Тянуть смысла не имело. Катрин выдохнула и вместе с винтовкой вскинулась над низкой насыпью. Четверо рысили по шоссе с оружием на изготовку, трое здесь: винтовка с оптикой, еще одна, и короткоствольный пэ-пэ. Еще кто-то прикрывал головную группу, идя за дорогой, но то не суть важно. Катрин уже видели, мужик с «Узи» вскидывал оружие и разевал рот…

…на таком расстоянии оптика неуместна, пара выстрелов по снайперам… короткоствол напоследок… автоматная строчка взрыла землю практически перед носом шпионки, но на шоссе уже все падали… Крик боли…

Ответным огнем со склона и от головной группы накрыли мгновенно. Катрин не поднимаясь, ответила из «Глока», щедро разослав все семнадцать патронов магазина в сторону диспозиции противника и выцарапала из револьверного патронташа цилиндрик миниатюрной «световой» гранаты. Пауза, все смотрят сюда, они без очков, должно подействовать. Шпионка свинтила предохранительное кольцо, нажала красивую кнопку, и положила игрушку на край «бруствера». Противник засек короткое движение, ответил огнем. Катрин невежливо повернулась к шоссе задом, скорчилась и закрыла лицо кепи и ладонями…

Все равно достало, хотя и приглушенно. В тишине, и с еще плавающими разноцветными кругами в глазах, шпионка подскочила и кинулась вперед. Почти на ощупь, но зигзагами, под ногами оказалась брусчатка дороги к Хрустальному… все еще не стреляли… А вот, — первая автоматная трель, но Катрин уже была за дорогой, крепко споткнулась, влетая в живую изгородь. Вот, мать его… И где Манька такие ядреные гранатки раздобывает?

Метров сто проскочила за изгородью… Стреляют, но как-то смутно и реденько. Видимо, подслепли, или опасаются арм-коффы зацепить — с ними последствия непредсказуемы. Но прочухаются оппоненты. И запасные умельцы с навыками снайперской стрельбы у них найдутся. Но это будет опасно когда цель дальше, за танками, окажется, там, как назло ботаника мелкая…

Дворец потихоньку разгорался, там было светло и весело, долетали вопли и вроде бы стрельба. Сейчас огни слепят и шпионку, и преследователей. Арм-коффы тоже забеспокоились, рычали, пыхтели и ерзали по дороге. Может, назад повернут, заслонят хоть символически…

Собственно, а зачем броню огибать? Шпионская мысль еще не совсем сформулировалась, а Катрин повернула к машинам. Если к ним на четвереньках ползти, может сочтут за нечто неодушевленное, не достойное осыпания из пулеметов. Впрочем, у здоровенного бронехода в передней башне вполне себе пушечная спарка…

Пушечное чудище действительно развернулось поперек дороги, нацелившись практически на шпионку, передвигающуюся в весьма согнутом состоянии. К счастью, стволы установок ворочались разнонаправленно, без конкретного намека.

О, боги, вблизи он казался еще здоровеннее — на беглый взгляд своего пулеметного собрата превосходит раза в полтора. Как их мосты выдерживают? Хотя броня не так толста…

На темной, пышущей паром громаде звякало и скрежетало. Это башни и кочегары. Пары, видимо, держат. Две кочегарские головы торчали над бортом — приближение пешечетвероного человека не осталось незамеченным.

— Чего стоим, кого ждем? — командным тоном поинтересовалась шпионка, взбодренная попаданием в «мертвую зону». — Сигнал просмотрели?

— Га? — уточнил хвостач.

Взбираясь по страшно неудобному трапу, Катрин слышала как угольная часть экипажа проясняла «точно ли шлындра приперлась-откуда-взялась-може-фрейлина-Кинги?». Кочегары на Пушечном собрались образованные и с фантазией.

— Чего стоим⁈ — рявкнула Катрин, спрыгивая на комья угля и поправляя кепи. — С одной стороны сигналят, с другой семафорят, а вы, хлопцы, будто спите.

— Так не различимо, — оправдался один угольщик, пытаясь заглянуть за ворот бронежилета гостьи. — Команда не доходит.

— А ты хто? — спросил второй.

Остальные хвостачи просто пялились на ноги шпионки.

— Сдурели⁈ — вознегодовала Катрин. — Ум отшибло? Я новая переводчица. Кинга, когда команду шлындр собирали, меня вытребовала. Для налаживания взаимного контакта. Но то еще до зрады было. А сейчас…

— Зрада! — ахнули кочегары, хватая лопаты. — То так и думали!

