Я и сегодня, и вчера даже не слышала, как служанка принесла завтрак. Слуги в замке Дракона подобны услужливым приведениям. У нас же дома они были довольно шумными, а уж когда ими стала управлять мягкая Софи и совсем распустились. Адора явно держит всех в ежовых рукавицах.

У зеркала я привожу себя в порядок. Я надеваю кремовое платье с золотой вышивкой, которое красиво переливается на свету. На голову надеваю диадему: пусть Марика знает свое место, и другие пусть не забывают, кто я здесь. Хотя меня и не спасло это украшение вчера, но хотя бы какой-то статус я с ним имею.

Пуховкой я наношу пудру, чтобы скрыть синяки под глазами. От того, что я вчера перенервничала, я имею слишком бледный вид, и мне приходится и это исправлять.

Я приоткрываю дверь и выглядываю в коридор. Ролдэна нигде не видно и это отличная новость. Он точно постарается мне помешать, если поймет, что я задумала.

Только я не совсем понимаю в какую сторону мне идти. Выбираю идти направо, потому что точно знаю, что спальня Ролдэна налево.

Я иду, постоянно оборачиваясь. Кроме Ролдэна ведь есть еще вездесущая Марика, которая тоже за мной следит.

Я вижу дверь и припадаю к ней ухом. А как еще понять чья это комната? И мне абсолютно не стыдно за то, что я подслушиваю.

За дверью звучит холодный командный голос матери Ролдэна — Адоры. Она кого-то отчитывает за складку на платье. С Адорой мне хочется встречаться меньше всего. Вот кто точно ко мне относится хуже Ролдэна, просто у нее меньше прав на то, чтобы издеваться надо мной.

Я на цыпочках отхожу от двери и иду дальше.

Еще одна дверь. Прижимаюсь щекой к теплому дереву и… тишина. Я усиленно вслушиваюсь и, наконец, различаю шуршание бумаги. Возможно, эта комната, которая мне нужна.

Я приоткрываю дверь и, слава богу, она не скрипит. Я осторожно заглядываю в комнату и вижу отца Ролдэна, который сидит за столом и читает какие-то бумаги. Это явно его кабинет. Вдоль стен стоят шкафы с книгами и папками, а в центре только стол, обтянутый зеленым сукном и кресло, в котором он сидит. Напротив стола стоит кресло для посетителей.

Я прикрываю дверь, а потом стучу, чтобы соблюсти правила приличия.

— Войдите, — позволяет он. И вот теперь вхожу, так словно и не подглядывала секунду назад.

— А, Лаура, — он бросает на меня быстрый взгляд. — Садись. Что ты хотела?

Я сажусь и аккуратно расправляю платье, пытаясь понять с чего бы начать тяжелый разговор.

Отец Ролдэна красивый, той красотой, которая делает мужчину в возрасте интересным и мужественным, и сразу видно в кого пошел сын.

— Ты о чем-то хотела поговорить? — Дайого еще раз спрашивает, не отрывая взгляда от бумаг на столе.

— Ваш сын ненавидит меня, — выпаливаю на одном дыхании, пока хватает смелости. — Он запер меня в камере!

Дайого отрывается от бумаг и внимательно смотрит на меня, словно ему кажется, что я обманываю его, и тот не мог так поступить.

— Рикардо, — произносит он громко вслух, и тут же дверь приоткрывается, и в появившуюся щель просовывается голова.

— Я здесь, господин Дайого.

— Позови Ролдэна.

Слуга исчезает, а Дайого опять начинает читать бумаги.

Я сижу в тишине и жду своей участи. А еще думаю о том, что этот Рикардо, наверняка, был всё это время поблизости и хорошо, что не застал, как я подслушивала возле двери.

Ролдэн заходит и учтиво склоняет голову в приветствии отцу. А потом кидает на меня быстрый злой взгляд. Ему несложно догадаться, почему я пришла к его отцу.

Дайого внимательно смотрит и на сына, будто старается прочесть у того на лице вину.

— Это правда, что ты запер Лауру в камере? — спрашивает он.

— Да, — кивает тот.

Он даже не пытается скрыть свой проступок. Это и раздражает меня, и восхищает. Чувствуется в нём внутренний стержень.

Заметно, что Дайого удивлен этим ответом. Он явно ожидал, что лгу я.

— Я жду объяснений, Ролдэн. Зачем ты это сделал? — строго спрашивает Дайого. — Я так надеялся, что ты, наконец, стал серьезным и взрослым.

