Раз, два! Три!

От третьего удара Егор завалился в кусты, крепко прижимая к груди флакон и заливаясь кровью из расквашенного носа. На левой щеке быстро набухало несколько глубоких царапин.

Шатаясь и пачкаясь в пыли, поднялся и поспешил к скорой.

— Папа! Папочка! — закричал он.

Проскочил мимо ошеломлённых взрослых и ужом ввинтился внутрь реанимобиля, оттолкнув медбрата с кислородной маской в руках.

— Э, парень, сюда нельзя… — начальник бригады сделал слабую попытку остановить залитого кровью мальчишку. Егор от рук мужчины уклонился и бросился отцу на грудь, рыдая в голос.

Врач вопросительно взглянул на Степана Марковича.

— Дайте проститься, — проскрипел тот и отвернулся.

Бригада скорой отошла на несколько шагов и закурила. Молодая медсестра стрельнула у коллег сигарету и дымила неумело, кашляя после каждой затяжки.

А Егор никак не мог сковырнуть пробку флакона.

Наконец, та подалась. Осторожно раскрыв рот отца, Егор выдавил флакон. Именно выдавил. Мерцающая зелень неохотно выползала, будто зубная паста из тюбика. Удивительнее всего, что и флакон уменьшался. Миг, и он сжался в каплю, выскользнул из пальцев и канул вслед за содержимым.

И Егор затих.

Сердце отца не билось. Он не дышал.

Как и Егор. Отодвинулся, заполз на сиденье и держал отца за руку.

Ноги дрожали, живот сводило и трясло, а в голове муть и пустота.

Он ждал.

Ещё ждал.

Ждал.

В машину заглянул начальник бригады.

Кашлянул, увидев залитое кровью тело и мальчишку с потухшим взглядом.

— Парень…

Тот обернулся к нему с пустым лицом.

— Они обещали.

— Что?

— Один год и один день… И всегда зелёная. Всегда! — крикнул Егор.

Врач озабоченно покачал головой и попытался протиснуться вовнутрь.

Тело отца вздрогнуло. Он открыл глаза, закашлялся, дрожащей рукой утёр зелёную пену со рта, обвёл мутным взглядом окружение и сел на носилках.

Глаза Егора закатились и он сполз на пол.

И почти тут же очнулся.

Держал отца за руку и улыбался, пока не погнали вон из машины. Медсестра украдкой сунула горькую таблетку и дала воды запить, пока двое других медиков занимались отцом.

Так и стоял, заглядывая в дверцу.

А вокруг скорой нарезала круги дьяволица-мастерица. И вид у неё был такой, что ещё чуть-чуть, и она сама впряжётся и поволочёт машину… куда-нибудь. И утащит далеко, в это верилось легко.

Николай сидел в беседке и с пьяным изумлением вертел в руках две пустые полторашки.

А седого аккуратно перехватил Степан Маркович.

— Познакомимся? Я — Степан Маркович. Сталь, бытовая техника. Экспорт-импорт. Решение вопросов в здешних краях.

Седой здоровяк поскрёб бороду, блеснул крепкими зубами в краткой улыбке, и с некоторым сомнением произнёс:

— Я тоже… проблемы улаживаю. Или создаю. Ну, как заплатят.

— Создаёте. Понятно. — Степан Маркович неосознанно потёр бок, там где под рубашкой скрывались шрамы. — А звать вас как, добрый человек?

— Утка. Борщ. Нет, Утята!

— Утята?

— Утята… Борщич.

— Утята Борщич, — сузив глаза протянул Степан Маркович.

Бородач сверкнул взглядом, но тут же лицо его разгладилось. Он махнул рукой красноволосой. Та подошла.

— Что?

— Напомни. Утята Борщич?

— Путята! Путята! Борщевич! Затверди накрепко!

— А надо?

Девица бросила огненный взгляд, с чувством сплюнула и ушла. Седой двинул мощными плечами, будто отгоняя комара. Обернулся к Степану Марковичу и представился ещё раз:

— Путята Борщевич.

— Редкое имя, — спокойно отметил Степан Маркович, никак не прокомментировав сценку между седым и краснохвостой. — Не слышал в наших краях.

— Мы проездом. Вот, парнишку заберём и уйдём.

— А парнишка-то согласен? Он сын моего друга. Не стоит создавать ему проблемы, я буду против.

— Да всё честно, — махнул рукой седой. — Сделка у нас. Мы безделицу продали, он поклялся отработать.

