Опустив голову, рыжеволосая что-то невнятно пробормотала.

— Что?

— Да, говорю, надо пару цитатников прикупить, когда разбогатею.

— Ага! Вот и ты попалась!

— А ты бы не купил?

— Да может и купил бы, — изумляясь сам себе, признался Егор. — Если б деньги лишние были и цена не огромна. Инвестиция!

Они помолчали и великий комбинатор принялся фантазировать дальше.

— И вообще, мысли Акоя можно сделать новой валютой. А что? Акоя больше нет, предложение ограничено, новых мыслей на рынке не появится. Создать культ Вечно Живого Акоя, придумать красивую легенду о причине смерти. Раскрутить в СМИ, дать денег журналистам — у вас тут есть журналисты? — зарегистрировать биржу по торговле мыслями Акоя, а потом и наследство ещё кого-нибудь из умерших богов подтянуть. Скупить всё по дешёвке, а потом цену разогнать! Да, сначала всё по тихому скупить, а уж потом культ и биржу. Если вложить достаточно денег, то дело пойдет. С годами миллиарды потекут!

— Ты это… — привстав со скамейки, Куней встревоженно огляделась. — Молчи! Ни слова никому.

— Испугалась?! — рассмеялся Егор.

— Ещё бы. Ты хоть и городской, а мира здешнего не знаешь. Да за одну эту идею тебе голову откусят. Просто потому что вякнул. Вон, боги и архимаги не догадались, а какой-то щенок из чужого мира — сразу возможности увидел.

— И вовсе не щенок, — обиженно протянул великий комбинатор. На всякий случай, букву «в» он даже в мыслях представлял маленькой. Лишнего не надо. Акой пример дурной!

— Да, да, сколько тебе там? Четырнадцать? Щенок как есть. Но это не в обиду, это твой ранг здесь. И молчи! Утомил уже вопросами. Сам узнавай.

— А хочешь, я…

— Нет! У меня мозги кипят и третий хвост скоро прорежется! Ой… — Куней зажала ладонями рот.

На время умолкли, но любопытство разрывало Егора на части. Он огляделся и спросил шепотом на ушко:

— А чего в этих мыслях найти можно?

— Чаще всего одно и то же, — прошептала в ответ аловласая. — Молитесь мне. Стройте храмы. Нужно больше золота. Я хороший и могучий, они мерзкие и ничтожные. И так далее. Хотя встречается такое, что понять никак невозможно, моих мозгов точно не хватает. Вот у Акоя, кстати… — они с Егором переглянулись, но развивать тему Куней не стала. — Что, у вас не так?

— Я считал, у нас нет богов. Ни чудес, ничего такого.

Куней задумалась.

— Слышала, есть миры без божеств. Чего-то там не хватает для возвышения. А кое-где их перебили. Но это не меня спрашивать надо. У Моржей вон спроси.

— У Моржей?!

— А… да. Мы с тобой же не говорили о заказчике. Теперь, думаю, можно. Это клан Моржей, они эликсирами торгуют. И вообще, дай-ка сюда эту штуку. — Она забрала рубиновый огонёк. — Вещь древняя, цены немалой, выдали только на этот заказ.

— У Моржей… — задумчиво протянул Егор, вспоминая записку отца. Моржи там определённо упоминались. И ещё кое-что. Он искоса взглянул на девицу. Сейчас, через десяток дней проведённых если и не в аду, то в непростых приключениях, Куней больше не казалась юной девой лет восемнадцати-двадцати, как почудилось тогда, на пляже.

Своей острой восточной привлекательности она не потеряла, но теперь Егор знал, что если в чём она и мастерица, то во всяких смертоубийственных штуках и в железной воле, не хуже того стального ломика в груди. Напарника волокла только так, сама будучи при смерти.

Повернувшись к седому, растянувшемуся рядом на скамье, Егор поправил слегка подтаявшие мороженки. В животе забурчало и он едва удержался чтобы не украсть эскимо. Одно или два.

Впрочем…

— Слушай. А ему точно надо всё это мороженое? Что-то не работает.

Куней привстала, с сомнением оглядев бутерброд из Мелвига и эскимошек, и пожала плечами:

— Раньше всегда помогало. Надо подождать.

— Оно же растает. Одежду заляпает, скамейку. Нам штраф выкатят… А денег и так нет!

— Городской! Двухходовочка! — процедила девица. — Ладно, можешь парочку съесть.

