— Не переживай. Тебя им не поймать.
— Думаешь? Все ж дурные мыслишки у меня в башке. Позорно вот так торчать, на потеху праздным зевакам.
— Если совсем прижмет, можешь геройски подорваться. Ты взрывпакетов уже, наверное, десятка два «сэкономила». Если разом рвануть, чучело из тебя выйдет сомнительное. Не станут возиться.
— О, а так можно⁈ В смысле, если у меня пакетики заведутся. Так-то у меня один-два, не больше.
— Замнем. Я надеюсь на твое природное чувство меры. И на умение смотреть в перспективу.
— Это да. Этого у нас не отнимешь. Гляжу вперед. В эти самые… дивные перспективы. Главное, чтоб оттуда навстречу чучелко не выглянуло…
— Немаловажно, — Катрин искоса наблюдала за подругой. Флирт. Настоящий и искренний, не то, что некоторые из себя корячили-изображали с ледокольными моряками. Черт его знает, как это так у Фло, и естественно, и красиво получается. А она ведь изумительна: платье цвета марсала, иссиня-черный мех на плечах, мягкая улыбка, взгляд… А возраста, этого проклятого врага, вообще нет. И что с нами творит обаяние будущего Героя-На-Все-Времена…
— Твоя его с ума сведет, — предрекло, глядящее вроде бы в совершенно иную сторону. Оно. — Это у вас семейное, точно говорю. Подсечете кого поинтереснее, и давай обезмозгливать. Может, у вас пари какое? Кто больше засушенных самцовых мозгов в горшок насобирает?
— Не болтай глупости. Ничего вашему Шерлоку не грозит. Фло грань не перейдет. Не то что я, насквозь топорная.
— Ты, Светлоледя, не прибедняйся. Лучше с иной стороны на эти забавы глянь. Вот что неудалому самцу впустую маяться по жизни? А так: раз, — мозга нет — и счастлив навечно, поскольку мужчине от ума никакой пользы. Ты, к примеру, о ланон-ши слыхала? Самцы от них мрут как тараканы, но неизменно рассказывают восхищенные сказки.
— Слыхала. Но то другая тема.
— Верно. Потому как тут рядом стоит твоя насквозь личная сказка. И ты, Светлоледя, страсть какая богатая. И обобрать тебя невозможно. Даже я не словчусь.
— Вот и спасибо, — улыбнулась Катрин.
Публика потихоньку стекалась к концертному залу. Семейство Гише тоже двинулось занимать места. Музыкальный зал в Хрустальном был специфический: без лож и балконов, с единственным символическим возвышением для особо почетных гостей, зато с просторнейшей сценой, занимающей почти столько же места, как и кресла для слушателей. Поговаривали, что под помостом для оркестра и хоров встроены мощные паровые машины, способные вздымать тысячный хор под потолок зала. Эти фокусы считались вопиюще демократичным нововведением: четыре тысячи зрителей, почти четыре тысячи музыкантов и певцов, кто выше, кто ниже — невозможно предсказать. Истинный храм муз и смычков. Если учесть цену на билеты — два места обошлись любителям Генделя в пять гиней, фестиваль действительно считался событием сверхъестественным.
Усаживаясь, Катрин расправила подол своего пастельно-зеленого безумства, обошедшегося еще подороже билетов. Л-Гише, разгладил усы, оглядел зал и признал:
— Что-то мне в опере больше нравилось. Тут как-то… в борт дует.
У главной шпионки возникли схожие ассоциации — что-то насчет остановки на привал посреди голого поля — инстинкт подсказывает побыстрее куда-то убраться и не торчать приманкой. Но тут пустошь была весьма густонаселенная: куда не взгляни сплошные головы с перьями, шляпами и лысинами.
— Дорогой Гише, а у вас груз на месте? — машинально напомнила Катрин.
— Вот даже странный вопрос, — удивилось Оно. — Могу хоть сейчас весь арсенал сгрузить. И вообще в следующий раз бери с собой что-нибудь полегче. Я тут в магазине замечательные пистолики видел, легонькие такие…
— Ладно-ладно, я так спросила.
С другой стороны к Катрин склонилась подруга:
— Боже, ты почему не напомнила⁈ У меня же встречи и беседы были намечены.
— В антракте наверстаешь, — утешила главная шпионка. — А не наверстаешь, так и ладно. Отдохни сегодня.
