— Вас ей не жаль. А вот вашу будущую жену… — Лайон снова взглянул на купца. — Моя сестра приняла близко к сердцу историю вашей дочери, эйс Мартел. Бедная обманутая девочка, да еще и оставленная в беде. Если барон Кьярти окажется осужден, то жениться он сможет лишь после того, как отбудет положенный законом срок.

Купец мрачно кивнул. Это он и без графа знал.

— И вот в чем заключается предложение моей сестры. — Лайон, отбросив внешнюю учтивость, теперь говорил холодно и жестко. — Лишь из жалости к невесте барона, и к нерожденному ребенку, она не станет давать делу ход.

Эйс Мартел выдохнул.

— Ваше сиятельство! Леди Бартон необычайно милосердна…

Граф остановил его движением руки.

— Но ей нужны деньги, чтобы заново отстроить поместье. Чтобы выплатить крестьянским семьям за потерю отцов. И мой друг, пострадавший в огне, тоже желает получить компенсацию за молчание. Леди Бартон просила передать вам, барон, что четыреста аргенов ее более чем устроят.

— Это же… — Карис задохнулся. — Она решила меня обобрать до последней деревни?

— Что ж. Раз вы считаете, что ваша свобода этого не стоит, я удаляюсь. — Лайон встал и даже изобразил что-то вроде легкого поклона. — Думаю, королевские дознаватели с большим интересом отнесутся к моим словам. А уж когда допросят выживших крестьян и конюха…

— Стойте! — Карис вскочил на ноги. — У меня на руках столько нет. И если я добуду нужную сумму, то останусь практически без штанов.

— А это уже только ваши проблемы, барон.

Лайон не без удовольствия смотрел, как бегают глаза у собеседника. Внезапный визит и разоблачение явно выбили барона из колеи. Иначе тот не попался бы так легко. Но на это и был расчет.

Купец тоже некоторое время молчал. Ситуация ему не нравилась. Жених дочери раскрылся с самой неприглядной своей стороны. Может разорвать помолвку, пока не поздно? Девчонка хоть и гулящая дура, но все ж, родное дите. С другой стороны, титул для внука был бы не лишним… Мужчина выдохнул, решаясь.

— Раз мы почти семья, я выплачу ваш долг, барон. Только… ваше сиятельство, могу ли я просить об отсрочке примерно в двадцать дней? Мне нужно время, чтобы найти деньги.

Лайон серьезно кивнул.

Карис же, поняв, что гроза прошла стороной, расплылся в самодовольной улыбке.

— Я буду весьма признателен вам, эйс Мартел. Мы же действительно почти семья.

Купец поморщился.

— Не думайте, что я делаю это просто так. Я оплачу долг лишь под залог всего вашего имущества. Вы подпишете заемную расписку. Пока моя дочь жива, вам не о чем беспокоиться. Но если с ней что-то случится, я сразу пущу расписку в дело. И вам придется либо вернуть мне деньги в трехдневный срок, либо ваше имущество уйдет с молотка.

— Это безумие! — выдохнул Карис. — Ваша девчонка сейчас находится в том положении, когда может произойти что угодно!

— Значит, найдите для нее лучших лекарей, сдувайте с моей дочери пылинки, и молитесь, чтобы ничего худого не произошло. — парировал мужчина. — Я, как отец, действую исключительно в интересах своего ребенка.

На этом встречу можно было бы закончить. Результат и так превзошел все ожидания. Однако Лайон решил внести последний штрих.

— Думаю, детали залога вы можете обсудить и без меня. В своем узком семейном кругу. Я лишь хочу предупредить, барон Кьярти, что ваш конюх теперь будет жить под постоянной охраной в надежном месте. Но если с вашей стороны вновь последует покушение на мою сестру, ее имущество или людей, то вы горько об этом пожалеете.

Карис скривился, будто у него разом заболели все зубы. Но пришлось наступить на свою гордость и кивнуть. Потому что граф не отводил взгляда, ожидая ответа. Затем молодой Бартон ушел. Хлопнула дверь. И звук был таким, будто закрылась не комната, а ловушка.

Зима в этом году закончилась рано. Там, где еще вчера лежали сугробы, сейчас бежали грязные ручьи. Выросшие за ночь сосульки, таяли под весенним солнцем. А стоило открыть окно, как в комнату тут же ворвался густой влажный воздух.

