Алес только качала головой, переворачивая страницу за страницей. Мда… А ведь за всем круговоротом событий она как-то и не задумывалась, что для средних веков здесь подозрительно хорошо развиты огородные культуры. Понятно теперь, кого благодарить за изобилие овощей. Но лучше так, чем питаться вареной да пареной репой.

И на этом, увлекательный экскурс в прошлое, можно пока приостановить. Лайон, по ощущениям, отсутствует уже часа два. Самое подходящее время заняться своими делами. Теми, ради которых она, собственно, здесь.

Стоило звякнуть в колокольчик, как в гостиную тут же заглянула служанка.

— Госпожа?

— Марса, подскажи, пожалуйста, дождь еще идет?

— Совсем недавно закончился, госпожа. — тут же отозвалась девица. — Прикажете открыть окна, чтобы освежить комнаты?

— Хм… — Алесия сделала вид, что задумалась. — Нет. Думаю не стоит впускать сырость в дом. Лучше я сама выйду немного прогуляюсь.

— Но госпожа! — на лице служанки отразился неподдельный ужас. — Там же такая грязь! А в карете отбыли его сиятельство…

— Ничего, я готова пройтись пешком.

Марса открыла рот, явно собираясь выдать новую порцию возражений, но Алесия остановила ее нетерпеливым жестом.

— Я не собираюсь уходить далеко. Просто пройдусь по ближайшей улочке и сразу же вернусь назад. Принеси пока в мою комнату плащ. Я надену его сама.

Девица моргнула, переступила с ноги на ногу и потопала выполнять приказ. До бесшумной и быстрой Агнеты ей было далеко. Однако спустя несколько минут Алес все же получила свой плащ.

И, выставив служанку из комнаты, принялась переодеваться.

Понадобилось некоторое время, чтобы без посторонней помощи втиснуться в крестьянское платье из старых запасов. Плечи девушка укутала двойным серым платком. Потом, на улице, накинет его еще и на голову. Никто не должен заподозрить в ней благородную госпожу.

Замотавшись поплотнее в плащ, Алес невольно почувствовала себя шпионом, который собирается проникнуть на территорию врага. Хотя девушка не собиралась сама идти к леди Роберон. Слишком велик риск быть узнанной.

Так что записку отнесет мальчик-посыльный. Это его требовалось одурачить, представившись служанкой из баронского дома. Был соблазн назвать себя Лари. Но нет. Лучше никаких имен.

Стараясь не думать о моральной стороне поступка (совесть, вместо того, чтобы проникнуться идеей возмездия, назойливо нудела, что все это подлость и грязь). Алесия выскользнула из дома.

— Вы знаете, Дарен, почему я предпочитаю просматривать корреспонденцию перед ужином, а не с утра, как это делают другие? — леди Роберон плавно протянула руку и взяла с подноса первый сложенный листок.

Старый слуга знал. Сложно не запомнить ответа, когда вопрос повторяется изо дня в день вот уже двадцать лет. Но также слуга знал, как правильно отвечать господам, чтобы те остались довольны. Поэтому он лишь отрицательно качнул головой.

— Даже не могу предположить, ваше сиятельство.

— Потому что просмотр писем, визиток и записок от сплетников, неплохо портит аппетит. А в мои годы уже необходимо следить за фигурой.

— Ваше сиятельство! — слуга позволил себе возмущенный тон, там где тот был необходим. — Прошу простить дерзость, но морить себя голодом позволительно зрелым дамам, а никак не молоденьким девушкам вроде вас.

Графиня Роберон слегка улыбнулась. Хотя с «молоденькой девушкой» Дарен переборщил, какая из нее девушка в тридцать семь лет? Но все равно приятно.

— Вы мне бессовестно льстите. — заметила она чуть насмешливым тоном. — Ну да ладно. Принимаю ваш комплимент. А теперь оставьте меня. Хотя нет, стойте!

Мужчина послушно замер.

— Проследите, чтобы служанки хорошенько натопили камины в спальне моего супруга. В такую сырость его особенно беспокоят кости. Все, можете идти.

Дарен вышел, неслышно притворив за собой дверь.

