— Кстати, Ар, — говорю я для того, чтобы прервать повисшую несколько минут назад паузу, — хотел спросить вас.

— Да, Стефан, — не оборачиваясь, отзывается он, — спрашивайте. — Тон у него не шибко приветливый, кажется, Ар устал. И может быть, зря я отвлекаю его на всякие безделицы, но раз уж начал, то продолжаю, иначе может возникнуть некоторая недосказанность, а это сейчас совсем не к чему.

— Кто вы по знаку зодиака? — говорю я, но если честно, уже не горю желанием услышать ответ на этот вопрос.

— К чему вам знать? — устало говорит Ар. — Долго объяснять, у нас тут другие знаки, не такие, как на Земле. Вы же астроном, должны понимать отличия.

— Собственно, за этим и спросил… — отвечаю я и тут же сворачиваю тему: — Ну да ладно, не стоит, прочитаю потом в энциклопедии, — говорю я, заканчивая разговор, который так не сумел состояться. Не клеится разговор, что уж тут поделаешь?

Тоннель тёмный, не освещается, естественно. Заброшенный же, зачем его освещать? Душно. Думается мне, что атмосфера тут богата углекислым газом, возможно, ещё и поэтому так сильно чувствуется усталость. Фонарик выхватывает из темноты серые куски — то ли камни, то ли просто грунт такой. Не поймёшь, что за серость. Тёмный тоннель. «Тёмный, как червячная дыра», — думаю я, пытаясь отвлечься от серой реальности и сосредоточиться на главном, но вместо формул в голову вдруг ударяет неприятная мысль: а что если Ар обиделся? Вдруг посчитал мой вопрос некорректным? Чёрт его знает, какие ещё тут у них культурные нормы могут быть. Поэтому и отреагировал так негативно, мол, не твоё собачье дело. Чего лезешь ко мне? Турист…

— Стефан… — сдержанно говорит Ар, но я тут же перебиваю его и начинаю тараторить:

— Ар, вы не подумайте, что я… — сбиваюсь, не найдя нужных слов, но всё же продолжаю: — В том смысле, что… Я — не астрошовинист…

— Стефан, осторожнее, — невозмутимо говорит Ар. — Лучше пригнуться, там сверху коварный выступ. Сам не всегда его замечаю, — говорит Ар, и как раз вовремя — я едва успеваю увильнуть от неприятного камня, торчащего сверху.

Ещё бы чуть-чуть — и расквасил бы себе лоб, а то и того похуже, получил бы по темени. Как здорово, что Ар меня предупреждает, но чувствую себя нелепо, зачем начал про знаки зодиака?

— Вот именно, — словно прочитав мои мысли, негромко произносит Стелла, обернувшись, а на лице у неё хитрая улыбка.

И глядя на эту озорную улыбку, я вдруг отчётливо понимаю, что Стелла не является близнецом в астрологическом смысле. Не помню точно, откуда у меня возникла такая мысль — то ли Стелла об этом обмолвилась, то ли Ар что-то говорил по этому поводу, но некоторое время назад в голове мелькнула эта мысль, а теперь в этом почти не сомневаюсь. Стелле так проще и удобнее. В каких-то ситуациях на Меркурии выгоднее притворяться представителем знака близнецов: меньше вопросов, меньше косых взглядов. Цель визита на Меркурий? Паломничество! И не к чему придраться, не будут же сверять данные, не принято это — не доверять гостям. Журналистка она, ничего с этим не поделаешь, нужно учитывать специфику службы, понимать уловки, на которые Стелла вынуждена идти. Профессия обязывает.

Два шлема за моей спиной бряцают друг о друга, а всё дело в том, что по плану не предусмотрено возвращения в деревушку, где обитает Ар. Если у нас всё получится, то из подземной шахты мы выйдем прямо на поверхность Меркурия, есть там какой-то заброшенный шлюз или что-то в этом роде. Поэтому и тащим на себе скафандры, да не только свои, но и два лишних — те, что запасли для узников базы. Ар говорил об этом варианте как о наиболее выгодном для нас. И приводил на то свои причины. Во-первых, говорил он, сэкономим время. Во-вторых, окажемся ближе к границе режимной зоны, соответственно, ближе к вездеходу, который по замыслу будет ждать нас на той стороне. В-третьих, наличие скафандра делает тебя более мобильным и независимым в случае возникновения нештатной ситуации. Было ещё какое-то «в-четвёртых», но я, откровенно говоря, сейчас не могу вспомнить, что оно в себя включало. Вероятно, это не так существенно, раз забыл о нём, да и если честно, больше беспокоит та самая нештатная ситуация, о которой упомянул Ар.