— Нет, так нельзя. Я должна сосредоточиться на деле.
Катрин улыбнулась:
— Так сосредоточься. Он ждет. Когда еще такой вечер выдастся…
Фло пыталась возмутиться, но волнующая пауза после настройки оркестровых инструментов закончилась, некто упитанный заговорил со сцены… Потом в гигантский зал потекли первые такты «Королевских фейерверков»…
* * *
Музыкальную классику огрубевшее шпионское восприятие, все же упорно отторгало. Не то чтобы было категорически неприятно или тянуло в сон (возраст еще не тот) но мысли быстро отдалились от сложных звуков, унеслись от созерцания огней и фаланг построения хора. Захотелось домой, нормально искупаться, поплавать — там ведь лето, чистое небо, солнце и тень… И забот полно. Мысли о детях волевое сознание шпионки поспешно отключило — в этом Фло права — если о них думать, живо умом тронешься. Лучше об отстраненном. Пойти бы на море, а лучше на заводь своей реки, нырнуть с головой. Вон у Лоуд вся спина от этого Лондона чешется и даже местами линяет. Какая-то земноводная аллергия прицепилась…
Сейчас Оно слушало очень внимательно, чуть приоткрыв рот и временами едва заметно морщилось, — видимо, симфонические звуки были громковаты для чуткого оборотничьего органа слуха. У нее же там не уши, а вообще непонятно что. Но слушает, внимает, предвкушает, как будет рассказывать-расписывать на своей Лагуне…
Катрин попыталась последовать примеру правильной туристки, слегка послушала хор, и вновь отвлеклась — на этот раз по откровенно глупейшему поводу. Настойчиво казалось, что кто-то пялится: не то чтобы пристально и с гнусными намерениями, но поглядывает, и с очень странным вниманием. Что нехорошо. Был не так давно один случай в Тинтадже… Впрочем, тот арбалетчик-снайпер после дачи показаний отправился искупать свои провинности облагораживающим трудом в рудники Лысых гор, следовательно, у него алиби. Да что ж такое — вот, опять… И не в стройную спину или затылок элегантно прикрытый шарфом, смотрят, как того можно было ожидать от нормального мужчины, не слишком увлеченного гениальным Генделем, а наблюдают непонятно откуда и непонятно с какими целями. Сверху и вооруженным оптикой взглядом? Вроде бы ощущения не те. Катрин знала что сейчас, несмотря на свой рост, она не слишком выделяется в зрительской массе — лишние сантиметры компенсировались отсутствием перьев, навороченной шляпки и прочего головного украшательства. Так кто так уставился? Лондонские знакомые в зале маловероятны, не тот у них уровень…
Тут главная шпионка обнаружила, что опытное Оно тоже отвлеклось от божественной музыки и обеспокоилось. У Лоуд инстинкт, которому можно и нужно верить.
Шептаться в разгар музыкального экстаза было бы явным святотатством, Катрин скосила глаза на руку напарницы — Л-мужской палец, длинный и холеный, усиленно тыкал куда-то влево. Что там… ряды упоенных лиц слушателей, далее та платформа для почетных сэров-пэров, послов и прочих статусных гостей фестиваля. Катрин осторожно глянула туда…. и… Скрестившиеся взгляды мгновенно распались, шарахнувшись в сторону оркестровой площадки, где как раз готовился вступить в дело хор двухбатальонного состава…
Катрин стало не по себе — встреча взглядами просто обязана была быть случайной, но врать сама себе шпионка уже давно отучилась. Уж какая тут случайность, если…
В крошечной паузе между мощными руладами, Лоуд чуть слышно шепнула:
— Та лягуха. Королевских кровей…
Обзывать «лягушкой» очаровательную молодую даму в безупречном, столь же изящном, сколь и сдержанном туалете, было просто смешно. Ровная спина, неброские драгоценности, скромное место — несомненно, принцесса Аликс, она же Александра Каролина Фредерика Шарлотта Луиза Юлия, не считала нужным афишировать свое присутствие на концерте…
Следующие минуты Катрин музыки не слышала, напряженно размышляя. Нет, узнать ее никак не могли. Сейчас носим глаза иного цвета, прическу, в смысле шарф, вечерний туалет, макияж, в конце концов… Катрин и сама себя в зеркале с трудом узнавала. А уж как догадаться случайной знакомой… Тогда и виделись от силы минуту, да еще и в шоковом состоянии… Но…