— Она вела себя неподобающе в присутствии гостей. Я не хотел, чтобы моя жена стала причиной неуважительного отношения к нашей семье, — произносит Ролдэн ровным уверенным голосом, и я тут же начинаю выглядеть в глазах Дайого взбалмошной, неуправляемой девицей. Отличный ход!

— Ты мог ей просто сказать об этом, — хмурится Дайого.

— Я пытался, отец, но она слишком своенравна, чтобы учитывать, что её поступки могут навредить нам всем.

У меня аж дыхание перехватывает. Вот это он всё перевернул. Я еще и виноватой осталась.

Дайого с удовлетворением произносит:

— Я так и знал, что мой мальчик старался всё сделать так, как лучше будет для всех.

В его глазах видна безграничная любовь к сыну.

— А тебе, Лаура, — он обращается ко мне. — Стоит прислушиваться к тому, что говорит мой сын. Я понимаю, что роль жены Дракона — это тяжелая ноша и тебе всё в новинку, поэтому никакой самодеятельности. Ты теперь тоже лицо нашей семьи, и тебе стоит с этим считаться. Ты мне всегда казалась такой воспитанной девочкой, постарайся такой и оставаться.

Вот так просто он сходу поверил своему сыну.

— А ты Ролдэн будь с ней помягче. Все же она только учится быть женой.

Ролдэн коротко кивает отцу, соглашаясь. Только вот помягче он точно быть не собирается. Я-то это понимаю!

— Свободны, — Дайого снова утыкается в бумаги.

Не такого результата я ожидала от этого разговора.

— Но… — пытаюсь я сказать, что мне было неприятно, когда Ролдэн мне и шагу не давал ступить свободно.

— Идите, — холодно повторяет Дайого. — И сделайте так, чтобы я больше не участвовал в вашей семейной жизни.

Ролдэн выходит с усмешкой на губах, но я намерена добиться справедливости.

Я просто задыхаюсь от возмущения, у меня есть еще один козырь, и я его выдаю:

— Он спит с другими женщинами!

— Да? — довольно равнодушно говорит Дайого, не отрываясь от бумаг. Его это явно не удивляет. — Молодо, зелено перебесится. Не принимай близко к сердцу.

Он снова встает на сторону сына. А чего я, собственно, ожидала от отца?

— Может вы… — я пытаюсь все же достучаться до Дайого.

И тут он поднимает на меня тяжелый взгляд, и я чувствую себя так, словно надо мной повисла грозовая туча, готовая в любой момент ударить меня молнией. От добродушного человека в нем не осталось и следа, теперь в этой комнате царствует Дракон, и я аж белею от страха.

— Знай свое место! — его громовой голос разносится по комнате. И я поспешно киваю. Под его огненным взглядом я встаю с кресла и пячусь к дверям. У меня чувство, что стоит мне отвернутся и в спину мне ударит струя огня.

В коридоре я прислоняюсь к прохладной стене. Моя единственная надежда на защиту сгорела как спичка. А вот Ролдэн мне этого точно не простит.

Пока я отхожу в коридоре, ко мне подходит Рикардо.

— Вам велели передать, что охота начнется через час, и вас ждут в конюшне, чтобы выбрать для вас жеребца.

До меня с трудом доходит, что он говорит. Какая охота? Я не люблю смотреть, как убивают животных. Или это намек? Внутри всё сжимается от ужаса, но я тут же беру себя в руки. Может я просто себя накручиваю?

Мне нужно переодеться в подходящий наряд. Дома я могла и в брюках сесть на лошадь: отец нам позволял, но здесь мне такого не простят.

«Дама должна оставаться дамой, даже если она охотится на оленя», — с иронией думаю я.

Мне не хочется давать лишний повод Ролдэну меня наказывать, а Марике посмеяться.

Я возвращаюсь в свою комнату. В шкафу среди платьев я нахожу бордовую амазонку — специальное платье для верховой езды. И конечно же панталоны. Это настоящее издевательство над женщиной! Я должна надеть этот ужас, потому что, если юбка взлетит от ветра, то никто не увидит мои голые ноги. Зато они увидят это убожество на мне!

Мне приходится сначала натянуть их, потом высокие сапоги. А уже после надеть платье с пышной юбкой. Его надо застегнуть на все пуговицы, которые уходят аж под шею. Ветер не должен испортить мою кожу, поэтому её надо закрыть. А на голову я пристегиваю заколками шляпку с вуалью.