В самом деле — вовсе не шумел, всю дорогу вёл себя вполне прилично. «Чего он ко мне привязался?» — внутренне возмущаюсь я, но видимо, так и нужно. Скромнее нужно быть, проще, вплоть до постоянного чувства вины. Не звали нас сюда, точно говорю — не звали. А мы — имею в виду, разумеется, землян — мало того, что заявились без приглашения, так ещё и наследили. «Порядочно насвинячили», — про себя обвиняю землян, параллельно удивляясь, с чего бы это меня так проняло? Наверное, принял на свой счёт, а ведь не стоило.

— Сюда, — говорит Ар, они расступаются, представляя моему взору конец тоннеля.

Тупик, почти сплошная стена, лишь внизу небольшое отверстие. Не такое уж и небольшое, если присмотреться, метр в диаметре, почти правильной круглой формы. Находится на уровне ног, почти касается пола, и с той стороны пробивается желтоватый свет. Тусклый, но мне почему-то кажется, что с той стороны дыры он намного ярче. Конечно, ярче, это скорее какие-то отблески или же затенение. Сложно объяснить словами, но внутреннее ощущение подсказывает, что с той стороны очень светло, почти как днём.

— Что там? — спрашиваю я, указывая на дыру. Глупый жест, да и вопрос умным не назовёшь, но что-то же нужно сказать.

— База, — тем не менее, отвечает Ар, — цель нашего путешествия. Хотите увидеть? — спрашивает он, но угадывая моё смущение, невозмутимо произносит: — Хорошо, я первый, — нагибается и лезет в проём.

Довольно ловко у Ара получается, несмотря на громоздкий скафандр, через полминуты он уже на той стороне. Я нерешительно смотрю на Стеллу, а она с холодом в голосе говорит:

— Теперь вы, Стефан.

Делать нечего, я протискиваюсь вслед за Аром, хотя это далеко не из приятных занятий. На самом деле, в длину тоннель не более двух метров, казалось бы — чего тут сложного? Пролезть на четвереньках небольшое расстояние. Однако следует соблюдать осторожность, чтобы не зацепиться элементами скафандра за каменные неровности. Минут пять уходит на то, чтобы долезть до конца, после чего понимаю, что очутился на некоем подобии балкона. Да, что-то вроде балкона, такие ещё можно встретить в старых театрах. Уступ или ниша в каменной стене с полутораметровым бордюром, а вверху каменный потолок, гигантский купол, подпёртый металлическими конструкциями. Возможно, впрочем, и не подпёртый, возможно, конструкции служат какой-нибудь другой цели, но одно очевидно: огромная пещера обжита, а может быть, имеет искусственное происхождение. Этакая подземная галерея. Зал на тысячу персон. «Интересно, а что там, с той стороны бордюра?» — думаю я, а сам наблюдаю за Аром и потихоньку оглядываюсь по сторонам. До смерти интересно. На балконе довольно просторно: мы с Аром разместились вполне комфортно, а если потесниться, то найдётся место и для Стеллы. «Светло», — решаю я, замечая, что источник света находится за бордюром, внизу. В самом деле, как в театре. Очень редко хожу на спектакли, но как-то раз довелось посидеть на балконе. Так вот — очень похоже, хотя, разумеется, не совсем то. Ар приподнимается и осторожно заглядывает за бордюр.

— Смотрите, Стефан, — тихо говорит он.

Я тоже поднимаюсь. Поначалу невозможно ничего различить, но потом, поняв, что передо мною, я не могу поверить своим глазам.

Людской муравейник. Весь пол пещеры заполнен людьми. Серая безликая масса. Сложно разобрать, что они там делают. Двигаются, ходят, сидят. Живут. Целая площадь людей. Площадь в несколько футбольных полей. Вероятно, несколько тысяч человек. Целый город под искусственным солнцем. «Лагерь для военнопленных», — первое, что приходит в голову.

— Это только одна из галерей, — поясняет Ар. — Всего их восемь. Точнее, я насчитываю восемь. Возможно, их и больше, но я видел только восемь. — Ладонью он ободряюще постукивает меня по плечу, весьма кстати — даёт понять, что это не сон. Не привиделось, а самая настоящая явь. Не галлюцинация, а объективная реальность. Какая-то извращённая, исковерканная реальность. Будто бы из параллельной вселенной. Видение из мрачного человеческого прошлого.

— Почему… серые? — с трудом произношу я, приглядываюсь и понимаю, почему.

