— Нет. Ни за что, Кнопка.

Она невинно распахивает глаза. Идеальная насмешка.

— Ты даже не представляешь, что я собираюсь сказать.

— Я знаю твой маленький дьявольский мозг лучше, чем ты думаешь. Ты хочешь, чтобы я сыграл с ними, разве не так?

Она моргает, в удивлении приоткрывая губы.

— Ладно, ты хорош.

Я фыркаю.

— Как и сказал: я знаю тебя.

Ее щеки окрашиваются румянцем.

— Черт, уже предсказуема.

— Ни в коем разе. Ты удивляешь меня все время. От этого меня бросает в жар.

Стелла краснеет еще сильнее, но затем отмахивается от моей провальной попытки отвлечь и с новой решимостью дергает меня за рукав.

— Эти дети приезжают сюда каждые выходные и всегда остаются без денег.

— Потому что никакие. — Когда она бросает на меня взгляд, я поднимаю руку. — Да ладно, у тебя же есть уши. Они ужасные. И приукрашивать нет смысла.

— Я знаю, что они ужасны. Но ты-то нет.

— И что? Я должен подойти к ним и сказать: «Эй, можно позаимствовать твой инструмент и превзойти тебя своими профессиональными навыками?» — Я гримасничаю. — Я буду выглядеть как полный придурок.

Она крепко сжимает мое запястье, словно боится, что я сейчас развернусь и убегу. Не исключено. Я вполне на это способен. Однако меня умиляет, что Стелла думает, будто сможет удержать меня. Я просто закину ее на плечо и унесу с собой.

— Ладно, — сдается она, — возможно, идея дурацкая… не соглашайся пока. Выслушай меня.

— Не собирался говорить ни слова, — лгу я.

— Если ты подойдешь и предложишь им сыграть вместе или спеть пару песен, не известно же, как все пройдет.

— У меня есть предположения, — бормочу я, — и ни одного нормального.

— Но откуда тебе знать, — многозначительно замечает она. — В отличие от твоих концертов это не запланировано. Не безопасно. Ты пойдешь туда и будешь сам по себе, без поддержки.

Я наблюдаю за подростками. Они пытаются сыграть песню группы «Lincoln Park». Это больно слышать. Они знают, как играть, только не вместе. Ребята нуждаются в руководстве. И примерно паре лет практики.

— Я понятия не имею, каково быть легендой рока, — мягко начинает она. — Не представляю, под каким давлением ты находишься. Но точно знаю, что самый лучший опыт приобретается в небезопасных обстоятельствах.

— В небезопасных обстоятельствах? — спрашиваю, по-настоящему заинтересовавшись.

Она смотрит на меня, как на идиота.

— Я с тобой, Джон.

Я с трудом сглатываю и киваю, не находя слов. Она просто ошарашила меня. С ней я тоже за пределами зоны комфорта. И чувствую себя немного дерьмово, ведь часть меня знает, что Стелла влюблена в меня так же, как и я в нее. Отношения с этой девушкой, возможно, не совсем безопасны для меня, но все равно это не похоже на риск. Вот, значит, как она это видит? Она напугана?

Стелла ожидает дальнейших действий с моей стороны, так и не отпуская мое запястье. Кончики ее пальцев прижимаются к точке, где бьется пульс и, несомненно, ощущают возбужденное биение моего сердца.

Вероятность конфуза высока, но в этом-то и соль, не так ли? Я принимаю участие в рисковом мероприятии с музыкой. Когда я в последний раз испытывал подобное во время выступления? Лет в восемнадцать, да и то не очень. Я был высокомерным ублюдком, полностью уверенным в собственной ценности и своем месте в этом мире. Киллиан не раз твердил, что у меня достаточно смелости и храбрости, чтобы вытащить всех нас из безвестности. И все же он, не колеблясь, сделает это. Он более сдержанный из нас двоих, но никогда не боялся потерпеть неудачу.

Даже находясь на вершине, я боялся падения.

На мгновение у меня перехватывает дыхание. Голове жарко и ее слишком тяжело удерживать. А потом я выдыхаю и загораюсь.

— К херам, — бормочу, почесывая затылок, где сосредоточилось напряжение.

Стелла бросает на меня взгляд.

— Ты собираешься это сделать?

— Да, малышка, собираюсь.

Я быстро целую ее и направляюсь к группе. Напряжение буквально гудит в венах, сердце бьется о ребра. Я не знаю, что это: нервозность или предвкушение чего-то рискованного. Скорее всего, и то, и другое.