Упрашивать Егора не пришлось. Разве что его желудок, который требовал больше, ещё больше мороженок!

— Ты на еду особо не налегай, — предупредила Куней и сощурилась. — Здесь тебе не тут. Тьфу, там тебе не здесь! Короче, ты понял!

Егор уронил недоеденное мороженое и стремительно бросился в ближайшие кусты. К счастью, наружу просилась только жидкость, но и о большем стоило подумать.

Вернулся и уточнил:

— У вас общественные туалеты есть? Бесплатные?

— Наверное. У моего народа всё не так работает, физиология другая. Но я слышала про вокзалы. На вокзалах всё есть.

— А где ближайший?

Куней неопределенно махнула куда-то вправо.

— Киевский там.

— А нам куда надо?

Рыжая махнула влево.

— Через весь город, а там ещё пару-тройку часов пешком вдоль шоссе.

— Да что ж вы всегда пешком и пешком?

— Привычка. В тайге трамваи не ходят, знаешь ли.

…Через полчаса очнулся Мелвиг. К тому времени мороженое, что не съели, то отнесли в мусорные бачки. Растаяло. Здоровяк долго приходил в себя, но больше не пугал бельмами, не дрожал в ознобе и вообще выглядел прилично. Разве что с одеждой не повезло, заменить нечем, всё Куней потратила. Впрочем, никто ей и слова не сказал. Девочки вперёд!

Собрали совет на троих и постановили: ехать на трамвае, благо не тайга.

Егор, понятное дело, отмалчивался и крутил на будущий ус.

Выяснилось, что по Москве бегают исторические трамваи. Пара радиальных веток и кольцевая, которая как раз неподалёку проходит. Проезд бесплатен, хоть скорость на маршруте мизерная. Но зато можно послушать лекцию экскурсовода, что для Егора весьма актуально. Всяко пригодится.

Ну а дальше, от Курского вокзала, пешком. Часа два, — радостно заявила Куней, поглядела на бледно-серого напарника и уточнила: — четыре. Не больше пяти. Или шесть, если…

Упражнения в арифметике прекратил Егор:

— Куда идём? — и встал.

Поползли.

Через недолго и доползли.

Оказалось, что кольцевая трамвайная идёт мимо Киевского вокзала и дальше, едва не над кольцевой веткой метро. Но метро — для людей занятых, которым надо быстро и срочно, а исторически-трамвайное это для бездельников, которые любят глазеть по сторонам и никуда не спешат.

На остановке дождались бегающего по рельсам антиквариата и выяснилось, что небольшой, в общем-то, вагончик, с открытыми по случаю жары окнами и посадочными площадками без дверей, почти полностью занят разумными людьми, которые умеют считать деньги, но при этом не торопятся.

Кое-как втиснулись между мешочниками с большими баулами и работниками сельского труда с корзинами яблок, груш, картошки и даже крыжовника. Егору в соседки досталась деваха кровь с молоком, налитыми арбузами грудей и неуверенной улыбкой. Деваха обложилась корзинами с яблоками и заинтересованно стреляла глазами. Да и разулыбалась, увидев симпатичного парня.

— Яблочко хошь? — пророкотала она, пытаясь говорить Егору на ухо, но грудь не пускала. — Сама растила, вот те Эрмес свидетель! Своими руками.

И согнула руку, надув мощную бицуху.

— Сыт! — развёл руками сытый. Лишние мороженки ещё икались.

— Эх, да я разве чо? Яблочко тока.

Егор осторожно потыкал в бицепс и натурально впечатлился.

Девица порозовела и сложила руки на коленях.

— У нас сам Ерофей Ерофеич из Белёва закупается. Непременно в каждый урожай восемнадцать вагонов забирает. Сидр волшебный гонит, пастилу опять же. Скоро снова приехать должен, грит, в сей раз больше двадцати возьмёт.

— А что ж вы с корзинками-то и в трамвае?

— Дык, надо расширять этот, как его, экономический потенциал и воронку продаж. Новых купцов, значит, искать. Вот я и…

— И даже воронку продаж? — уважительно покивал Егор.

Девица густо покраснела.

— Эт не я так, это батюшка мой так сказывает.

— Батюшку непременно слушать надо.

— Эх! Вот и он так говорит. И про воронку эту клятую! Вот и катаюсь. А если б не батюшка, я бы яблочные будущнисы на биржу выставляла, да и горя не знала! Сами бы приехали и забрали, по бычьей цене. Без воронок этих.