Леди Роберон принялась просматривать листы, сложенные на подносе, комментируя их содержимое себе под нос.

— … графиня Лестон интересуется, будем ли мы на приеме, по случаю помолвки ее младшей сестры. Опять свадьбы, какое занудство. Но ненадолго стоит заглянуть.

— … а тут у нас приглашение на рубеж юности старшего сына графа Вертона. Как мило, что его мальчик наконец подрос.

— … заверения, сплетни… На свадьбе графини Эрткон будет не меньше тысячи белых цветов. Фи, какая безвкусица.

— … в одной из лавок крысы едва не съели лавочника живьем. Кошмар! Хотя какое мне до этого дело?

Ненадолго ее вниманием завладело письмо. Младший брат сообщал, что на днях возвращается в столицу.

— … и он не уедет отсюда, пока наконец не женится. — буркнула изящная дама, — Двадцать шесть лет мужчине, а у него еще нет собственной семьи. Отец был бы в ужасе. Мой сестринский долг, подыскать ему подходящую пару. И не отпускать назад без жены.

Женщина на время отвлеклась, мысленно просматривая списки невест. Затем удовлетворенно кивнула. В этом году их не слишком много, но все же есть из кого выбирать.

Следующий лист был свернут в трубочку и перевязан розовой ниткой.

— … а тут у нас что?

Она вперила взгляд в ровные строки, и к лицу медленно начала приливать кровь. Рука, держащая записку, задрожала.

— К-какая неслыханная дерзость! — ахнула она.

Услышав ее возглас, в комнате возник слуга, но тут же резким жестом был отослан назад.

Графиня неслышно перевела дух.

— … Карис К, Карис К… Уж не барон ли это Кьярти? — она закусила губу. — Милый же вроде человек, собирается жениться… И тут — такое!

Она перечитала послание, вглядываясь в каждую строку.

«Одна ваша улыбка зажигает в груди моей огонь. Вы самое очаровательное создание на свете! Пишу, а по телу дрожь. Почему судьба так жестока к влюбленным? Ведь все обстоятельства против нас. Знайте, более всего на свете, я мечтал бы назвать вас своей избранницей… Карис. К.».

Наверное, любую другую женщину эти строки привели бы в трепет. Но графиня Роберон продолжала хмуриться.

Да, у нее муж в преклонных летах. Тогда как она вполне еще привлекательная женщина. И это дает некоторым наглецам повод думать, будто она только и жаждет — упасть в объятия молодого любовника.

Никому и в голову не приходит, что ее устраивает богатство, устраивает власть в собственном доме, устраивает возможность не рожать детей. Благо, что у мужа уже имеется сын. От первого брака.

Нет… Подобное спускать нельзя! Тем более, барон почти женат. И как же низко с его стороны, одновременно подыскивать себе любовницу!

Леди Роберон сцепила пальцы на записке, испытывая желание порвать ту в мелкие клочки. А завтра на приеме — швырнуть обрывки барону Кьярти прямо в лицо.

Неужели этот презренный человек всерьез рассчитывал на взаимность? Это же просто смешно! Да, несколько дней назад она отвесила ему комплимент по поводу костюма. А он, видимо, принял его за флирт.

«…более всего на свете, я мечтал бы назвать вас своей избранницей…».

Графиня вдруг задумалась. А не слишком ли пылко для первого письма? Волна возмущения начала постепенно стихать. Барон не может не знать, что своему мужу она непоколебимо верна. Да и глупо так рисковать накануне собственной свадьбы.

Вывод напрашивался один. Письмо попало в ее руки по ошибке. И предназначалось вовсе не ей.

Срочно вызванный Дарен подтвердил, что записку принес не личный слуга, а мальчик посыльный. А получил он ее от служанки из баронского дома, которая не осмелилась явиться сама.

Узнав все необходимое, дама начала рассуждать. Похоже, барон Кьярти действительно писал не ей. Он писал другой даме, не называя ту по имени. Спрашивается, почему? Да потому что любовница замужем!

Это было так же очевидно, как и тот факт, что недостойная связь длится давно. Слишком уж откровенный тон в записке. Служанке дан строгий наказ — передавать сообщения через третьи руки, и ни в коем случае не мелькать самой.