По определению, состояние суперпозиции червоточины подразумевает собой наличие ещё одной такой же червоточины, но, разумеется, в другом месте. Это очевидно, и хотя некоторые из коллег оспаривают справедливость постулата об инвариантности, не будем сейчас развивать эту мысль. Сказать честно, их доводы лично мне кажутся смехотворными, поэтому пока оставим этот аспект без внимания, будет ещё время проработать свод тезисов в защиту постулата инвариантности. Так вот, две червячные дыры. Очевидно? Да как сказать! Только сейчас в голове начинает укладываться физический смысл моих математических выкладок. Ошибся ведь. Как глупо с моей стороны валить всё на гипотетический градиент взаимодействия, который в системе уравнений имеет уж очень капризный характер, то придвигая вторую червоточину чуть ли не вплотную к первой (каких-то пять астрономических единиц!), то давая ответом бесконечное количество галактик в ограниченном по объёму пространстве (примерно в трёх кубических световых годах). Нелепо? Не сходится? Не будем забегать вперёд. И угораздило же меня с самого начала не принять всерьёз преобразование Манэки-нэко, которое сводит градиент взаимодействия к приемлемой величине в семнадцать с небольшим. К фундаментальной константе, наличие коей никого, в том числе и лично меня, не смущает в принципе. Ох, как долго я к этому шёл. Через тернии шёл, как пресловутый исследователь, ищущий чёрную кошку в комнате, где кошачьим духом-то не пахнет. Я бы даже сказал, что в светлой комнате, полной одичавших псов. А между тем, кошка сидит в углу и, притворившись собакой, тихо хихикает. Так-то. Всё дело в том, что классический подход к проблеме предполагает два возможных варианта решения уравнения, а у меня, при первом приближении, получается пять, восемь, а в некоторых случаях даже одиннадцать исходов. Скажу больше, дальнейшее преобразование может привести к двадцати семи, а то и к пятидесяти трём решениям, что поначалу меня очень даже смущало. Сколько времени я потерял, откинув данный вариант преобразований как заведомо неверный. Не сразу сообразил, что нет в уравнениях противоречий. Упёрся в посылы классиков от науки, как в глухую стену. А между тем, фокус в том, что, подставляя вполне разумные, теоретически возможные значения известных нам переменных, червоточина будет находиться в системе таких же червоточин, количество которых, в зависимости от значений переменных, будет равняться пяти, восьми или даже пятидесяти трём. И это уже совсем другой уровень. Такого оборота точно никто не ожидает. Я бы сказал, система суперпозиций, суперпозиция второго порядка. Не совсем корректный термин, однако не будем пока придираться к мелочам. Каким образом червячная дыра может находиться в такой системе в состоянии суперпозиции, я пока не могу сказать, нужно ещё раз проанализировать выкладки. Будет ли она вообще находиться в состоянии суперпозиции, это вообще большой вопрос, так сходу я даже представить себе не могу. Для этого нужны, по меньшей мере, карандаш и бумага, в голове такую систему уже не удержать. Но факт остаётся фактом: как это ни странно, не стоит доверять авторитетам, имей собственное мнение, ищи свой путь, нужно лишь немного терпения. И смелости. И наглости. «Неплохое сочетание», — внутренне усмехаюсь я и мысленно возвращаюсь к исходной системе уравнений. Однако почти сразу же меня отвлекают.

— Стефан, — говорит Ар, возвращая меня к реальности, — сейчас поосторожнее. Будьте предельно внимательны.

— Хорошо, — отзываюсь я, несколько недовольный тем, что оторвали от увлекательных рассуждений. — А что, собственно, случилось? — недоумеваю.

— Мы пришли, — говорит Ар, останавливается и поворачивается ко мне. — Постарайтесь поменьше шуметь.

— Извините, — смущённо говорю я, а сам, если честно, не совсем понимаю, за что извиняюсь.