— Тогда я требую доказательств, — прошептал капитан, не отпуская кисть собеседницы. — Вот у тех деревьев…

…Целоваться он не умел. Так некое оральное соприкосновение, в какой-то степени целомудренное, рот жесткий, словно у теплого покойника. Лошади двинулись дальше, Катрин улыбалась, потупив взгляд, и пытаясь сохранять таинственный и обещающий вид. Тьфу, взял все и испортил. Ну не дурак ли загорелый? Кому доказывает? Себе, ей, или тем шпикам наружного наблюдения? На оперной сцене поцелуи и то выглядят естественнее.

«Кузина с супругом» гуляли возле пруда. Вернее, Флоранс прогуливалась вдоль вымощенного берега, а надутый мистер Гише сидел на изящной скамье и почему-то под зонтиком. С чего такая предосторожность, небо безоблачное, солнце уже осеннее.

— Напекло? — слегка удивилась занятая своими мыслями Катрин.

— Она еще спрашивает⁈ — немедленно забрюзжал Л-Гише. — Семью позорит, поцелучики вытворяет, понимаете ли. Святой Бонифаций свидетель — ты нас дискредитируешь перед обществом. Как теперь в театр ходить, я прям вообще не знаю. Мял?

— Он? Меня? До вечера отложили, — буркнула Катрин.

— Не доверяет самец, — сделала в общем-то обоснованный вывод прозорливая оборотень.

— В определенном смысле мы вырулили на финишную прямую, — объявила главная шпионка. — Полагаю, вечером, у него в спальне, состоится объяснение. Вот до постели, или после, я так и не поняла. Может, и вместо нее.

— Тебя прямо там арестуют, — предрекла заметно побледневшая Фло. — Он действительно тебе не доверяет. Это даже издали очевидно.

— Взрослые люди, что нам притворства притворствовать, — пожала плечами Катрин. — Не думаю, что меня примутся вязать прямо с порога. Хозяин — человек гордый и самонадеянный, попытается сам со мной справиться. После беседы.

— Тут мы ему шею свернем и драпанем, — одобрило Оно. — В принципе, вполне добротный и надежный план.

— Пойду я одна, тебе здесь дело имеется. Кроме того я обещала доверительное общение тет-а-тет, — пояснила Катрин.

— Звучит неприлично, — осудила благонравная оборотень. — У этих французов такой мудреный язык, что понять какую ногу куда забрасывать…

— Да знаешь ты смысл выражения, ты чертовски способная, — пресекла шуточки Фло. — Черт, мне кажется, это будет крайне опрометчивый визит. Тебя там будут ждать, а ты идешь в одиночестве, слабо вооруженная…

— Иду я безоружная, — поправила Катрин. — Война не объявлена. Но время есть, адрес нам известен, вышлем на разведку Мина. Кстати, у меня есть идея. Даже две. Лоуд, надеюсь на твою помощь.

Оборотень удовлетворенно глянула из-под зонтичной защиты:

— Вот! Меня, наконец, ценить начали. Может и премию посулят.

— Посулят. Зонтик-то тебе зачем?

Лоуд мгновенно помрачнела:

— Так ты куда нас притащила? Гнуснейший парк! Бродишь здесь как прыщ ползучий по дебелой заднице, от деревьев никакой защиты…

— Опять вороны, — прояснила трагизм ситуации Флоранс. — Очень зоркие и агрессивные птицы. Негостеприимные.

Катрин глянула на траву вокруг скамьи — виднелись следы свежего птичьего «бомбометания». Действительно, густо наляпали. Загадка какая-то — не могут же вороны естественный запах коки-тэно с верхушки дерева угадывать? Выдает Оно себя чем-то? Или как это понимать?

— Слушай, Лоуд, напомни дома, я тебе заклинание от богомерзких птиц запишу.

— Ишь ты, какие внезапные таланты у нашей Светлоледи, — удивилась оборотень. — С колдунами успела поводиться?

— Случайно как-то пересеклись. Ладно, сейчас срочно Мина засылаем, он часа через два на рандеву обещал заявиться. Кстати, что он там, в катакомбах вообще застрял? Делать ему там нечего, давно в Гров-Хауз должен квартировать. У нас там, конечно, натуральная общага, но все же почище…

— У него этот… адьют… адюльт… ад-юль-тер с одной подземной девицей, — настучала всезнающая оборотень.

— Адюльтер это всё же несколько иное, — поправила Фло. — Мин с кем-то подружился. Похоже, действительно девушка из местных дарков.

