Не пепел — снег.

Снег в последний месяц лета? Из того, что я успел узнать про смену сезонов, подобное в Империи случалось не чаще раза в столетие и обычно сопровождалось глобальными магическими катаклизмами. Нет, конечно же, это был не природный феномен, а такая же часть магии нападавших, как подозрительная тишина, пустота, и огни над замком.

Мысленно велев себе больше не обращать внимания ни на холод, ни на снег, я пошел дальше.

Стражники, обычно всегда стоявшие у входа в башню, где жили старшие аль-Ифрит, сегодня тоже присутствовали. И даже не были мертвы. Они просто спали. Лежали на земле, уютно свернувшись калачиком, стянув шлемы и подложив руки под головы вместо подушек. Ни холод, ни снег, ни мои попытки их разбудить, ни то, что я забрал у одного из них меч, их никак не побеспокоили.

А дверь в башню оказалась не заперта — открылась, едва я ее толкнул.

Я вошел, внимательно оглядываясь, прислушиваясь, но не уловил ничего, кроме тишины, и тогда помчался наверх, перескакивая через несколько ступеней за раз.

Дверь, ведущая в комнаты Аманы, тоже оказалась отворена, прямо на пороге спала служанка, а на полу рядом с ней лежал поднос с закусками.

По всему выходило, что сон заставал людей врасплох, и у них хватало времени лишь на то, чтобы не упасть на землю кулем, а опуститься на нее аккуратно и успеть положить рядом то, что держали в руках.

Переступив через девушку, я двинулся дальше.

Аману магический сон сморил за столом с бумагами — она успела только отодвинуть чернильницу и убрать перо, и так и осталась там, уронив голову на сложенные руки.

Пульс бился ровно, щеки розовели, губы улыбались — словно мысли у нее сейчас были о чем-то очень хорошем. И все мои попытки ее разбудить — попытки куда более тщательные, чем в предыдущих случаях — ни к чему не привели.

Что же за магия такая это была?

В конце концов, я перенес ее со стула на кровать — если уж пришлось спать против воли, то пусть хоть в удобном месте — и заглянул в остальные комнаты покоев. В одной из них я заметил Зайна — тот растянулся на полу, на пышном ковре, обнимая пушистого, длинного, толстого кота, который спал не менее самозабвенно, чем маленький человек рядом с ним.

В личных покоях Хеймеса и Далии их самих не оказалось — только слуги, тоже все погруженные в сон.

Я вышел из башни и остановился, пытаясь решить, что теперь делать.