Батареи открыли огонь одновременно. «Дэг» получил два попадания в броню полубашни — удары выдержал, отошел под прикрытие пирса, куда одна из вражеских батарей не доставала. Но и долбить свою цель канонерка оттуда не могла. Началась дурная игра: канонерка перезаряжала орудие в относительном затишье — получала пару снарядов — выходила на «открытую» воду — влепляла свой снаряд в цель — получала еще пять-шесть попаданий, и пятилась под защиту пирса.

Легкие британские снаряды свистели над бассейном верфи, неумолимо разносили пристань и стены цехов, потихоньку подпаливая все, что подпаливалось — пехотный противник из строений благоразумно сбежал, поскольку сидеть под «дружественным» огнем охотников мало. Оставшийся без работы Мин, лежал за прикрытием бронебортика, приглядывал за берегом, а больше смотрел в небо: среди клочьев дыма кружилась четверка «скаутов», в стороне парил упитанный «траппер». Начнут швыряться или не начнут? Корпус «Дэга» под спиной пулеметного артиллериста содрогался от попаданий легковесных снарядов. Пока особого вреда канонерке этот град не приносил, но ведь рано или поздно подкатят что-то солидное…

Приползла Зу:

— Я так, проведать.

— Всегда рад тебя видеть. Только не выпрямляйся.

— Собачкой больше нравлюсь? Дурень. У нас все хорошо, только Си с командиром почти оглохли, у них и грохот, и по броне переростки словно сплошные заклепки ставят. Зато «Инглэнд» кормой погружается и палубу нам подставил. Ему по трюмным люкам бьют. Есть мнение, что должен разгореться.

— Чудесные новости. А что с углем? Кончается?

— Васш-Бер говорит, еще на час как минимум. Отличный котел у нас.

— Неплохо. Может, ей помочь с топкой? Нехорошо, что девушку в одиночестве оставили.

— Еще чего! Там не работа, а одно удовольствие. С такими-то клапанами! Или ты из иных чувств? — мрачно поинтересовалась Зу.

— Не дури. Она гремлинша что надо, но ничего личного.

— Потому что она все поломанная и голоса почти нет?

— Вовсе не поэтому. Слушай, ты не находишь что разговор не очень своевременный?

— Так другого-то и не будет, — напомнила девушка и уползла, придерживая каску.

Мин вздохнул и посмотрел в небо: дыма прибавилось, всего остального убавилось — разошлись «скауты». Разошлись, потому что подходили звенья «трапперов». Шесть, нет, вот еще два…

Полукровка одернул куртку, прошелся лапами по ремню с оружием, — все на месте, вот только жест довольно бессмысленный. Права Кэт: настоящая война, это когда от тебя почти нифига и не зависит.

Пулеметчик утер потную морду и встал к спарке…

…Кран содрогался, Катрин цеплялась за вибрирующее железо: дым и пыль накрывали верфь, серые облака поднялись уже выше наблюдательного пункта шпионки. Донимал кашель и едкая вонь бомбовой взрывчатки…

Дирижабли подходили одним эшелоном, метрах в двухстах над целью и клали бомбы довольно кучно. Большая часть легла в Малый бассейн. Взлетали фонтаны белой воды, прыгала на кипящей волне темная плошка канонерки, отрабатывала двигателем вперед и назад, сбивая наводку бомбовозам. Как можно маневрировать в столь малой «ванне» оставалось непонятным, но ведь умудрялись… Катрин видела своего артиллериста — Мин стоял за спаркой, пытаясь отпугнуть дирижабль, выходящий на боевой курс. Дело заведомо бессмысленное, разве что с психологической стороны… Слабые пулеметные стволы щедро рассеивали пульки-шары над верфью, иной раз бессильно клацало и по котлам на крановой площадке за спиной у наблюдательницы…

…Заходят чередой… мимо, мимо… снова мимо… Болтающийся в бульоне бомбовых разрывов «Дэг» сверкнул своим единственным носовым — выстрел! Все равно бьют во славу Ночи мелкие камикадзе. «Инглэнд» прилично горит, кажется, уже сел кормой на дно бассейна…

…Попадание бомбы… Не фонтан, а вспышка по центру канонерки, чуть ближе к правому борту — донесся глухой звон. Воду затянуло черным дымом… На верфь заходили два последних «траппера»…

Это был глупейший день, глупейший бой и вообще… Катрин в прицел видела гондолу бомбовоза, торчащие над бортом головы в защитных очках, бойницы-амбразуры на бронированном днище аппарата. До изумления похоже на дурацкий летучий танко-паровоз. Наверняка штурман-наводчик у прицела амбразуры, защищенный…

В магазине «Штайера» шесть патронов и они могут очень понадобиться позже. Или уже нужны?

