Письмо я написал и отнес Изольде, как и планировал, а потом до самой ночи перебирал варианты того, какое именно мне нужно выбрать восприятие магии, чтобы все получилось. Если зловещий демонический образ вызывал противоположный эффект от желаемого, то логика подсказывала, что сработать могло что-то мягкое, дружелюбное и слабое.

Первым мне в голову пришел кролик, но потом я решил оставить его как запасной вариант — все же мое восприятие этого зверька было сейчас искажено из-за существования Кащи, который, хотя и был дружелюбным, но слабым точно не являлся.

— Представь белку, — предложил Кастиан, когда я поделился с ним своей дилеммой, а увидев мое недоумение, сперва это животное нарисовал, а потом даже вытащил меня из дома — оказывается, на заднем дворе дормиторий, в ветвях старого дуба, росшего у забора, жило целое семейство этих рыжих пушистых существ.

На следующее утро незнакомый мне второкурсник принес записку от профессора Яндре вместе с пропуском — профессор желал меня видеть за два часа до начала занятий в здании, отведенном под экспериментальные лаборатории.

Я ожидал, что второкурсник будет недоволен тем, что его определили на роль посыльного, как был недоволен ролью проводника Азам, но этот незнакомый парень, передав послание, лишь оглядел меня, Кастиана и даже всю нашу комнату с нескрываемом любопытством.

— Впервые такое, чтобы нулевичка на первой неделе занятий отправляли в лаборатории, где стоят тройные защиты уровня десяти камней, — ответил он на мой вопрос. — Так что я сам вызвался посмотреть, что ты за чудо такое.

Внешне лаборатории ничем не отличались от обычных учебных аудиторий, за тем только исключением, что все они находились глубоко под землей.

— Это на случай, если магия выйдет из-под контроля, — охотно объяснил мне разговорчивый охранник, отправленный якобы затем, чтобы показать мне нужную лабораторию, но скорее для того, чтобы я не забрел куда не нужно и не увидел чего не следует. — А магия из-под контроля постоянно выходит. Только в прошлом году было пятнадцать случаев, причем семь лабораторий оказалось полностью разрушено, а три из них после этого даже пришлось запереть и закрыть многочисленными щитами…

— Навсегда запереть и закрыть? — поинтересовался я.

— Не, зачем навсегда? Лет на пятнадцать, не больше. За это время вся хаотическая магия внутри уляжется, откроют, почистят, снова в дело пустят. А чтоб навсегда — я о таком и не слышал, хотя тут уже двадцать два года работаю. Один раз только было, на пятьдесят лет решили закрыть, но там, говорят, что-то совсем страшное произошло. Будто там дыра какая-то между мирами образовалась.

— Дыра между мирами — это что такое? Как понять?

— Да кто ж знает-то! — словоохотливый охранник развел руками. — Это студенты кричали, когда выбегали из той лаборатории — ну, те из них, кто выбежать успел. Только потом всех выживших Северная Канцелярия забрала, и никто не знает, куда они делись. Давно дело было, это когда я только первый год сюда устроился…

— Что, Олбан, опять новичков пугаешь? — прозвучал рядом голос профессора Яндре, и я с сожалением подумал о том, что больше охранника ни о чем расспросить не получится.

— Да я что? Я ж разве пугаю! — между тем замахал тот руками. — Так, делюсь правдой жизни. Ежели бы всех студентов как следует предупреждали, может, и несчастных случаев и всяких нехороших происшествий было бы меньше.

— Это правда? Про «дыру между мирами»? — спросил я профессора, когда охранник ушел.

— Ну, слухи такие ходят, — отозвался тот без особого энтузиазма. — Что бы там ни произошло, это в прошлом, закрыто и запечатано. Ты лучше переживай о себе и своих проблемах. Подумал над новым восприятием магии? — и после моего кивка продолжил: — Ладно, сейчас я помимо вложенных защит еще свои поставлю и несколько амулетов активирую, и начнем…

… Белка не помогла. Иллюзорный измерительный сосуд переполнился с такой же скоростью, как и в прошлый раз, и так же быстро разлетелся на части. Потом треснули и скомкались лично поставленные профессором щиты, а активированные им амулеты почернели…

Когда из воздуха под потолком хлынули мутные морские волны, я лишь тяжело вздохнул.

