Неожиданно вся вереница из телег остановилась на большой площадке, и с козел стали спрыгивать воины, которые принялись залазить обратно в телеги и грубыми ключами раскрывать замки, приковывающие нас к проушинам в полу телег. Пленники медленно стали спускаться на землю и когда наступила моя очередь, то я последовал опыту своих товарищей по несчастью и оказался на земле, радуясь тому, что всё же надел кроссовки заместо простых шлёпанцев. Будь я сейчас в этой беспяточной обувке, то начерпал бы грязи и давно отморозил ноги, но сейчас можно было радоваться.

Всех пленников криками выстроили в две неровных шеренги, позволяя мне рассмотреть количество людей. Оказалось, что невольников здесь было чуть больше сорока и среди них были одни только мужчины. Многие из них выглядели словно оборванцы, стоя в шеренгах в рубищах или замотанные в остатки старых одежд, дырок в которых было куда больше, чем прочного пространства. Не знаю уж чем провинились эти люди, но, похоже, женщин за такое не судили.

К шеренгам подошёл человек, вставший в нескольких метрах от людей. Похоже, что мужчина этот был никем иным, как офицером среди наших пленителей. Был он старым, но всё ещё крепким, успевшим облысеть, но определённо следящим за собственными шикарными усами, серебряными от седины. Снаряжение этого воина было куда как лучше, чем у его подчинённых. Если воины были снаряжены в кольчуги поверх толстых стёганок, то вот офицер имел стальную кирасу с рисунком, а заместо шапеля владел полноценным саладом, защищающим куда лучше. Из оружия у него была один только лишь шестопёр, висящий в кольце на богато украшенном драгоценными комнями поясе. Оружие такое было скорее статусным, показывая всем окружающим, кто является в этом отряде главным, хотя догадаться можно было и без этого.

В целом этот офицер вызывал ощущение, что прошёл далеко не одну военную кампанию и наверняка умеет воевать лучше, чем вообще всех здесь собравшихся. Он принялся что-то кричать и, пусть слов я и не понимал, но интонация явственно давала понять, что к таким как я он относится с презрением. Крича, усач постоянно указывал рукой в перчатке куда-то за нашими спины. Я позволил себе посмотреть назад, но не заметил ничего кроме плотного кустарника и большой стаи ворон, кружащихся примерно в паре километров от нас. Пока я осматривался, то офицер продолжал орать, что-то поясняя нашей группе. Было похоже, что все кроме меня прекрасно понимали слова офицера, тогда как мне приодилось довольствоваться жестами и собственными додумкам. Впрочем, слушали мужчину далеко не все. Некоторое сложили руки в молитвенном жесте и молились, глядя в небо. Такое поведение людей мне сильно не прельщало и в ту же секунда стало понятно, что действие, которое нам предстоит, мне вообще не понравится.

Офицер закончил говорить и несколько его подчинённых подошли к шеренгам и свали в кучу несколько связок с оружием. Сразу же мне живо представилось, что сейчас начнётся мясорубка между людьми и только один сможет выжить в этом бою. Вот только через секунду стало понятно, что мои предположения оказались ошибочными. Люди стали опасливо подходить к куче с оружием, после чего вынимали оттуда разного рода железки. Я тоже не отстал от этого действия и подошёл к пирамиде, понимая, что выбор предоставили нам широкий. Пусть оружие было значительно поржавевшим, но здесь были ножи, мечи, копья, топоры, булавы, тесаки, дубины и всё, чем так любил уничтожать человек себе подобных. Долго думать мне не пришлось и я сразу же схватил за ручку булаву на толстой деревянной рукояти, принявшись ей немного размахивать, пытаясь хоть немного привыкнуть к весу оружия. Почему я не взял меч или тесак? Причиной было тому, что я вовсе не обладал хоть какими-то навыками ближнего боя с холодным оружием. Даже если я взял бы меч, то размахивал бы им как простой железной дубиной, а так хоть буду биться с некоторым пониманием сущности своего оружия. В последний момент сунулся в кучу и взял из остатков небольшой щит тарч. Закрывал он меня слабо, но весил немного и мне оставалось рассчитывать на то, что я буду несколько мобильнее орудовать рукой с щитом.

