— А вы вообще стриженная! — обвиняюще указал задетый за живое хозяин.

Катрин выудила из складок покрывала шаль, сорванную в порыве скоротечной капитанской страсти, поправила растрепанные рыжие волосы.

— Грубо. Не по-джентльменски. Дама не виновата, что у нее грива не растет. Могу я одеться? Или к чему возиться, в тюрьме все равно переоденут?

— Нет-нет! Несомненно, вы можете одеться, — поспешно заверил Капитан. — Полагаю, с вами будут обращаться как с благородной дамой, хотя ваш титул едва ли можно назвать законным.

— Что ж, хоть что-то утешительное, — Катрин встала с постели.

Духи и оголенные шпионские ляжки все же действовали — ледяной британец косился.

Шпионка без спешки поправила бархатный корсаж — его содержимое упруго вздрогнуло.

— Прекратите меня искушать! — немедленно предостерег хозяин. — Это бесполезно! Вы совершенно не в моем вкусе и только долг…

— У вас долг, у меня долг. Расслабиться невозможно, — вздохнула Катрин. — Не пытаюсь я вас искушать. Слушайте, у вас в постели полно крошек. Чипсы там едите, что ли? Везде забилось.

— Прекратите, немедленно! — приказал капитан, стараясь не смотреть на то, как дамские пальчики ныряют под корсаж. — Вы падшая женщина, и ваш самозваный титул не дает права…

— Всё, — шпионка развела оголенные руки, вызывающе сверкнув овалом искусной татуировки на плече. — Уже не колется. Джон, перестаньте так нервничать. У меня нет ни оружия, ни желания его применять. Разговор мы закончили, осталось расстаться без глупой сцены.

— Не стану возражать, — Капитан сдвинулся к секретеру, где явно таилось нечто способное пресекать скандалы и сцены старым добрым огнестрельным способом. — Послушайте, могу я задать безобидный вопрос? У вас там все женщины так., оскверняют себя обрезанием волос, испорченной кожей и иным вызывающим бесстыдством?

— Не пугайтесь, мой друг, — Катрин держась лицом к хозяину, нагнулась, подняла пару предметов одежды и, наконец, изволила небрежно прикрыть бедра. — Женщины у нас разные, хватает длинноволосых и стыдливых — не всем везет с фигурой, да и воспитание разное. Мое поведение не слишком характерно для тамошних славных земель.

— О, охотно верю, — Капитан пытался отвести взгляд. — Вы весьма редкостное существо. Кстати, как вы проделываете этот фокус с цветом глаз? Мне рассказывали об искусственных линзах, но ваши глаза кажутся абсолютно естественными.

— Благодарю, — Катрин отступала к креслу у стола. — С глазами повезло. Недурны, не правда ли? фокус элементарен — каждую ночь в Лондоне пропадают женщины. У некоторых из них очаровательные глаза. Мертвым они не нужны.

— Что за жуткий бред вы несете? — даже сквозь загар было видно как побледнело капитанское лицо.

— Отчего же бред? Разве нет у вас некой знакомой, занимающейся той же самой биологической тасовкой? Увы, брать органы у живых я не умею, но с мертвыми все значительно проще.

— Какая гадость! Слышать такие шуточки от женщины… — хозяина передернуло в приступе невыносимого омерзения.

— Я не женщина и вы это прекрасно чувствовали, отдавая мне свое семя. — Катрин неспешно повернулась к столу, заваленному книгами и письменными приборами, слегка прогнувшись, оперлась о крышку, и принялась поправлять причёску. Оставалось надеяться, что все сработало, поскольку ощущения были смутные…

будьте уверены, я выношу щенков очень быстро, — продолжила фокусница. — Полнолуние и шесть дней. И я верну вам наших наследников, мой дорогой возлюбленный…

Зеркало над столом было пыльным и Катрин едва видела физиономию потрясенного любовника. Донесся сдавленный звук и стало очевидно, что все сработало…

…Капитан в ужасе смотрел в спину гостьи, вернее, на ее нижнюю часть. Хвост, глянцевитый, толстый отвратительный, жеманно обвивал длинную ногу в темном чулке, поглаживал-почесывал точеную щиколотку, непристойно покачивал раздвоенным «жалом» на конце

вы стали отцом северных демонов, мой милый. Это нас свяжет куда крепче любых клятв… — закончить Катрин не успела.