За оставшееся до занятий время я сделал еще четыре попытки, и все с одинаковым результатом: измерительный сосуд лопался, щиты ломались, морская вода изливалась свободно куда и на кого хотела, принося с собой все больше водных обитателей…

— Хватит, — сказал профессор, только что прикончивший рухнувшую на него морскую змею, очень, по его словам, ядовитую. — Никакого прогресса нет. Возможно, проблема не в той форме, которую принимает твое восприятие магии, а в чем-то другом.

— В чем?

— Не представляю. Если ты еще не понял, то скажу: раньше Академия никогда не получала таких категоричных приказов обязывать всех студентов использовать только смягченную версию магии, так что сравнить твои сложности мне особо не с чем. Ладно, давай так — завтра, как только тебе доставят новый пропуск, приходи сюда, а я приглашу своего знакомого, магистра Воды. Может, хоть он сможет понять, что именно тебе мешает.

Я согласно хмыкнул и направился к двери.

— Рейн, — сказал профессор мне в спину, заставив остановиться и развернуться. — Отнесись к ситуации серьезно. Если за неделю ты не сможешь совладать со своей магией, то поедешь прямиком на Границу. Таков указ императора — все взрослые маги, которые продолжат совершать волшбу в полную силу и тем самым провоцировать появление новых химер, подлежат изгнанию из города, а все студенты, повинные в том же, — отправке в армию.

Отнестись серьезно я отнесся, но это не особо помогло. Вернее, вообще не помогло…

— Как ты умудрился разбить мои щиты? — спросил на следующий день приглашенный профессором Яндре магистр, когда мы, все трое, оказались по колено в вызванной мною морской воде.

— Не знаю, — ответил я честно.

«Шмяк-шмяк», — в дальней части лаборатории осьминог яростно ударил щупальцами по стене — чем-то она ему не понравилась.

«Плеск-плеск», — отозвалась большая, в полтора моих роста, рыбина с голубовато-серой чешуей, молотя хвостом, но не в силах сдвинуться с места — воды оказалось для нее слишком мало.

Магистр недовольно поджал губы, глянув вниз, на свою промокшую одежду. Потом перевел взгляд на морских обитателей, оказавшихся запертыми вместе с нами в лаборатории, вздохнул и сказал:

— Обычно уровня восьми камней недостаточно, чтобы захватывать из моря его жителей. Для этого необходим бо́льший уровень силы.

— Как удивительно, — пробормотал я.

Магистр бросил в мою сторону острый взгляд.

— Известно, — произнес он, — что молодые маги с девятью и десятью камнями порой сталкиваются со сложностями при попытке смягчить воздействие своей магии. Конечно, в Академии сейчас нет ни одного такого студента, поэтому их присутствие и не было учтено при составлении императорского указа. Таким студентам, если бы они у нас, конечно, были, могли бы дать отсрочку для овладения этой техникой.

— Везунчики, — сказал я со вздохом.

Магистр фыркнул, потом прошагал к тому месту, где билась рыбина, внимательно ее оглядел, сделал какое-то движение рукой, и она, окруженная овальным пузырем воды, поднялась в воздух. Потом снова взмахнул рукой, и вся остальная морская вода с живностью куда-то исчезла.

— Тунца я заберу с собой в восполнение ущерба, нанесенного моей одежде, — уведомил он нас таким тоном, будто бы не мог эту одежду высушить за несколько секунд. Потом посмотрел на профессора Яндре. — Через пять дней отправляется первая ночная охота. Натаскай пока парня на базовые атакующие заклинания, научи его руне измерения и дай с собой книги по теории магических потоков.

И обратился ко мне:

— Ночная охота длится в среднем две-три недели, так что отсрочка, считай, у тебя будет. За пределами столицы можешь экспериментировать с магией более свободно. Если повезет, сам разберешься, в чем именно состоит твоя проблема.