— Не совсем понимаю, — пробормотал Холмс. — У того… солдата был настоящий хвост. Вполне развитый. Следовательно…
— Следовательно, вы, Холмс, живете в отвратительной стране, которая норовит наращивать хвосты глуповатым иноземцам, — рявкнула шпионка. — Они, черт возьми, и так-то… Это мерзко! Вот поэтому мы здесь и пытаемся вмешаться. Ваши сволочные вивисекторы чересчур увлеклись, мать их…
— Кэт, мистер Холмс абсолютно не виновен… — попробовала вставить Фло.
— Верно. Прошу прощения, Вильям. Но я доберусь до этих умельцев по хвостам. Снаружи мои родственники. Да, мне стыдно за них, и… Но это мои родственники! Мы с ними вечно ругаемся, спорим и деремся. Но это наше дело! Как бы они ни глупили, мы все равно помиримся. И нечего Британии или кому-то еще, лезть в наши дела и издеваться над больными людьми! Бля, скоты вовсе не те, кто хвосты на заду носит. Я с этих блядских тварей-выдумщиков кожу сдеру! С-суки! — Катрин глянула на оборотня. — И да, спор я проиграла. Да и х… с ним!
— Ладно-ладно, — Оно довольно суетливо разгладило свои усы. — Ты, главное, успокойся.
Катрин осознала, что выглядит омерзительно. Холмс смотрел с ужасом, да и Оно явно занервничало. Только в глазах Фло была сочувствие и печаль.
Главная шпионка провела ладонью по лицу, что вряд ли пошло на пользу макияжу, и глухо сказала:
— Прошу прощения. Нервы. Это меня Гендель с Гендальфом и прочие мелочи достали. Виновата…
Зрители сзади разразились восторженными криками. Катрин резко свернула к окну, отвела листья приземистой пальмы, заслоняющей обзор… Видно отсюда было похуже, но и так понятно — зажимают хвостачей. С одной стороны дороги на рысях подходил эскадрон кавалерии, с другой стороны ко дворцу сворачивали странноватые машины, явно военного назначения.
— Вот они, вот! — торжествующе орал в толпе какой-то джентльмен. — Новая гордость Британии, малые сухопутные броненосцы. Все держалось в секрете, друзья!
Тенор осведомленного джентльмена увял… Зрители наблюдали, как засуетились бунтовщики: они выстраивались фронтом к подходящей кавалерии, выпихивая в первые ряды пикинеров. Грозные машины с другого фланга хвостачи не то, чтобы игнорировали, скорее, наоборот, делали приближающимся дымным механизмам не совсем понятный знаки, видимо, призывая занять позиции рядом. Черт, неужели у прибабахнутых волинтеров своя бронетехника имеется?
Боевых машин было три — две среднего размера, одна покрупнее. Больше всего они походили на полугусеничные, обильно пыхающие паром, бронетранспортеры. Следом за ними катился грузовой автоматон, за ним пара легковых. Эти остановились у поворота к дворцу, с грузовика замигал сигнальный фонарь. Два броневика прокатились чуть выше по подъему к Хрустальному и встали, причем самый крупный механизм с нелепой артиллерийской башенкой-грибом, едва не задел статую, стоящую в нескольких ярдах от мостовой. Третья машина, продолжала пыхтеть по брусчатке, приближаясь к полковой толпе волинтеров. Вслед броневику поспешно замигали огни сигнального семафора, на самой машине кто-то суетился, колотя по броне, но бронетранспортер не сбавлял хода. Хвостачи у фонтана замерли, разворачивающиеся в боевой порядок кавалеристы тоже с опаской смотрели на здоровенную, раскрашенную грубым камуфляжем машину.
— Боже, броненосец дикарей попросту передавит! — вскрикнул кто-то нервный в толпе зрителей.
Пока двинутая машина агрессии не проявляла, докатила до фонтана, заложила гордую дугу — из-под задней широченной гусеницы ярким снопом полетели искры — и двинулась вокруг пустого бассейна. Хвостачи разбежались и разразились одобрительной «сларагервой!» явно считая, что к ним прибыло подкрепление. Броневик приветливо закрутил пулеметными башенками. Вблизи он оказался куда крупнее: высокий и громоздкий, с трапами, трубами и неглубоким углублением для десанта в середине корпуса. Сидящие там волинтеры в черных перемазанных робах, растерянно озирались, потом ухватились за лопаты и принялись ловко забрасывать в котлы уголь…
Когда пыхтящее чудовище принялось нарезать вокруг фонтана четвертый круг, галереи Хрустального шумно заговорили, бурно возмущаясь — понять происходящее действительно было трудно.