С высоты полусотни метров можно различить отдельные фигурки и разглядеть их одеяния — не детально, а в общих чертах. Все они, те, что внизу, одеты одинаково — в какие-то мешковатые униформы, то ли робы, то ли комбинезоны, то ли просто мешки с дырами для головы, рук и ног. Явно ущербная одежда, если это вообще можно назвать одеждой. Узники двигаются, что-то делают, ходят из стороны в сторону. Делают это вяло, уныло, будто бы в прострации, как зомби. Движения лишены смысла, одухотворённости и цели. Как марионетки в руках неумелого кукловода. Мне даже кажется, что могу различить их лица, и они такие же серые, как одежда. Они мрачные и тупые. Высоко, конечно, толком не видно. «Наверное, только кажется», — говорю себя я, а сам не уверен, действительно ли вижу или же воображение дорисовывает детали.

— Все они — змееносцы, — говорит Ар, и звучит это так дико, ирреально, что вызывает острое отторжение, и я тут же возражаю:

— Откуда вам знать? — говорю резко, почти огрызаюсь.

— Это правда, — отвечает Стелла. — Все они — змееносцы, — подтверждает она, и отчего-то мне этого достаточно. Сам не знаю почему, но её слова убеждают.

— Ты снимаешь? — спрашивает Ар.

— Да, — говорит она, и я замечаю в руках у Стеллы небольшую стереокамеру.

Среди людского моря я вижу островки каких-то сооружений. Приглядываюсь и понимаю, что это что-то вроде палаток или шатров, вероятно, матерчатые тенты или нечто похожее на них. Серые люди ходят вокруг лачуг, передвигаются между тентами, сидят рядом с ними, забираются внутрь, потом выходят обратно. А некоторые лежат прямо на полу, возможно даже, просто на камне, может быть, подложив под себя лохмотья, а может быть и без всякой подстилки. Кажется, им безразлично, где лежать и что делать. В стенах пещеры, по всему периметру, я различаю выдолбленную в камне выемку. Да, именно периметр, на высоте двадцати метров. По периметру передвигаются серо-зелёные фигуры. Охрана, надо полагать. У некоторых в руках чёрные вытянутые предметы, вроде палок — нет сомнений в том, что это оружие. Я вижу, как с периметра по лестнице вниз спускается группа серо-зелёных. Не спеша, как мне кажется. Вальяжно и вразвалочку. Они внедряются вглубь серой массы, и я отчётливо различаю, как масса перед ними расступается, держит дистанцию, соблюдает расстояние между собой и надзирателями. Серо-зелёные останавливаются, что-то говорят серым и после некоторой паузы уводят небольшую их часть с собой. Человек двадцать или тридцать колонной по одному следуют за охраной, поднимаются по лестнице и исчезают в проёме тоннеля. Уловив мой взгляд, Ар объясняет:

— Забрали на работу. По хозяйству, а может быть, на строительство новых объектов.

— Новых объектов? — не понимаю я.

— Да, новых объектов, — отвечает Ар. — База расширяется, вокруг постоянно строятся новые тоннели и залы. Полагаю, количество заключённых только увеличивается, а места для всех, как видите, не хватает.

Увиденное вводит в оцепенение. Страх и безысходность овладевают мною. Кажется, что моё существо опускается вниз, в серое море повиновения. Оно засасывает, оплетает мокрыми холодными щупальцами, топит в своём теле. Голова идёт кругом, я погружаюсь в мерзкую жижу, разум трепещет, ревёт в ужасе, но нет никаких сил сопротивляться. Неведомая мощь сковывает по рукам и ногам, и я даже сказать ничего не могу. Медленно погружаюсь в пучину. Вот я уже на дне. Рядом со мною узник в бесформенной мешковине. Сидит на каменном полу, подогнув под себя худые костлявые ноги. Голова его безвольно опущена, грязные волосы свисают так, что невозможно разглядеть лицо под ними. Другой, рядом с ним, трясётся в нервном тике и едва слышно что-то бормочет. Напевает какую-то заунывную мелодию — мантру или заклинание, а может быть, просто бессвязный набор слов. Гнусавый голос завораживает, я пытаюсь вслушаться и разобрать, о чём он бубнит, и чем сильнее внимаю, тем ближе приближаюсь к узнику. Чуть-чуть, потом ещё немного. Почти рядом. Совсем вплотную. И вот кажется, что я становлюсь его частью. Будто переселяюсь в его тело. Сначала как составная, а в какой-то момент уже не могу отличить себя от него, что моё, а что чужое. Потом поднимаю голову и вижу перед собой человека в серо-зелёной форме. Он тычет мне в грудь электродубинкой, говорит что-то, но я его не понимаю…