется…

– Она не вернется, – перебил его доктор, решив что лучше отсечь ожидания разом, чем резать их по кусочкам.

– Что значит не вернется?

– То и значит, – произнес пожилой мужчина, стараясь не смотреть на своего пациента, – Она уехала. Совсем.

– Подождите. Вы что-то путаете. – Арлен заходил из стороны в сторону, стараясь не терять самообладания, – Эвелиса не могла уехать. Тем более вот так, не сказав мне ни слова. Это попусту невозможно!

– Сожалею. Но это так. Она навестила меня утром… – доктор замялся, – И просила передать, что у нее возникли некие обстоятельства, не позволяющие дальше оставаться в вашем доме.