— Ну хорошо.

Переделка конюшни заняла всего дней шесть, вместо запланированных десяти. Угроза выгнать нарушителей дисциплины без оплаты, подействовала как надо. Крупных ссор и стычек удалось избежать.

Скалясь в сторону соседей, каждая кучка крестьян из кожи вон лезла, чтобы показать себя в наилучшем свете. Так мужики, отвечавшие за окна, приперли откуда-то резные ставни и навесили их там, где планировался класс.

Жители Паводы в ответ, не только обустроили столовую, но и сколотили для нее несколько лавок и столов. Крестьяне из Костоломицы долго чесали в затылках, потом пошептались и у бышей конюшни появилось низенькое крыльцо с навесом.

Чтобы не нервировать работников постоянным контролем, Алесия заглядывала в будущую школу всего два-три раза в день. Где-то указывала на недочеты, где-то хвалила. В некоторых случаях советовала — как сделать лучше.

Крестьянам льстило ее внимание. А девушка все время держала в голове, что ни одна из «бригад» не должна чувствовать себя обделенной. Поэтому время уделялось всем. И даже простое «молодцы» — заставляло мужиков поглядывать на соседей с легким пренебрежением.

Но для Алесии, школа была лишь малой частью из череды дел. Каждое утро она забиралась на голубятню, где помимо Эсэмэски, ее признал еще один голубь, тут же получивший имя — Мейл. И симпатичная голубка ставшая Маркой.

Если голубиная почта будет иметь успех, может назвать ее голубь-граф? По аналогии с телеграфом. Было бы забавно. Жаль, что настоящий телеграф ей никак не изобрести. Все, что удалось откопать в памяти — длинные провода, проложенные где-то на дне океана. И азбука Морзе — точка, тире.

После обеда Рглор давал девушке уроки верховой езды. Его конь, здоровое создание с милой кличкой — «Людоед», не воспринимал неумелую всадницу всерьез. И слушался только в присутствии хозяина.

Однако Алес не собиралась сдаваться. Она просто обязана уметь ездить верхом, чтобы иметь свободу передвижения. Тем более, в этом мире не нужно сдавать на права.

А еще… Девушка чувствовала, что все больше вживается в новую роль. В глубине души она все еще оставалась Ирой, с ее знаниями и взглядами на жизнь. Но мир видел в ней бывшую баронессу, так что приходилось соответствовать. И притворство постепенно переставало быть притворством.

В деревню пришлось ехать на телеге. Зато не пешком. Свесив ноги над пыльной колеей, Алесия только морщилась, когда колесо подскакивало на очередной кочке. Жаль, что она никогда не интересовалась, из чего делают асфальт. А мостить проселочную дорогу камнем?

Ну-ну.

Во всей округе и камней-то столько нет. Придется немного потерпеть. Хорошо еще, что терпеть пришлось недолго. Всего пара десятков ухабов, и телега, чуть поскрипывая, вкатилась в деревню. Там ее уже ждали.

Фенел цыкнул на кучку детей и первым склонился в поклоне.

— Госпожа. Как вы и приказывали, я поднабрал для вас учеников. На обе деревни, энти ребяты самые смышленые и толковые.

— Особливо девки… — хмыкнул кто-то из стоявших неподалеку крестьян. Фенел погрозил ему кулаком.

— А что, все девки дуры что ли? Чет ни одна из них слюни по переднику не размазывает и ложку к уху не несет.

Две девочки, десяти и одиннадцати лет, крепче вцепились друг в друга, сжавшись под всеобщими взглядами.

Алес ободряюще улыбнулась.

— Девочки тоже подойдут. Еще и парней в учебе обгонят.

Судя по усмешкам, никто из крестьян в это не верил. Фенел снова загудел:

— Сироты они. Вы ж говорили, что можно сирот. А ихняя тетка своих шестерых с трудом тянет, куды ей еще два лишних рта. Они хоть дурами выглядят, но девки толковые. Пока телят пасли, корзинки из камыша плесть научились.

— Как их зовут?

— Федора и Талика.

Девочки икнули и смотрели теперь на Алесию во все глаза. Им и у тетки жилось неплохо, но ведь верно — лишние рты.

— А эти, — староста подтолкнул пацанов, — Имар, Пронька, Тедор и Ясьмик. Может из кого и выйдет толк.