Катрин поймала в прицел голову воздухоплавателя — у этого вроде бы шлем получше. Командир или нет, догадаться невозможно. Спуск мягко поддался пальцу…

…Головы мигом исчезли. Дирижабль вроде бы продолжил путь, обе бомбы отделились от держателей… Громыхнуло крепко: по пирсу и цеху за бассейном…

Катрин повела замыкающий «траппер» — пилотов не видно, в пропеллер ему всадить, что ли? Не тот калибр у «Штайера». А вот они, вражьи шлемы, с борта выглядывают…

Попала или нет, шпионская снайперша так и не поняла — кажется, дирижабль начал отворачивать еще до выстрела, бомбы отделились от гондолы — эти вообще в Темзу…

…Мин осознал, что висит, вцепившись в леера. Мир перекосился и частично куда-то делся. Не, это борт «Дэга» накренился, вознеся на себе пулеметного артиллериста. Мин машинально перебрался по правильную сторону поручней — вовремя, палуба опустилась, плоская канонерка вернулась в нормальное, хотя немного кособокое состояние. Но в мире явно чего-то не хватало. Ага, звуков. И трубы канонерки. Артиллерист пришел к закономерному выводу, что оглушен, а трубу снесло бомбой. Палубу и остатки мостика затмили клубы дыма. Корпус «Дэга» вздрогнул, — выстрел! Единственное 11-дюймовое все еще вело огонь. Значит, кто-то жив. Минимуму стало стыдно, что он хотя и глухой, и с отшибленной левой передней, но бездельничает. Нужно что-то делать, надстройки со спаркой уже, в общем-то, не существовало — там торчали листы искореженной стали и валил дым. Мин побрел к пулемету левого борта, в уши медленно пробивались звуки: далекие выстрелы батарей, скрип металла, натужные вздохи двигателя… Из дыма кто-то вывалился, бухнулся на четвереньки, пополз, сверкая помятой, но местами еще блестяще-шлемоносной головой:

— Жив, ты, мой шерхебель⁈

Мин улыбнулся, — запомнила все-таки. Они ж вообще как дети: шестеренки, поршни, патрубки, а о простом рубанке понятия не имеют. Без надобности им — все деревянное имущество одним молотком чинят. Городские варвары…

Зу смеялась и плакала, мокрые глаза светились сквозь дым. Полукровка сосредоточился, вслушался:

… — дри и Охтара насмерть убило, Лапр помирает… пробоина в пятнадцать футов… руль заклинило… но мы стреляем!

Мин собрал сотрясенные мысли и прокряхтел:

— Ты, все же не высовывайся. До конца, так до конца.

— Еще бы! — Зу всхлипнула и уползла в дым…

Мин понятия не имел, как можно управлять судном без руля, но чистотников было не сломить. Подбитый «Дэг» циркулировал по бассейну, отрабатывая машиной, ловил момент и бахал в сторону горящего дирижабленосца. Частота пальбы 11 — дюймовой упала вдвое, но канонерка еще жила. Котёл парил, но давал давление. Мин стрекотал из единственного уцелевшего пулемета куда-то в дым, ориентируюсь на разрозненный стук винтовок. Наступила та предсмертная адова фаза боя, когда бьют на ощупь, лишь желая напоследок опустошить бункера, магазины и боеукладки. Завеса дыма становилась все плотнее: горел у пирса «Скру», догорал в углу остов буксира, пылали цеха… Клубы дыма и пара из поврежденных паропроводов густо пронзали легкие артиллерийские снаряды и пули. Мин определенно знал, что его нащупывает какой-то ловкий штуцер — отметины ложились кучно, просто каким-то чудом башку еще не прострелили…

…«Дэг» дрогнул, выпустив очередной снаряд, тут же корабль содрогнулся от повторного попадания, куда сильнее, донесся скрежет металла, за бортом вознесся столб воды, окатив пулеметчика с головой. Что-то крупнокалиберное появилось…

Под палубой болезненно стучало, фыркало паром… Кто-то кричал — Мин закрывая лицо, кинулся в белую завесу, ухватил живое, выволок из дверного проема… вместе споткнулись о сбитую бронедверь, повалились…