Их тут трое, все парни. Одеты в узкие джинсы и потрепанные кроссовки. Один из них выше меня и очень худой, каштановые волосы падают на глаза, борода местами клочковата. Второй довольно невысокий, светловолосый, и уже щеголяет внушительным количеством татуировок на одной руке. Хотя на нем самая рваная одежда, я с первого взгляда узнаю обеспеченного ребенка. Последний парень, тот, что мертвой хваткой держит бас, примерно моего роста и щеголяет чернильно-черным ирокезом. В его возрасте у меня был такой же. Был ли я когда-нибудь так молод? Боже, я ощущаю себя стариком.

Когда приближаюсь к ребятам, они смотрят на меня широко раскрытыми, полными удивления глазами.

— Привет, я Джакс.

Сейчас можно использовать столь известное имя, ведь через несколько минут у меня не будет возможности скрыть свою личность.

— Мы знаем, кто ты, — хрипло произносит блондин. — В смысле, мы не можем в это поверить, но знаем.

Ни один из них не принял мою протянутую руку, и я начинаю чувствовать себя идиотом. Но потом парень с редкой бородой тянется и все же здоровается со мной.

— Джейми. Это Джо, — называет он имя глазеющего блондина, — а это Навид.

Парень с ирокезом поднимает руку и приветственно машет.

— Мы огромные фанаты, — сообщает Джейми.

— Большое облегчение, — шучу я. — Было бы немного неловко, если бы вы подумали, что я просто какой-то псих.

Ребята глазеют на меня так, как будто я и есть псих. Прочищаю горло, избавляясь от некомфортного жара.

— Я подумал, что вы могли бы помочь мне кое с чем.

— С-с чем? — недоумевает Навид.

Его руки довольно сильно дрожат, но парень быстро прячет их в карманы. Я сдерживаю понимающую улыбку. Притворяйтесь, пока не сделаете притворство ключевым компонентом в этом дерьмовом бизнесе.

— Видите мою девушку, симпатичную рыжулю, которая притворяется, что не смотрит? Ну, на самом деле она очень хочет, чтобы я прямо сейчас сыграл для нее. Я подумал…

— Вот, — Джо пихает гитару мне в руки, — возьми.

— Спасибо. — Я крепко берусь за гриф. Потрепанная «Ibanez» стоит дешевле моих ботинок, но у нее довольно хороший звук для близких расстояний, и если не слишком беспокоиться о нюансах. — Но я вроде как подумал, не возражаете ли вы, парни, сыграть со мной. Я мог бы петь.

— Нет-нет, — настаивает Джейми, — пожалуйста, сыграй и на моей гитаре тоже. Это будет эпично.

— Я сыграю с тобой, — осмеливается Навид, и выглядит слегка посеревшим под своей бронзовой кожей, но хорошо это скрывает.

— И я. — Лицо Джо порозовело, он стоит высокий и решительный, сжимая свой старый «Страт».

— Ладно. — Я дергаю несколько струн и морщусь. — Она расстроена. Лишь немного, но это заметно, когда вы играете.

— Блядь, — тоже кривится Джейми.

Я ободряюще улыбаюсь ему.

— Многие люди должны научиться это слышать. А пока используйте тюнер. — Я подтягиваю струны, пока мне не нравится звучание. — Когда я только начинал, гитара всегда была расстроена. Киллиан часто срывался на мне из-за этого.

При упоминании его имени парни расцветают.

— Он херов бриллиант, — восхищается Джейми.

— Да, такой, — соглашаюсь я, шокированный тоской по другу. Слишком давно ему не звонил. Правда в том, что я не хочу знать, когда он вернется домой, потому что тогда уедет Стелла. Я отмахиваюсь от этого ощущения и обращаюсь к подросткам, которые таращатся на меня широко распахнутыми глазами. — Итак. Следуйте за мной и слушайте. Слушайте, когда играете. Когда вы начинаете, то пытаетесь играть каждый по-своему. Но вы в группе. Вы часть команды. Сыграйте со мной.

Все кивают, даже Джейми, хотя он останется сидеть в стороне. Я перебираю несколько композиций, выясняю, какие они знают. Не хочу играть ни одной из своих. Если сделать это, выступление, хоть и тонко завуалированное, немедленно состоится. К счастью, ребята это понимают и довольны всем, что я делаю. Мы останавливаемся на паре классических песен, люди знают их и обязательно к ним потянутся.