Мальчишки переминались с ноги на ногу. Ребятам не терпелось посмотреть настоящий господский дом. Имар, как четвертый сын упомянутой тетки, ехал не столько ради учебы, сколько присматривать за сестрами. Как никак, родная же кровь. В свои девять он очень хорошо это понимал.

Ясьмика, как восьмого из одиннадцати детей, даже не спрашивали. Просто так решил отец. Мать, конечно, попричитала, но сунув в торбу несколько печеных картофелин и пучок заячьего лука, передала сына старосте.

А Пронька с Тедором были слишком робкими, чтобы пасти скот. Но для настоящей работы в поле еще не доросли. Вот пусть и поживут три-четыре года на попечении госпожи.

Действительно толковых ребят Фенел отдавать не собирался. Такие и здесь на хозяйстве нужны. А для того, чтобы выводить закорючки на специальных досках — много ума не надо.

Алес оглядела забравшихся в телегу детей. Как же иронично. В родном мире, она юных созданий предпочитала обходить стороной. А теперь под своими же окнами собирает целый «детский сад». Хоть бы из этих ребят вышел толк.

— Госпожа… — староста запустил пальцы в жесткую бороду. Глаза его теперь смотрели очень хитро. — Вы, конечно, наказывали собрать детей. Но может и постарше кого заберете?

— Это кого?

— Есть у нас тут парень один. Башковитый, зараза, сил никаких нет. Как чего удумает, так хоть падай и лежи. Только вот ему намедни семнадцать годков минуло. Не староват ли?

Девушка вопросительно изогнула бровь. Даже любопытно, кого же ей хотят сплавить? Вместо ответа на немой вопрос, Фенел кивнул кому-то из собравшихся крестьян.

— Эй-ка, кликни Михаля.

Мужичок отправился куда-то за дворы. А староста принялся объяснять. Есть-де у них в селе один самородок-самовыродок. Вечно что-то изобретает. То веник примотает к колесу, чтобы тот улицы подметал. То у колодца намудрит, пытаясь заставить воду подниматься без человеческой руки. В общем, маята одна. Но парень башковитый. Дважды за одно дело битым не бывает.

Крестьяне похихикивали в кулаки. Однако Алесия заинтересовалась. Изобретатель-самоучка среди крестьян? Пожалуй, на него стоило взглянуть.

И вот Михаля привели. Первое впечатление — очень красивый парень. Высокий, худощавый. Его бы только причесать и отмыть. Впрочем, отмывать и так придется всех учеников.

— Зачем звал? — буркнул парень, не поднимая головы. — Ежель из-за курятни, то разобрал я уже все.

— Госпожа наша новая хотела на тебя посмотреть.

— Че я ей, бусы фигурные, чтобы на меня смотреть? Только от дела зря оторвали.

Фенел крепко встряхнул его за плечо.

— Цыц, зараза! — и повернувшись к Алесии произнес, — Вы не слушайте, госпожа. Михаль не умеет держать язык. Зато знаете, что он у курятни нагородил? Механизму, чтобы яйца сама собирала. Несушек в такое беспокойство ввел…

— Да разобрал я уже, — Михаль вывернулся из цепких рук. — Не понимаете вы ничего.

Девушка на миг задумалась. Видимо, идеи паренька не имели успеха у односельчан. А вот ей такой изобретательный человек не помешает. Таланты надо продвигать. Даже если сперва их придется вытащить из грязи.

— Поедешь со мной? — Алес смотрела на парня в упор. — Научу грамоте. А если придумаешь что-то дельное, даже заплачу.

Михаль поднял голову. Лицо у него было ясное, только глаза смотрели куда-то вдаль. Будто он уже вновь витал где-то среди своих идей.

— И за придумки бить не будете?

— Если они будут безопасны для остальных. — на всякий случай предупредила девушка.

— Это само собой. — усилием воли, юноша вынырнул из своих «облаков». — Тогда по рукам!

Забрать будущих учеников оказалось лишь половиной дела. А вот разместить…

Алесия едва за голову не хваталась. Как же просто строить планы в теории. Но когда вокруг тебя стоит кучка притихших детей, то быстро начинаешь понимать все слабые места своих замыслов.

Двенадцать ребят из разных деревень. Отношения между которыми, мягко говоря, не очень. И драк с конфликтами вряд ли удастся избежать. Достаточно вспомнить свои школьные годы. Только идеалисты воспринимают детский коллектив, как собрание милых ангелочков. А на деле — это стая, где самым слабым обычно приходится нелегко.