— Нашел тоже время, — проворчала Катрин, поправляя шляпку.

— А сама-то? — ухмыльнулся Л-родственник.

— Если ты насчет поцелуя, так это чистая театральщина. Причем, необъяснимая и откровенно неприятная, — поморщилась Катрин. — Хватит болтать, мне срочно нужно поставить разведзадачу нашему артиллеристу. Идем к экипажу…

Проснулся Мин заблаговременно, но вставать охоты не имел. Что-то томительные деньки выдавались. Личный состав Гремлинского Боевого Крыла Чистой Ночи отдыхал путем «крепкого дрыха», бодрствовали лишь дежурные по кухне, да в галереях на своем удаленном посту бдил часовой. В штабе пахло легким дымком очага и свежими грибами: Зу и Лапрасулон чистили будущий обед. Распорядок у армии сохранялся строгий: проснутся, перекусят и вновь отбой до вечера, а там уж выход на акцию…

А грибы девушка чистила толково. Зу вообще в отношениях с ножом не промах, только вот воспринимает клинок исключительно как инструмент. Что, конечно, в корне неверно. Подучиться бы ей, расширить кругозор…

…Мин умывался, а на душе по-прежнему было скверно. Все-таки, как сказала бы Аша, безнадежны такие отношения. Бесперспективны. Слишком разные дороги в жизни у принципиальной столичной гремлинши и стопроцентно боевого артиллериста. А ведь будут воспоминания мучить…

Вынув свой нож, лазутчик-артиллерист подсел к дежурным.

— Помогу, перекушу, да пойду. У меня встреча важная.

Зу в своем обычном стиле пренебрежительно фыркнула, а сутулый Лапрасулон спросил:

— К выходу-то отряда вернешься? Сегодня к речной станции пойдем. Там новый насос поставили. Вот бы людишек фонтаном порадовать.

— Нужное дело, — вежливо согласился Мин. — Наверное, успею вернуться.

— Поосторожнее под Сити ходи. Вчера Дри там чуть не прихлопнули. Вроде колдуны какие-то объявились.

— И как там случилось? — насторожился лазутчик, недолюбливающий колдунов и магов еще с давнишних каннутских времен.

…Дри возвращался от одного из выходов к газовому заводу — с тамошними трубами чистотники хитрили регулярно, крепко изводя рабочих, страшно опасающихся взрывов. Все было нормально, разведчик-гремлин спокойно хромал по знакомому маршруту, но у Кроунского коллектора услышал впереди себя людей — те шли навстречу. Опытный гремлин свернул в боковой ход, выбрав самый узкий и неприятный для высокорослых засранцев туннель. Впереди был тупик переходов старой молельни, но достаточно разветвленный. Возможно, Дри из-за своей хромоногости завозился в основной галерее и подпустил людей слишком близко. Иначе совершенно непонятно, зачем они сунулись в тот же проход. Это были явно не рабочие: пятеро здоровяков с яркими непонятными фонарями. Вооруженные, да еще упорные как голодные пиявки. Дри отступал, люди медленно, но неотступно двигались следом. Гремлин попытался обойти их по боковому лазу — не вышло — у основной галереи остался человеческий часовой. Люди шли тихо, вовсе не так громогласно, как этим горлопанам свойственно, переговаривались. Было понятно, что они кого-то ищут и ищут весьма толково. Дри не терял хладнокровия, отступал. По-настоящему он испугался, когда люди выключили фонари. Удивительно — странные охотники крепко пахли людьми и оружейной смазкой, но были способны двигаться в темноте словно фейри. Или как призраки. Хотя и шумноватые для умертвий…

…Дри оказался уже в самом храмовом зале, среди полуобрушившихся колонн, каменных алтарей и груд осыпавшейся земли. Это и спасло…

…— Говорит, он прямо между ними проскочил, — рассказывал Лапрасулон. — Сначала они начали стрелять, прямехонько в него палили. Он ошалел, да напрямую к выходу. Тут они своими башками-шлемами закрутили, пальбу прервали. А он по проходу, просто чудом с часовым разминулся. Дохромал до канала, там на корытном челноке. Едва ушел…

— Как такое могло быть, а, Мин-человеколюб? — ядовито вопросила Зу.

— Да по-разному могло быть, — пробормотал лазутчик, беря следующий гриб. — Скорее всего, он сектора обстрела резанул и они опасались друг друга подстрелить.