— Но как он вообще попал сюда? Его величество ведь запретил пускать людей из лагеря беженцев в город.

Запретил? Этого Достойные Братья не рассказывали. Должно быть, Дорес узнал такие подробности как раз сегодня вечером, когда уходил по делам клана.

Изольда вздохнула.

— Пришлось оставить за него поручительный залог, — и пояснила для нас с Кастианом: — Император издал декрет о залогах, как только из погибших кланов стали прибывать первые беженцы. Если кто-то желает ввести такого бедняжку в город, то он должен дать поручительство в магистрате, заплатить пошлину и оставить залог.

— И за скольких таких бедняжек ты уже поручилась? — знающим тоном спросил Дорес.

— Ну, — Изольда смутилась. — Скольких смогла пристроить. Может быть, пару дюжин.

Похоже, мое первое впечатление о хозяйке гостиницы все же оказалось верным. Она действительно была доброй женщиной, хотя, судя по двойственности ее работы, не настолько безобидной, насколько казалась с первого взгляда. А вот император, как выяснилось, не только ничего не делал для помощи своим пострадавшим подданным, но еще и пополнял казну за счет тех людей, которые помочь хотели.

— Дорес, в отряде есть кто-нибудь, кто обладает целительскими способностями? — спросил я.

— Ну, допустим, я немного, — отозвался тот. — Что ты хотел?

— Можешь убрать этому парню шрам?

Дорес посмотрел на меня удивленно, потом пожал плечами.

— Меня учили лечить только свежие раны, но, в принципе, попробовать могу.

Вблизи шрам Лиама выглядел еще ужаснее, чем когда я заметил его мимоходом. От виска, через всю щеку и подбородок, опухший, красный.

Лечение заняло минут десять, и все это время парень сидел неподвижно, с недоверчивым выражением на лице, будто не мог поверить, что ему взялись помочь просто так, без денег.

— Ну все, — сказал, наконец, Дорес, убрав ладонь с лица «пациента». — Это максимум того, на что я способен.

Шрам остался, но вместо воспаленной плоти выглядел теперь как тонкая длинная белая полоса, уже намного меньше привлекающая внимание.

— Не болит, — с изумлением проговорил Лиам, осторожно касаясь шрама, — совсем не болит!

А я подумал о том, смогу ли, после обучения в Академии, лечить хотя бы так? Фальшивый Ирдан заявлял, что целительская магия мне недоступна из-за склонности к «магии смерти», но впоследствии оказалось, что никто из старших аль-Ифрит понятия не имел ни о магии смерти, ни о, если уж на то пошло, магии жизни. Так что я, честно сказать, очень надеялся, что демон это все придумал.

Потом Изольда отправила парня назад на кухни — он так и вышел с растерянным выражением на лице, лишь в последний момент опомнившись и пробормотав сконфуженные благодарности — и мы опять остались вчетвером.

После некоторого размышления я решил оставить кошель с деньгами, которые мне дали аль-Ифрит, у Изольды — сама она лишь слабо владела магией, но защиты на гостиницу были наложены как старые, еще от прежних владельцев, так и новые, магами аль-Ифрит. В любом случае это было куда надежнее, чем наша дормитория, запиравшаяся на самый обычный ключ и вообще защит лишенная. Кастиан, выслушав мои рассуждения, поступил так же.

А потом выяснилось, что Дорес и еще трое аль-Ифрит решили провожать нас до Академии.

— Столица — это не то место, где стоит бродить по ночам, — сказал Дорес твердо.

— Ты думаешь, будто мы не справимся, если какие-то бандиты решат напасть? — спросил я недоверчиво.

— Более чем уверен, что справитесь. А зная тебя, могу сказать, что живыми нападавшие вряд ли уйдут, — возразил Дорес и продолжил мрачным тоном прежде, чем я успел что-то вставить. — А потом явятся имперские сыскари, изучат тела, найдут вас, и мне, вместо того чтобы заниматься делами клана, придется поднимать старые связи, ходить в гости к нужным людям и раздавать дорогие подарки, чтобы дело о куче свежих трупов тихо убрали под сукно, и чтобы слухи о произошедшем не пошли куда не надо.