— Так вам же говорят. У Кинги зрада, вас на помощь выслали, а вы стоите. Там пехота едва держится, уж «котел» намечается.

— Котел! — вздрогнули кочегары и их старший заколотил по броне. — Вперед давай!

Бронеход вздрогнул, выпустил раскаленную струю пара и принялся разворачиваться, но вроде бы в ненужную сторону. По борту звонко стукнула пуля.

— До пехоты! — заорала Катрин, осознав, что слишком разогнулась, подставляя голову. — У Кинги закрепимся. Не возьмут!

— Сларагерва! — поддержали кочегары, активно закидывая уголь в топки — по ногам жаром так и шибало.

Арм-кофф развернулся к дворцу и неуверенно покатил по дороге. Катрин попыталась выглянуть и уяснить что там с преследователями, но бойницы и триплексы в кочегарном отделении конструкцией не предусматривались, а высовываться под пулю себе дороже.

Один из кочегаров покосился на винтовку в руках гостьи:

— У мене почти така була.

— Сейчас лопата воинству нужнее, — утешила Катрин. — Слышь, а где командирское управление? Ну, эта капсула…

— Глянуть хочешь? То стремно, — хмуро пробурчал кочегар. — Не смотри. И темно там.

— Да оно мне и не надо, — Катрин залезла в карман и вытащила фотоаппарат. — Но приказано снять для иллюстрации действий в боевой обстановке.

— Та… — кочегар неохотно подошел к броне носовой части, принялся откручивать «барашки» люка. Катрин подсветила фонариком, глянула в неширокий проем.

О боги… Шпионка сделала то, что в последний раз делала очень давно — перекрестилась.

— То да, — уныло кивнул кочегар.

Катрин, давясь горечью во рту, сделала шесть снимков: камера послушно давала вспышку, музыкально щелкала. Самое ужасное, что то, что колыхалось внутри, заключенное в капсулу посреди физраствора, смотрело прямо в глаза шпионки.

— Задраивай, — дрогнувшим голосом попросила Катрин.

Кочегар завинтил люк:

— Вы б там Кинге сказали. На таке мы не уславливались.

— Скажу, — пообещала шпионка, утирая рот.

— Чуешь, а що в тебя там? — принюхался хвостач к разгрузке шпионо-переводчицы. — Сладко так тянет. Цицьками, га?

— Трудовым потом, — Катрин сунула руку под клапан. — Это, что ли?

Кочегары заворожено уставились на начатую пачку «Тутти-фрути».

— Цэ европейска? — прошептал старший.

— Да берите, — пробурчала шпионка. Ей было невмоготу. Этот жуткий танк оказался хуже любой беготни со стрельбой и резней.

Смели жвачку с ладони, старший заорал:

— Не хапай! Поделю по честному!

Кочегарная команда алчно урчала и сжимала лопаты.

— Мля, хлопцы, да вы совсем охерели! — не выдержала Катрин. — Я же помню, вы люди. Мы вместе воевали, дружили. Нельзя так! Ну поцапались, то когда-то пройдет. Придите в себя. Поотсекать те хвосты, да в жопу ту Европу.

— У, москалька, — замахнулся лопатой самый черный.

Стрелять в него Катрин не стала, отскочила к борту:

— Тикайте пока шанс есть. Эх, славяне…

…Земля ударила по подошвам, шпионка кувыркнулась, чуть не выпустив винтовку. Бронеход медленно взбирался на подъем у дворца, здание мерцало заревом, валялись тела. Что-то врезало по переплету рам — мигом растопырилось изогнутое железо. Бронебойным, что ли бьют по танку? Тут стукнули по самой шпионке — к счастью не снарядом, просто на стене появилась выбоина от пули. Идет следом команда, эти отпускать не собираются — будут честь мундира спасать.

Катрин перебежала вдоль стены, кусты здесь были тщательно подстриженные, но приличной высоты. Шпионка проскочила лестницу, пусто, лишь валялся одинокий цилиндр, утерянный каким-то быстроногим джентльменом. Да, пора переходить на гражданский стиль существования. Из дворца доносились крики, там полно непричастных, бойню устраивать ни к чему. Катрин выглянула из-за прикрытия балюстрады: разглядела двоих «импортных», бежали осторожно, короткими перебежками. Остальные, видимо, обходят левее.