Когда оставшиеся люди подготовились, то офицер мгновенно что-то приказал своим подчинённым и они взялись за свои копья, окружив нас полукругом. Пусть пленников было значительно больше, но все мои товарищи были без защиты, а переть с голым пузом на человека с копьём в кольчуге и со щитом я считал самоубийством. Остальные провинившиеся были со мной солидарны, а пока я раздумывал, то солдаты стали методично нас оттеснять к кустарнику. Сразу стало ясно, что ничего хорошего ждать не стоит и я первым полез через стену из кустов. Пробиваться было сложно, и я активно раздвигал ветки щитом, намериваясь во что бы то не стало, оказаться с обратной стороны. Откровенно говоря, мне было страшно, но даже так помирать от удара копьём в брюхо мне вовсе не хотелось. За стеной из кустарника, оказалось большое поле километра в полтора длинной, за которым стояла деревня, которая и стала целью для внимания ворон, продолжающих кружиться над поселением. Почти-что сразу стало понятно, что с деревней далеко не всё в порядке. Люди, вместо того чтобы заниматься бытовыми делами или работать в поле, просто скученно стояли около одного из зданий деревни. Видно, с такого расстояния их было плохо, но почему-то я был уверен, что всё их внимание сейчас занимают летающие вороны. Когда одна из птиц садилась на дом, то толпа переходила к этому зданию. Так они и мигрировали, пока мы продолжали наблюдать за этим скопищем вышедших из ума людей.

- Ск’ртах! – выругался стоящий подле меня человек со странными ушами, после чего крутанул двумя мечами и быстро пошёл в сторону поселения.

Остальные тоже вышли из кустов и встали как вкопанные. Я медленно последовал за человеком с мечами, постоянно при этом осматриваясь. Большая часть людей так и продолжала мяться около кустов, непонятно чего выжидая. Через несколько мгновений из-за стены кустарника вылезли солдаты, продолжающие держать строй, не смотря даже на хлёсткие удары веток по их телам. Похоже, что товарищи больше боялись тех странных людей в деревне, чем солдат с копьями в руках. Вот только бойцы ждать совсем не хотели, а потому принялись ударами обратных сторон копий гнать моих товарищей вперёд. Ситуация не из приятных и все остальные знали определённо больше, чем я. Только этот странный черноволосый человек не испытывал страха, продолжая идти вперёд, что-то при этом шепча на неизвестном мне языке. Вооружён он был двумя одноручными прямыми мечами, которыми скорее всего умел обращаться. Одет этот воин был в простые штаны и кожаный жилет. Можно было рассмотреть руки черноволосого воина, которые обладали серьёзными мышцами. Складывалось ощущение, что он единственным из заключённых, кто имел навыки боя, а раз так случилось, то стоит мне держаться к нему ближе.

Я уже понимал, что нас посылают фактически на зачистку этой деревеньки, а значит жители поселения наверняка были не в порядке. Правда, свозить столько необученных людей на одно место, вооружать их, где-то при этом собирать, когда сами воины выглядели способным на зачистку. Складывалось ощущение, что мы и вправду были преступниками, которых отправляют сюда искупить свою вину кровью. Не сказа бы, что использование труда заключённых нечастая практика, но даже так было совсем непонятно, почему бы не направить нас на строительство, добычу полезных ископаемых или даже сбор леса, а не на это место, где особо резвые преступники могут просто решиться напасть на своих пленителей или же просто полечь, так и не выполнив задачу. Я оставался при мнении, что это было далеко не лучший пример расходования человеческого капитала, но даже так делать было просто нечего. Сомневаюсь, что мне удастся выжить, если я попытаюсь прорывать через этот заградительный отряд, а потому остаётся только выполнить тяжёлую задачу, возложенную на наши плечи. И выжить.

К деревне я приближался осторожно, следуя за спиной черноволосого воина след в след. Так я просто чувствовал себя безопаснее, тогда как сам мой напарник был, казалось безумцем и бросился в бой без сомнения, орудуя обоими своими мечами одновременно.