Капитан рванул ящик секретера, но выхваченный револьвер вылетел из трясущихся рук. Сраженный внезапностью предполагаемого отцовства хозяин рухнул на колени, лихорадочно нашаривая оружие. Настроен он был серьезно и Катрин, предпочла не испытывать судьбу и метнулась к двери.

— Бах-бах-бах! — затрещали выстрелы. Что-то со звоном слетело со стены…

Возможно, стрелок целил по задранному хвосту, или просто утерял хладнокровие, но двери лживая шпионка достигла невредимой. Опыт — великая вещь!

— К чему эта суета, мой дорогой? — ласково вопросила Катрин, выглядывая уже из-за двери. — Дело сделано. Ты наш…

— Бах-бах-бах! — категорически возразил капитанский револьвер. Потом курок защелкал вхолостую…

Шпионка оценила занозистую дыру в филенке и заглянула в спальню вновь — безутешный возлюбленный спешно набивал барабан, непослушные патроны распрыгивались по паркету.

— Ты привыкнешь, — пообещала Катрин, широко улыбаясь и давая рассмотреть себя. — Ты будешь нашим…

Капитан на мгновение замерев, смотрел в ее чудовищно преобразившееся лицо: на общем-то вполне аккуратном и даже вполне классическом шпионском носу отныне красовался безобразный нарост, весьма похожий на второй нос, чуть поменьше размером. По отдельности оба органа обоняния отвращения не вызывали, но взгромоздившись друг на друга…

Капитан мученически застонал и метнул в исчадие ада пустой револьвер. Бесполезный снаряд ударил в стену, а Катрин надула губы:

— Ты их полюбишь. Не упрямься. У меня много детей, мужей и рабов. Если ты не будешь упрямиться…

Вот не понимают некоторые своего счастья. Капитан распахнул шкаф и нервически заряжал двустволку.

— Одумайся, идиот! Я все прощу, — призвала шпионка, пригибаясь.

— Бу-бух!

Дверь была окончательно испорчена.

— Ты поймешь, — крикнула Катрин в дыру, предусмотрительно прячась за простенок. — Сейчас я ухожу, но буду рядом, ты нам нужен, дорогой.

— Бу-бух! — выдало ружье вторым стволом.

Во входную дверь уже с криками ломились. Катрин швырнула горшок с давным-давно засохшим цветком вверх по лестнице.

— Наверху! Следите за окнами! — немедленно скомандовали за дверью.

Так, стража при деле. А что хозяин?

Из-за двери доносились мученические стоны и лязг чего-то боевого. Да, оружия у него там порядком, хорошо, что в шкафы позапирал, подальше от коварной гостьи…

Ага, вот — донеслись шаги бегущего Капитана, одновременно внизу распахнулась входная дверь.

— Нет! Нет! — взревел хозяин, распахивая изуродованную дверь спальни — в разодранной сорочке и с ружьем наперевес, со вторым за плечами, он был огромен и почти величественен. — Я уничтожу ее сам! Ждите на улице!

— Но, сэр… — неуверенно возразил тощий тип с револьвером в руке.

— Не дайте твари уйти через сад! — заскрипел зубами капитан. — И заприте дверь! Немедленно! Я знаю, она уйдет на север.

Благоразумие шпиков одержало верх — возражать облаченному властью безумцу с ружьем в руках никто из них не пытался.

Входная дверь захлопнулась.

— Она там. Наверху. Во тьме, — прошептал Капитан, снимая со стены фонарь.

Чиркнула спичка. Стоящей за вешалкой и прикрытой лишь висящим капитанским пальто Катрин стало не по себе.

По полу поплыли пятна желтого неверного света, к счастью, шелковые чулки не отсвечивали.

Щелкнули взводимые курки двустволки.

— Я уничтожу северную тварь, — прошептал Капитан. — Она не посмеет…

Тихие шаги по покрытым ковром ступеням удалились — охотник поднимался на второй этаж.

Катрин обнаружила, что не дышит. Однако, похоже, он крепко умом подвинулся. Как-то даже стыдно такое учинять.

Стыдиться будем позже. Шпионка неслышно пронеслась в кабинет — хорошо, что все рядом. Аппарат пневмопочты — дорогой, в резном деревянном корпусе, подключенный к баллонам и почтовой трубе стоял у огромного стола. Вот рулоны свинцовых полос для адресов, вот адресная машинка… Катрин схватила первый попавшийся лист бумаги, подсунула в машинку и начала крутить ручку. Было темновато, но судя по всему, полосы цифр и букв отпечатывались на листе. Да сколько же здесь адресов на печатном валике⁈