Я несколько раз моргнул. Мне тут же вспомнилось предупреждение Хеймеса в столице не убивать. Значит, оно относилось даже к самозащите.

— Но это же бандиты! — вырвалось у меня.

— Бандиты, — согласился Дорес. — Но при этом почти наверняка они окажутся коренными жителями города, возможно даже состоящими в какой-нибудь мелкой и малоизвестной гильдии, которая и существует только ради того, чтобы покрывать таких вот преступников, но которой, тем не менее, полагаются все те немалые права, которые обычно есть у гильдий.

Я бросил быстрый взгляд в сторону Кастиана — он слушал очень внимательно и с таким видом, который подсказывал: для него это все тоже было в новинку.

— Это столица, — с нажимом произнес Дорес. — Тут всегда надо быть настороже.

Дорес был прав — это стало понятно, едва мы отошли от гостиницы на сотню шагов. Пусть на нас ни разу не напали — местные бандиты оказались не настолько опрометчивы, чтобы бросить вызов клановцам — но я слышал и ощущал чужое присутствие в переулках и темных тупиках, чувствовал на себе злые разочарованные взгляды.

Да уж, так тихо и спокойно, как в Броннине, тут не будет.

А еще хотел бы я знать, чем вообще занимались имперские сыскари, если бандиты так вольготно чувствовали себя в самом центре столицы.

Когда в выделенной нам комнате появилась мебель, в ней стало еще теснее, и посредине комнаты остался лишь узкий проход, в котором с трудом можно было разминуться. Но, по крайней мере, у каждого была своя кровать, свой стол и свой шкаф для одежды. Практически роскошь по сравнению с тем, что имелось в других дормиториях, куда я из любопытства заглянул и где обнаружил по одному столу на всех четверых или даже шестерых обитателей.

— Если бы у нас был независимый источник дохода, можно было бы снять отдельный дом или хотя бы мебелированные комнаты, — проворчал Кастиан на следующее утро, вернувшись из умывален, расположенных в подвале.

— Если бы, — согласился я.

Хотя от аль-Ифрит мы получили два кошеля — по одному на каждого — набитых серебряными и золотыми монетами, которых нам должно было хватить на все предвиденные и непредвиденные расходы до конца года и которые мы пока что оставили у Изольды, стоимость аренды жилья в такие расходы точно не входила. Все же столица была столицей и жизнь в ней стоила дороже, чем даже в Броннине, хотя тот и считался одним из самых дорогих городов Империи.

В нашу дверь кто-то замолотил. Кто-то, не имевший ни малейшего понятия о том, как надо вежливо стучать. Когда я открыл, то на пороге обнаружил тощего белобрысого парня, который оттарабанил явно заученное наизусть «Спускайтесь-на-первый-этаж-для-подбора-формы» и тут же побежал дальше, к другим дормиториям.

— Форма, точно, — проворчал Кастиан за моей спиной. — В мое время студенты ее не носили, и я забыл.

Я, честно сказать, забыл тоже, хотя и видел одинаково одетых третьекурсников.

Когда мы спустились вниз, выяснилось, что примерочную устроили из комнаты, предназначенной для отдыха, и запускали туда будущих студентов по пять человек. Мы с Кастианом оказались в первой пятерке, хотя подошли отнюдь не первыми. Отчего-то, когда дверь приоткрылась и наружу высунулась физиономия костлявого подростка, который ломающимся фальцетом пригласил «уважаемых господ студентов» заходить, большинство начало переглядываться и переминаться с ноги на ногу. К двери не подошел никто.

— Пойдем, — сказал я Кастиану, поскольку стоять в коридоре и ждать непонятно чего мне не хотелось, а потом наугад выбрал еще трех парней из тех, что оказались ближе всего. — Вы трое — ты, ты и ты — заходите тоже. Давайте, вперед!

Никакой власти над ними у меня не было, но командная интонация далась мне легко, а они так же легко подчинились.

С моим желанием входить первыми Кастиан не спорил, однако показал мне взглядом на оставшихся и вопросительно поднял брови. Тоже заметил их явное нежелание. Можно было подумать, нас тут собирали не для подбора учебной формы, а чтобы использовать как приманку для демонов…