— Прости, прости, прости, — шепчу я, вцепившись в холодные прутья, в надежде, что он не бросит меня здесь, но только вижу его широкую удаляющуюся спину.

— Когда ты выпустишь меня отсюда? — кричу я и новая волна отчаянья накрывает меня, но ответа, конечно же, нет. Господи, а если я здесь проведу всю свою жизнь?!

У меня кружится голова от ужаса. Я сажусь на колючую солому в углу камеры и обнимаю колени. Меня всю трясет. Я хочу домой, хотя дома у меня теперь нет.

В темнице царит полумрак. Единственный источник света — свеча на подставке, вделанной в стену. На преступниках в замке явно экономят. Воздух здесь сырой и холодный, пробирающий до костей. Он заползает мне под платье, делая прохладный шелк ледяным. Я сразу начинаю скучать по своей теплой комнате в этом замке и накидке.

В углу я замечаю цепи, которыми явно приковывают узников к стене. И у меня все внутри сжимается от ужаса. Как далеко Ролдэн может зайти, если я не покорюсь?

И тут я слышу вдалеке шаги и сразу кидаюсь к двери из металлических прутьев.

— Выпусти меня отсюда, прошу, — кричу я и эхо разносит мой крик по темному коридору.

Кто-то приближается. Юбка шуршит по каменному полу, и я понимаю, что это не Ролдэн.

Конечно же, из темноты выходит Марика. Как же ей не позлорадствовать?

— Ой, как же тебе не повезло, бедняжка, — с притворным сочувствием произносит она, стараясь скрыть усмешку.

Памятуя о сегодняшней драке, она не подходит слишком близко.

— Здесь же полно крыс, клопов и вшей — приятная компания, — продолжает она. — Представляю как будут рады твои новые родственники, если ты будешь ходить как прокаженная с вшами.

Она смеется, а я чуть ли не рыдаю от обиды и страха.

— Ты уже воняешь! — продолжает дальше измываться надо мной Марика. Тут она делает вид, что что-то вспомнила:

— Ну а пока ты тут будешь сидеть в такой прекрасной компании, я пойду в постель к твоему мужу!

Она думает, обидела меня, но моя любовь к Ролдэну уже угасла. Теперь мне хочется только выжить в этом замке и не сломаться.

— Пока, пока, — она весело машет мне рукой и уходит в темноту. И наступает оглушающая тишина. Сейчас я хочу услышать любой голос, даже Марики, лишь бы не оставаться одной в этом подземелье.

Я снова забиваюсь в угол. Мне мерещатся шорохи со всех сторон. Спрятаться от крыс в камере негде, даже отогнать их нечем.

На полу в центре камеры я вижу совсем простую ложку. Видимо, она осталась от предыдущего узника. Я подползаю к ней, а потом вцепляюсь в нее обеими руками, как утопающий цепляется за соломинку. Вернувшись на место, я выставляю её перед собой как меч, и занимаю оборонительную позицию. Мне очень страшно. Сердце бьётся так сильно, что отдается в ушах, руки подрагивают, а пальцы кажутся белыми полосками во мраке.

— Ложка не поможет. Ты с крысами собралась ей воевать? — раздается насмешливый голос позади меня, и я от неожиданности аж подскакиваю на месте.

— В этой части тюрьмы их нет, так что можешь не бояться, — продолжает голос.

Я оборачиваюсь. В соседней камере сидит на полу тощий мужчина с черной бородой, одетый в грязную одежду. Лица не разобрать в темноте.

Я бы к такому и приближаться побоялась бы, от него точно можно подцепить вшей и клопов.

— Ты же Истинная Дракона? — с любопытством спрашивает он: видел, как Ролдэн притащил меня сюда.

Я только киваю. Хвастаться мне нечем, разве что Ролдэн оказался не такой уж сволочью и не посадил меня в камеру с крысами.

— Не думал, что у меня будет такая высокопоставленная компания, — смеется сосед хриплым смехом.

— Ничего смешного, — бормочу я и пересаживаясь в другой угол камеры: подальше от него.

— Почему ты здесь? Обычно Истинных не запирают в камерах.

— Не знаю! А ты почему здесь? — мне совсем не хочется обсуждать свое положение с незнакомцем.

— Из-за ерунды, — нехотя говорит он. — Перешел дорогу Дракону.