Алесия сделала глубокий вдох, стараясь до последней капли впитать все ароматы ранней весны. Как же хорошо! Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, пока окончательно сойдет снег и подсохнет земля. А потом начнется великая стройка!

Девушка потратила немало зимних вечеров, рисуя и переделывая план. Раз уж появилась возможность обустроить все по своему вкусу, стоило воспользоваться ею сполна. Благо, что денег, полученных от барона, с избытком хватало на все. И на мастерские, и на гостевые домики, и даже на хороший забор с воротами по двум сторонам. Чтобы посторонние больше не шастали.

На солнечной стороне холма планировалось поставить избу Рглора. Они с Иреной поженились еще в начале зимы, и девушка была за них искренне рада. Сама Ирена как-то заметно расцвела, и хотя внешних признаков еще не было, Алесию не оставляла мысль, что женщина ждет ребенка. Да и Рглор в последнее время как-то особенно стал оберегать жену. Но пока сами не признаются, в их дела лучше не лезть.

Зато будет повод покрепче подружить их с Альмой. Все равно придется Ирену от кухни освобождать.

Эйса Кэрин тоже как-то смягчилась. Правда она по-прежнему держалась обособленно, посвящая все свое внимание книгам и школе, но все же, на ее лице стала иногда появляться улыбка. А еще, учительница теперь носила огромную белую шаль, которую крестьянские девочки связали ей в восемь рук. И пусть петли не везде ровные, а местами торчали нитки, все равно подарок был очень высоко оценен.

Михаль в свободное время изобретал, и неожиданно сделал что-то вроде катапульты. Пробный снежный шар высадил в господском доме одно окно. Поэтому пришлось сперва держать Рглора, чтобы тот не оборвал гениальные уши. А потом проводить юному изобретателю лекцию на тему — что такое «траектория», и почему о ней не стоит забывать.

Катапульта же, после небольшой корректировки, превратилась в качели вида — доска на бревне. Крестьянские дети оценили.

Люсия с Эмми окончательно превратили малый зал в вязальный цех. Паутина ниток тянулась от дверей до дверей, постепенно превращаясь в чулки, шапки, шарфы, шали. И Алесия начинала задумываться, что это богатство пора бы где-то сбывать. Потому что в поместье вязаной одеждой были обеспечены почти все. Даже Лайон получил желтый шарф и такие же желтые носки. Это Эмми для «мальчика» расстаралась.

Два-три раза приезжал Иогас-младший. И тогда они с Михалем целыми днями корпели над кусками кожи. Первый пробный чемодан публика не оценила по достоинству, поэтому парни сделали упор на разработке рюкзаков. Немного фантазии, и вот уже готов целый модельный ряд.

Но два события, порадовали особо.

Первое — женился Карис. Алесия не отказала себе в удовольствии приехать в столицу, чтобы хоть со стороны взглянуть на свадьбу. Толстая невеста в белых цветах, буквально сияла от счастья. Не замечая скрытых за веерами смешков, она тащила за собой жениха, как барана на веревочке.

Можно было только порадоваться за дочь купца. Она сполна получила то, что хотела. А учитывая меры, которые принял ее отец, муж превращался в ее руках в покорную «игрушку». Не от того ли Карис выглядел каким-то пришибленным, и слегка подрастерявшим былой лоск?

Но жалеть бывшего муженька как-то не тянуло. Получил по заслугам.

Сразу после свадьбы, чета Кьярти отправилась вить свое семейное гнездо в каком-то из южных городков. Вроде бы по настоянию купца. Хотя, может Карис сам пожелал уехать из столицы. Не выдержал ехидных взглядов и шепотков за спиной. Как говорится — «скатертью дорожка».

И второе событие — рубеж молодости. Да, так грустно здесь назывался «юбилей» — двадцать четыре года. Алесия с некоторым удивлением узнала, что дни рождения в этом мире отмечаются раз в восемь лет.

До первого восьмилетия — ты ребенок. Перешагнув этот возраст (рубеж детства) — подросток.

Подросток может начать работать, или выезжать с поручениями. Мальчики и девочки этого возраста спокойно могут находиться вместе, без присмотра взрослых. Но такая свобода длится только до рубежа юности, который наступает в шестнадцать лет.