— Я понимаю, что это плохо, — сказал я. — Но насколько плохо?

— Хуже было бы только в одном случае, если бы Король явился сюда лично, — отозвалась Амана. — Тогда нам уже ничего не помогло бы. Сейчас мы смогли отбиться только потому, что фальшивый Ирдан в нападении не участвовал.

— Ты убил его? Этого самозванца? — спросил Хеймес, не поднимая головы от стола.

— Не совсем, — отозвался я и продолжил рассказывать о сегодняшних злоключениях…

Из того, что в свою очередь я узнал от старших аль-Ифрит, стало понятно, что «Ирдан» с самого своего приезда готовил нападение на замок. Отравление жрецов, стоявших на страже у ворот, было его рук дело. А без жрецов провести в замок Аттанов — демонов-подручных «Ирдана» — труда уже не составило.

Руны, нанесенные на стены подземной комнаты, где у нас проходило обучение, к защите, как я тогда думал, никакого отношения не имели. Их целью было влияние на нашу с Кастианом психику — руны постепенно делали нас более податливыми, доверчивыми, склонными поддаваться эмоциям. Моя вспышка злости на последнем занятии была вовсе не моей — «Ирдан» таким образом проверял, насколько хорошо руны на нас действовали. Именно под их влиянием мы, поворчав между собой на вредного наставника, не стали никому ничего говорить. И именно поэтому так быстро согласились последовать за «Ирданом» в одно из Теневых Королевств, с легкостью поверив ему на слово и про обучение магии Теней, и про то, что глава клана якобы дал на это согласие.

За время «учебы» «Ирдан» также выяснил наш уровень силы и то, представляем ли мы для его планов опасность, и, должно быть, решил, что представляем, потому и вывел в другой мир, чтобы там убить. Сам потом, очевидно, планировал вернуться и лично руководить атакой на замок аль-Ифрит, но не вернулся, и подручные начали без него.

— Кто он вообще такой, этот фальшивый Ирдан? — спросил я, закончив свою историю. — И как получилось, что жрецы не опознали в нем демона? Мне ведь говорили, что служители Пресветлой Хеймы не ошибаются…

— Исключения есть всегда, — Амана вздохнула. — Из твоего рассказа я могу сделать только один вывод: фальшивый Ирдан — один из высших демонов. Скорее всего, мимик, то есть способный принимать любой облик. Только высшие демоны умеют прятать свою скверну так глубоко, что обычные жрецы не в состоянии ее увидеть… Их на самом деле немного, этих высших, они разобщены и предпочитают жить сами по себе.

— Но не в этом случае.

Амана снова вздохнула и согласилась:

— Но не в этом.

Потом посмотрела на брата.

— Мес, у нас нет выбора.

— Ты это уже говорила, — пробормотал тот и наконец снова сел нормально.

— О чем вы? — спросил я.

— О том, что еще одну подобную атаку мы не переживем. Все корневые земли не переживут. По отдельности никакой клан Костяному Королю не соперник, а он явно поставил цель нас уничтожить.

— Это месть за Кирейна-как-его-там, верно? — спросил я. Когда-то давно мы с Аманой уже говорили о возможности того, что демоны будут мстить аль-Ифрит за своего погибшего владыку. Вернее, говорил я, а она очень не хотела это признавать. И вот оказалось, что я был прав. Действительно мстили.

Амана кивнула, подтверждая мои выкладки.

— А это значит, что умилостивить его — если бы, конечно, у вас появилось такое желание, — невозможно, — продолжил я.

— Скажи ему, — устало проговорил Хеймес.

— Умилостивить нет. Но есть такая защита, которая даже ему будет не по зубам, — сказала мне Амана.

— Тогда почему у тебя в голосе нет радости?

— Потому что такая защита стоит очень дорого, — она замолчала, опустив голову и разглядывая свои сцепленные в замок руки. — Если мы передадим клан под прямое покровительство Церкви, ее защиту не смогут преодолеть ни высшие демоны, ни даже сам Костяной Король. Но в обмен нам придется стать ее вассалом. Все важные решения будут приниматься только с согласия высшего Капитула, вся политика будет проводиться в рамках общей политики Церкви… Может быть, нам и получится выторговать какие-то небольшие вольности и свободы, но…

— Понимаю, — сказал я. Никому бы не понравился переход от глав небольшого, но практически независимого государства к подчиненному положению. — Понимаю. Но зато это гарантирует выживание клана, верно?

