Сколько себя помню, всегда считал, что мне предстоит важная миссия. Причастность к большому делу наполняет жизнь неким сверхъестественным смыслом, придаёт сил. Хотя, как правило, и не знаешь, что это за дело такое, в какой области предстоит совершить это большое и важное.

Я сижу возле окна и смотрю на улицу. В сгущающихся сумерках вижу посыпанный снежной крупой тротуар. Люди и машины спешат по своим мелким обывательским делам. А я продолжаю страдать от безделья, с кружкой чая в руке наблюдаю за обычным ходом событий. Мысли текут неспешно, в большинстве своём — грустные. Например, думаю о том, что всё чаще в последнее время ощущаю себя стариком. Для обычного человека середина четвёртого десятка — ничем не примечательный отрезок пути, кто-то даже воспринимает этот возраст как расцвет, вторую молодость и тому подобное. Но только не я. Ещё в юности устоялся во мнении, что с тридцатилетием приходит увядание, закат. С трудом представлял себя таким, тридцатилетним, мол, и делать там нечего. Так нет ведь — вот уже несколько лет, как переступил казавшуюся страшной черту, а всё продолжаю тянуть эту лямку. Хотя особого удовольствия от процесса не получаю. Уныло, серо и беспросветно. Видимо, так и должно быть, и ничего с этим не поделаешь.

Сумерки прочно обосновались в моей квартире. Обернувшись, с трудом различаю детали интерьера, однако не включаю свет, не хочу нарушать полутьму. Подчёркивает настроение, нагоняет тоску, увлекает в пучину грусти, которой я уже не в состоянии сопротивляться. На самом деле, знаю, что мне сейчас нужно. Знаю лекарство от скуки, рецепт прост: нужно только позвонить кому следует и договориться о встрече. Встряхнуться и хорошенько погулять сегодняшней ночью. Засиделся в своём чертоге, шутка ли — почти два месяца не выходил в свет. Приключения — вот что нужно. Так, наверное, наиболее полно можно охарактеризовать моё состояние. Невольно протягиваю руку и нащупываю холодный пластик видеофона. Да так и замираю. Передумал. Не буду звонить лихим товарищам — любителям кафе и погулять. Какое-то время назад заметил, что меня стали избегать, отговариваться от встреч. Видимо, вконец превращаюсь в зануду. Со своим нытьём и копаниями — конечно, кому может понравиться моё общество? Но видеофон всё же беру. Кладу его перед собой на подоконник. Пристально смотрю на него, словно пытаясь загипнотизировать…

И ничего не делаю. Я думаю об одной девушке. В тысячный раз борюсь с желанием позвонить ей, но здравый смысл берёт верх, оставляю видеофон в покое и опять перевожу взгляд на заснеженную улицу. Там, должно быть, не так уж и холодно. Многие вышли без шапок, некоторые в лёгких курточках. Вполне подходящая для прогулки погода. Немного развеяться или проветриться. И не стоит ей звонить, ни к чему это. Небось, уже давно обо мне забыла, не надо навязываться. Вместо неё я набираю совсем другого человека.

— Здравствуй, брат, — тут же отзывается Патрик, вижу на экране его жизнерадостное лицо. Мне бы тоже необходимо называть его братом, но не люблю этого, и отвечаю:

— Привет, Патрик.

После стандартных, ничего не значащих фраз Патрик переходит в наступление:

— Ты уже заказал билет на корабль?

— Да, — легко вру я. Но тут же стушёвываюсь: — Ты уверен, что без этого никак?

Голубые лучезарные глаза Патрика смотрят удивлённо и с некоторым негодованием.

— Опять ты за старое! — возмущается. — Ты мне это брось!

— Да я не то, чтобы…

— Одолели сомнения? Снова депрессия?

— Не совсем так…

— Вот что! Мы поступим так! — решительно говорит Патрик, и понимаю, что возразить не смогу. — Я сейчас иду в «Башню». Предлагаю и тебе сходить. Встретимся там, всё обсудим. Договорились?

— Договорились, — через силу соглашаюсь я.

— Вот и отлично! — Патрик собирается нажать «отбой», но в последнюю секунду проницательно смотрит мне в глаза и произносит: — И вот ещё что: закажи, пожалуйста, билет на корабль. Не затягивай, может не хватить мест.