И здоровяк кивнул на реанимобиль, где доктор осматривал отца Егора.

Степан Маркович посмотрел на скорую. Закаменел лицом, глаза превратились в бойницы. Седой усмехнулся и вмиг преобразился, обретя ту же гранитность вида.

— Я правильно понял? — медленно уточнил Степан Маркович. — Тот… товар?

— Что не понять-то? Сами видели.

— Редкое имя, редкий товар.

— С дальних краёв, — осклабился седобородый.

— А на продажу есть что?

— Я лишь этот, как его, гонец. И пара крепких кулаков. Но словечко шепну.

Они понимающе улыбнулись друг другу.

Тут к ним подошёл начальник бригады скорой, коротко шепнул на ухо Степану Марковичу. Резво запрыгнул в машину и та укатила, вздымая пыльный хвост.

После чего Степан Маркович сделал ещё несколько звонков.

Шустро подкатили два серых неприметных Daewoo. И ещё одна скорая.

В одну машину загрузили Николая, и та упылила. В другую Степан Маркович самолично аккуратно усадил беременную молодку, и её отправили вслед за скорой, на которой увезли девочку Дашу и её синего крокодила. Сдутого, правда. Без крокодила уезжать отказывалась, визжала и пиналась.

Когда машины разъехались, Степан Маркович подошёл к Егору. Протянул чистый клетчатый платок. Егор намочил платок в питьевом фонтанчике и принялся смывать уже засохшую кровь с лица, осторожно промакивая царапины.

— Говорят, у вас сделка.

— Д-да.

— И ты должен уйти с ними.

— Да, Степан Маркович.

— Отец знает?

Егор покачал головой.

— Таки тухлое дельце. Времени обсудить со мной не было?

Егор так же молча кивнул.

— Помощь нужна? Что этим от тебя надо?

— Справлюсь, — на второй вопрос Егор решил не отвечать.

— Деньги есть?

— Отец недавно давал. И PIN-код от карты я знаю.

— Что Борька, что ты — в один цвет и характер. Упёртые как бараны… — досадливо проворчал Степан Маркович. — Да и мать твоя… — он умолк и переменился в лице. — Мать твоя!

— Что? — сумрачно глянул Егор.

Степан Маркович обернулся к выходу с пляжа. Постоял, обдумывая мысль Повернулся к Егору.

— А ведь похожа.

— Кто?!

— Да вот, как её там… Дарина. Очень на Аньку похожа.

— Я не помню, — опустил взгляд Егор. — Мал был, а фото редко смотрю.

— Ну, я тебя таки уверяю, на лицо чуть не сестры. То-то Борю приложило.

Потерев ладони и бросив внимательный взгляд на расположившихся в беседке седого здоровяка и рыжехвостую девицу, Степан Маркович заключил:

— С вами, Метелицами, никогда просто не бывает. Постоянно всякое случается. Чтобы с вами знаться, нужно такое большое сердце, как у меня, старика! Иначе никаких нервов не хватит, раньше времени в могилу сведёте! Так, Егор, слушай внимательно. У твоего отца случались дела со странными людьми. Таки совсем странными, понимаешь? И Борька сильно не любил, когда я спрашивал за них. Потому не полезу, но совет дам. Людишки вот эти весьма мутные и расклады с ними могут быть тощие. И не дай красивой мордашке себя обмануть, стрекоза весьма себе на уме.

С этим Егор был согласен на сто процентов. Красноволосая — та ещё жгучая оторва.

— И всё же, они тебе помогли. Верно?

— Да, я очень благодарен! Без них бы папа!..

— Стоп! — Степан Маркович поднял ладонь перед лицом Егора. — Стоп. Неправильный подход. Думай о сделке. Они тебе продали, ты им заплатишь. Ничего больше. Понял? Сделка. Не дай повесить на себя ещё какие-то обязательства.

— Я… понял.

— Ладно. Вон моя коробчонка едет, грузись и отправляйся за отцом. Его в больницу на восьмой микрорайон отвезли, помнишь где это?

— Да.

— И вот ещё, Егор. Очень важно. Не болтай ни с кем о произошедшем. Особенно в больнице. Я бригаде денег за молчание посулил, ты уж не пусти их песцу под хвост.

— Я и не думал…

— Ни слова. Никому. А когда с этими дела закончишь, первым делом ко мне. Позвони немедленно! Сначала мне, это важно.

Егор покачал головой.

— Отец первый.

Степан Маркович усмехнулся и хлопнул Егора по плечу.