— Верно, — согласилась Амана. — Разве что сама Церковь погибнет. Но это, если и случится, то только с гибелью всей Империи.

— Но тогда получается… — я нахмурился, вспоминая. — Тогда все те кланы, погибшие во время последнего массового прорыва демонов, могли бы выжить, если бы перешли под руку Церкви?

Амана покачала головой.

— Церковь берет под свое прямое покровительство далеко не каждого, кто просит. На всех желающих у нее просто не хватит ресурсов и людей. Но Хеймес — посвященный богине, наши земли благословлены ею, нашу просьбу без ответа они не оставят.

— Я каждый год получаю письма из Капитула с предложением прямого вассалитета, — подал голос уже сам Хеймес. — Просить не придется. Достаточно намекнуть на возможность согласия — и они примчатся сюда, глазом не успеешь моргнуть.

— И вы уже решили, когда…

— Нет! — перебил меня Хеймес. — Нет, я не буду звать Церковь, — и добавил, повернувшись к сестре: — Только не начинай снова. Я не откажусь от того, ради чего столько лет трудились наши предки.

По лицу Аманы было видно, что его решение она не одобряет. Но вслух она ничего не сказала.

Разрушения, понесенные замком во время ночного нападения, оказались не так страшны, как человеческие потери.

Поначалу демоны людей щадили — не из добросердечности, конечно. Неподалеку от искусственного пруда они возвели алтарь из тут же срубленных и магически соединенных стволов деревьев, и рядом с ним держали тех, кого смогли поймать и обездвижить.

Собственно, принять за алтарь то, что получилось, можно было только при очень большом воображении, но выжженные на бревнах руны — демонические вариации человеческих — четко указывали на цель сооружения. На этом алтаре они даже успели принести одну жертву — кого-то из младшей семьи аль-Ифрит. Но потом защитники замка обнаружили место жертвоприношения, демонов частично убили, частично прогнали, пленников освободили, алтарь разрушили, а новый сбежавшие демоны сделать не успели и после того всех попадавшихся им людей стали просто убивать…

К вечеру следующего дня в замок начали прибывать жрецы — очищать территорию как от демонической скверны, так и от влияния потустороннего. Все они были отсюда же, из корневых земель, из разных храмов, однако знакомый мне жрец из Броннина не приехал.

Никакой из тех неприятностей, которые перечислял Кастиан, духи предков, кажется, не причинили. Они без проблем вернулись в ритуальный зал и там то ли ушли в спячку, то ли отправились в потусторонний мир. Слуга, приставленный убираться в моих покоях, попытался передать то, что случайно услышал в разговоре жрецов, но объяснение получилось слишком путанным, и куда делись духи я толком так и не понял.

В целом, главных опасностей было сейчас две: перерождение какого-нибудь несчастного, оказавшегося в месте со слишком сильной демонической скверной, и одержимость духом. Хотя все духи вроде бы добровольно покинули мир живых, по головам их посчитать было невозможно. Поэтому, кстати, все эти дни с территории замка не выпускали никого из тех, кто здесь находился во время нападения.

Мне, если честно, самому хотелось понаблюдать за тем, как жрецы будут работать, и послушать их разговоры, но старшие аль-Ифрит посчитали это плохой идеей. Мол, жрецов много, они настороже, будут внимательно приглядываться, вдруг да кто-нибудь из них разглядит мое демоническое наследие или заметит Теневого Компаньона. А наличие этих Компаньонов, как выяснилось, относилось к той серой области магии, которая, хотя не была прямо запрещена, но все же Церковью не одобрялась.

Само существование Кащи старшие аль-Ифрит приняли достаточно спокойно. После всего, что случилось, у них, похоже, уже не осталось сил на какие-то эмоции. Разве что Амана, выслушав мою историю обретения «фиолетового кролика», посмотрела с очень знакомым выражением, говорящим: «Такое могло случиться только с тобой, Рейн!».