Пытаюсь оправдаться, но он уже исчез с экрана.

Глупо и неудобно. А чего я, собственно, хотел? Зачем звонил? Наперёд ведь знал, что скажет, понимал, что не смогу отвертеться. Вот сиди теперь и переживай. Что попался на лжи, что придётся встречаться с Патриком…

Мысли вновь переходят в неприятную плоскость. Невольно поворачиваю голову чуть влево и взглядом натыкаюсь в полутьме на свой выходной костюм. Серый, с фиолетовым подбоем, на вороте — стилизованное изображение астрологического знака близнецов. Детали, разумеется, не вижу, а только представляю себе. Рукой прикасаюсь к небольшой капсуле, которая висит на шнурке у меня на шее. В прозрачной ампуле несколько капель ртути, и это тоже символ моего братства. Возможно, причина моих страданий. Противоречивость характера, мятущаяся душа. Близнецы — они такие, вот и меня шатает из стороны в сторону. То одна сфера деятельности, то другая, теперь вовсе всерьёз увлёкся астрологией — как при таком разбросе интересов добиться каких-то результатов? Недаром раньше близнецы считались блаженными, чуть ли не богоподобным знаком. Только мне это юродство выходит скорее боком, нежели преимуществом. Тяжело найти себя, когда не знаешь, чего хочешь. Непросто выбрать достойную цель, имея в голове такую кашу, как у меня. Мысли прыгают, перескакивают друг друга, на душе полнейший сумбур.

Чтобы прервать поток своего сознания, смотрю в окно, на улицу. Заставляю себя думать на тему, на которую думать-то совсем не хочется. Плотность гравитационных полей в системах, подобных Солнечной. Возращение к этой теме в последние месяца два стало для меня настоящей проблемой. Мучительно размышлять на эту тему, скука и лень охватывает, когда пытаюсь это сделать. А между тем, каких-то полгода назад думал, что посвящу всю жизнь космологии. Теперь же почти каждую ночь подолгу не могу уснуть, терзаясь сомнениями — а нужно ли мне это?

Разглядывая людей за окном, прихожу к выводу, что — да, нужно. И им, спешащим по своим никчёмным делам, людишкам в лёгких куртках и с непокрытой головой. А может быть, и не таким уж никчёмным. У каждого ведь своё, важно дело. Один из них, прохожий в сером полосатом пальто, останавливается вдруг и смотрит в мою сторону. Вряд ли меня видит, но почему-то кажется, что сейчас думает о том же, о чём я. Как тесно нам в этом мире, на ограниченной по количеству посадочных мест планете (если так можно выразиться). Раздвигать горизонты. Если всё правильно понимаю, моя работа поможет. Не нам, конечно, — у нас ещё нос не дорос. А следующим поколениям. Возможно, у них получиться шагнуть за пределы Солнечной системы.

Ловлю себя на том, что широко, самодовольно улыбаюсь в окно. От этого тут же становится противно. Сижу, предавшись приятным размышлениям, занимаюсь самолюбованием, вместо того чтобы действительно работать. Придумал тоже — значимая личность, прямо-таки Эйнштейн. Когда в последний раз брался за расчёты? Оценку распределения масс за тебя Эйнштейн будет делать что ли? Неделю ведь валяешься на диване! Приступ самобичевания в самом разгаре, нужно спасаться. Испытывая потребность перекинуться с кем-нибудь парой фраз — просто потрепаться, а может быть, и по делу — я вновь обращаю взор к видеофону. Листаю список контактов, на глаза тут же попадается Эрл. Мой закадычный приятель, не друг, конечно, но вполне сойдёт. А ещё, Эрл — сотрудник туристического агентства, и судя по подсказке видеофона, у Эрла сегодня вечерняя смена. Значит, и повод нашёлся.

— Как дела? — говорит Эрл, когда с приветствиями закончено.

— Неплохо, — отвечаю я. — Хотел вот заказать билет до Меркурия.

— Ого! — удивляется он. — И чего ты там потерял? — фальшиво-безразличным тоном произносит Эрл, а сам уже смотрит в сторону, в другой экран перед собой, выбирает рейс.

— Не то, чтобы горю желанием лететь, но это моя планета…

— Ах, да, вспомнил, ты же мне говорил… — не отрываясь от работы, говорит Эрл, щёлкает по клавишам, изучает списки. — Решился-таки?