— И каким образом? — мне становится интересно.

— Ну… — он замолкает, явно не желая рассказывать.

— Давай, давай… — мне уже становится очень любопытно, что он скрывает.

— Мне Марика понравилась, и я залез к ней в окно ночью, а там Ролдэн оказался. Ну… и вот я здесь.

— Храбрец! Ты разве не знал, что она любовница Ролдэна? — я даже удивляюсь насколько легко могу произнести слово «любовница». Любовь в моем сердце явно потухла.

— Знал. Но надеялся, что она выберет меня.

Ничего себе заявление. Вот это самомнение! Ох, уж эти мужчины. Сравнил себя и Ролдэна. Дракон красивый, мужественный, с невероятной фигурой. И тут на меня накатывает тоска, что этот шикарный мужчина так и не стал моим.

Разговаривать мне больше не хочется, и в подземелье повисает тишина.

— Эй, — зовет меня сосед. — Замолви за меня словечко Дракону, когда тебя выпустят.

— Он меня слушать не станет, — тихо произношу я. И я совсем не уверена в том, что меня выпустят.

Но спустя двадцать минут я слышу шаги. Это точно не Марика. Слишком уж они четкие и тяжелые.

Из темноты появляется Ролдэн в небрежно застегнутой белой рубашке:

— Надеюсь ты усвоила урок? — с усмешкой спрашивает он.

Я лишь упрямо сжимаю губы. Мне не нравится такая дрессировка. Я не собака, а жена! Да и просто человек в конце концов!

Ролдэн открывает дверь, но я не спешу выходить. А что он ожидал, что я до смерти перепугалась и сейчас прыгну в его объятия? Не дождётся! Хотя и стоит признать, что испугалась я поначалу сильно. Но ему это знать совсем не обязательно.

— Так будешь выходить или нет? Могу оставить тебя ночевать здесь, — усмешка не сходит с его красивых губ, словно он видит меня насквозь.

Ночевать в камере, даже ради сохранения собственной гордости, я не готова.

Я пытаюсь подняться, но мне мешает длинное платье, которое путается под ногами. Ролдэн, видя мои мучения, протягивает мне руку.

Я секунду смотрю на его широкую ладонь. Принять помощь — значит признать поражение, но барахтаться на полу, запутавшись в собственном платье, тоже выглядит не слишком впечатляюще. И я выбираю помощь.

Я хватаюсь за его ладонь, и он рывком легко ставит меня на ноги.

Мы выходим из темницы, и я испытываю облегчение, когда она остается позади.

Он молча доводит меня до моей комнаты. И когда я уже открываю дверь с неприязнью в голосе сообщает:

— Переоденься. От тебя воняет.

И уходит дальше по коридору.

Слышать такое от него обидно. Ну, конечно, одежда впитала неприятные запахи камеры! Но ведь это он меня туда посадил. Я это так не оставлю! У него нет никакого права так со мной обращаться!

Я снимаю платье и кладу у двери на стул: надеюсь его догадаются постирать. Пусть платье и не испачкалось, но имеет стойкий неприятный запах сырости и грязи. А у меня оно теперь будет ассоциироваться с холодом камеры в подземелье.

Диадему я пристраиваю с ухмылкой на пафосную подушечку на тумбочке. Это всё теперь выглядит так нелепо. Даже то, что я жена Дракона не спасло меня от камеры. Это пафосный символ власти ничем мне не помог.

Ночью я сплю беспокойно: мне снится Ролдэн, который разгуливает по комнате голым, как в первый день, а я лежу на кровати и любуюсь его мощной статной фигурой. И в этом сне он принадлежит только мне и нет никакой Марики ни в его жизни, ни в моей. И верен он только мне.

Но когда я просыпаюсь, то недовольно морщусь от собственного глупого сна. Конечно! Так Ролдэн взял и внезапно превратился в принца из сказки. В такое поверит, тоько совсем уж дурочка.

Но у меня есть план, как все же заставить Ролдэна относиться ко мне, хотя бы по-человечески.

На столике уже стоят: голубая тарелка с золотистыми оладьями, на этот раз три вида варенья и мед. В большой кружке налито теплое молоко. Мне надо спешить, пока не начался очередной прием, но от оладий исходит настолько потрясающий аппетитный запах, и я не могу удержаться, поэтому быстро заталкиваю одну из них в рот.