— Уходим, тут им до утра развлечений хватит, — хмуро сказала Катрин, разворачиваясь.
— Нет, ты глянь, и оттуда едут. Пушки волокут! — указало Оно, неприлично тыча пальцем в сторону северного подъезда.
К кавалеристам прибыло подкрепление — батарея легкой артиллерии уже разворачивала упряжки. Отборные красивые лошади, ловкие канониры в красных мундирах с начищенными пуговицами — вот это действительно походило на парад. Орудия на высоких колесах с резиновыми ободами, с тонкими стволами и закрепленными на лафете котлами и топками, казались странноватыми: пародия на симбиоз пулемета и бойлера-«титана». Артиллеристы-кочегары уже возились у топок…
— А ведь они напрасно выперлись вперед… — ошалело пробормотала Катрин.
Все изменилось мгновенно: броневик, загнувший очередную петлю вокруг столь полюбившегося ему фонтана, уловил появление противника. Катрин понятия не имела, как управляется это дымное чудо техники и какой стратегии обучался экипаж. Возможно, сыграл роль инстинктивный ужас паровых бронеходчиков перед пушками столь схожими с ПТО. Не медля не секунды, броневик рванул к батарее…
Пешие хвостачи заорали и отчаянно замахали пикой с чем-то похожим на флаг, явно пытаясь остановить машину. Броневик не обратил на сигналы ни малейшего внимания — возможно, в задней полусфере он вообще был слеп. Напротив, машина окуталась паром, наддала хода, одна из башен явно норовила нацелить спаренные пулеметы на батарейцев, вторая крутилась, задирая стволы, то ли со смутными зенитными намерениями, то ли вообще дурно соображая. Скорость у тяжеловесного «жука» была не очень, но и до артиллеристов оставалось не так далеко…
Запел горн кавалерии, командир эскадрона двинул упирающегося коня навстречу лязгающему ужасу, вскинул руку в белой перчатке, приказывая остановитвся. В броневике, видимо, мужественного капитана попросту не заметили. Машина грузно вильнула, срезая угол, задела угловатым боком фонарный столб — тот завалился на декоративный мостик, перекинутый к премиленькому миниатюрному гроту…
Артиллеристы спешно навалились на лафеты, разворачивая свои лёгонькие паро-пушки. Их командир замер непоколебимым изваянием, лишь извлек из ножен так нужную сейчас саблю. Честь британского офицера обязывала к подвигу — несомненно, все офицеры и солдаты сознавали, что на них устремлены тысячи взглядов-
Катрин отвернулась от окна и обломила колючую ветвь проклятой пальмы:
— Мистер Холмс, настоятельно прошу увести отсюда мадам Гише. И мистера Гише прихватите. Домой, живо! Лучше через платформу вокзала…
— А если… — начал мудрить Л-Гише, но главная шпионка обхватила за шею, на миг не очень прилично прижалась — догадливая оборотень успела расстегнуть на себе фрак и передать кобуры с револьверами.
— Уверяю, тебе здесь не понравится. Уводи, живо! — скомандовала Катрин, пытаясь прикрыть веером ремень с массивным оружием.
К чести племени коки-тэно нюх на неинтересные неприятности у них был развит просто исключительно. Л-Гише ухватил «супругу» за одну руку, мальчишку за другую, и энергично поволок прочь.
Фло на ходу пыталась обернуться и подруга успела ей успокаивающе улыбнуться.
Вмешиваться в нервное и неравное противостояние хвостачей и регулярной британской армии хладнокровная шпионка не собиралась. Возник профессиональный, чисто военношпионский план. Но додумать его Катрин не успела…
…Два из шести орудий батареи успели пальнуть — давления в котлах было явно недостаточно — один из шаров-снарядов двинул броневик в скулу, видимо даже не помяв броню, второй отскочил от борта. Внутренний экипаж вряд ли что-то почувствовал, зато дружно взвыли скорчившиеся на дне открытого отсека кочегары…
Огромный броневик накатывал на батарею и расчеты сочли разумным покинуть орудия — красные фигуры брызнули в темноту, лишь бесстрашный командир остался стоять с положенным на плечо клинком…
