Катрин не видела полукровку. Бинокль приближал безлюдную канонерку, задранный ствол орудия… Вырывался сноп пламени, неуклюжее суденышко приседало на воде, потом подпрыгивало, к стенке верфи относило пышное облако порохового дыма… С опозданием в звон выстрела вплетался звук удара снаряда и пораженное кряхтение гигантского тела дирижабленосца… И грозный гнусавый голос напоминал: «Здесь Боевое Крыло! Всем покинуть зону проведения операции! Раууууу-урауууууу!»…

Гремлинский артиллерийский расчет работал строго: выстрел за две минуты двадцать секунд, видимо, это был предел скорострельности орудия…

Потом началось собственно сражение…

…Мин малость охрип, Зу принесла бутылку странноватого эля, видимо, из капитанской каюты. Это было кстати. Вот только допить не дали…

— С левого борта! — крикнули с мостика.

— Вижу, — ответил зоркий артиллерист и развернулся с мегафоном к конкретной цели — от угла верфи двигалась лодка с несколькими моряками: — Немедленно покиньте охраняемый периметр! Будем вынуждены открыть огонь! Назад! Рауууууууууу-урааауууууууу!

С лодки что-то ответили, слабенько и неубедительно. На носу ялика сидел молодой офицер, решительно встряхивал пневмо-винтовкой. Эх, сопляк совсем…

Мин поставил мегафон и развернул спарку в сторону неразумного противника. Показания на пулеметном манометре были идеальны — с таким давлением хоть полк морской пехоты останавливай. На ялике маневр разглядели, мигом сбились с весельного ритма. Но офицер-упрямец орал на своих…

Мин выпустил идеальную, впритирку с носом лодки очередь, и схватил мегафон:

— Сейчас размажу! Назад, чмо тыловое! Рррраууууу!

Повернули, куда им деваться. Заскочили под защиту борта буксира, полезли на причал, кто-то в спешке в воду булькнул. Так, пока перерыв, пусть люди репу почешут…

Дела между тем, шли не очень благополучно. 11-дюймовое исправно всаживало снаряды в дирижабленосец, но тот не особо реагировал. Нет, три мачты порядком разрушили, надстройки тоже подрихтовали, но… Как слону дробина. Даже не горит, сволочь.

Вообще-то, мощные бронебойные снаряды прошивали борта дирижабленосца насквозь, но их разрушительное действие было слабовато. Фугасные наоборот — наносили внешние разрушения, но броню пробивали через раз. Эх, бронебойно-фугасным бы врезать… Да, не доросли они тут до правильного боя.

Таур скатился по трапу, пробежал к полубашне.

— Может, ему по машинному врезать? — заикнулся Мин.

— Поучи еще, — ответил гордый чистотник, — сейчас мы его…

В общем-то, и то, правда. Мин считал себя бойцом современного маневренного легковооруженного боя и с тяжелой техникой дело иметь не привык. Как и с отражением авиационных налетов. В небе уже висели два «скаута» — пока не страшно, вряд ли у них на подвесках что-то имеется, просто наблюдатели. Мин на всякий случай проорал в их сторону «покинуть воздушное пространство, откроем огонь на сбитие», но на дирижаблях вряд ли могли слышать. Да и с зенитным огнем на канонерке так себе: у турелей Мк-2 максимальный угол — градусов сорок пять, абсолютно не додуманы их возможности ПВО. Впрочем, учитывая слабость паровых стволов… Был бы ДШК[1], легендарное изумительное оружие…

О несбыточном мечтать — мозг ослаблять. Мин глотнул из бутылки, не теряя из виду пирсы и иные подходы к бассейну — там, где громоздятся штабеля досок, опасное направление. Уже шныряет кто-то…

«Дэга» качнул очередной выстрел, донесся восхищенный возглас кого-то из гремлинов. Ага, это они в корму дирижабленосцу засадили, под самую ватерлинию или как ее там. Цель стоит «полукормой», если туда порядком влепить… Неглупо…

По рубке негромко щелкнуло — Мин пригнулся, глянул на отметину. Из пневма, осознано и целенаправленно. Гадкие, ничтожные люди, за досками они и пристроились.

— Рекомендую прекратить мелкие провокации! Немедленно покинуть зону боевого контакта! Рауууу-уурауууу!

Щелкнуло дважды, потом сразу еще разок. Нет, не откажутся от гнусной идейки. Нечего на них мегафон тратить, в нем и так батареи садятся…

…Спарка дважды прошлась по доскам — штабеля в уверенной зоне досягаемости, чего ж не полить? Щепки взлетели аж облаком. В ответ щелкнули из просвета между штабелей. Мин ответил стрекотом Мк-2.4. Там временно угомонились…

«Дэг» подрабатывал двигателем, отходя к воротам бассейна. Это не от стрелков гремлины уклоняются, а выгодную позицию для орудия изыскивают…

…11-дюймовка успела трижды весьма удачно засадить в корму «Инглэнда», когда к противнику прибыло подкрепление. На причале замелькали красные мундиры. Что ж, регулярные войска это всегда достойно. Мин едва успел предупредить о «бессмысленности кровопролития», как в ответ протрещал залп. Штуцера, и, определенно, взвод, а то и больше. Это по-нашему…

…Звонко щелкали пули по броне рубки, Мин щедро отвечал из спарки, пока не опустели зарядные бункера. Пулеметчик перебежал к кормовой-левой установке, здесь щиток прикрывал даже получше. Штабеля стройматериала на пристани уже куда больше напоминали груды щепы, противник не выдержал дуэли на кинжальной дистанции и отошел. Было слышно, как оттаскивают голосящих раненых. Мин оглянулся на звяканье: Зу засыпала в бункера спарки жестянки с пулями.

— Присядь быстро! — потребовал полукровка. — Снимут! У тебя каска демаскирующая.

— Да я ее скину, неудобно, — пробухтела девушка, откупоривая новую тяжелую банку…

Мин запрыгнул на надстройку, лично высыпал заряды и сказал:

— Не надо ничего снимать. Сейчас каждая мелочь может сохранить боеспособность бойца. Особенно, если он не будет покидать свой пост. Хочешь, я тебе свой шлем отдам? Он удобный.

— Тебе нужнее, — буркнула Зу. — А поста у меня нету. В рубке и один Лапр управляется. И мы пристрелялись — корму славно разносим. Давай, я тут буду?

— Разумней тебе в резерве оставаться. Дело-то только начинается. И давай не будем спорить в такой момент.

— Давай, — согласилась мелкая спартанка. — Только ты зови, если нужно. А вообще ты отлично говорил. Истинный голос Ночи!

— Спасибо, — Мин ухмыльнулся. — Жаль, батареи садятся. Ну, не будем расслабляться…

Расслабляться действительно не пришлось. «Дэг» размеренно расстреливал необъятную задницу дирижабленосца, а у Мина на левобортовом-кормовом направлении шли свои узкие боевые действия. Враг попытался выкатить собственную паро-пулеметную установку, но открыть огонь не успел — теперь пехотный пулемет стоял у угла здания, а неразумный расчет лежал под высокими колесами станка. Больше досаждали снайперы, хорошо, что криворукие. Мину дважды приходилось браться за карабин и отгонять особо упорных. Нет, в нарезном оружии есть своя прелесть, хотя отдача в плечо долбит не по-детски. Впрочем, к чему оправдываться — времени и возможности сделать толковый приклад действительно не имелось. А ведь какие перспективы… вот если оптику поставить, а? Эх, сколько всего не успел…

«Инглэнд», если говорить умно, приобрел дифферент на корму, а если попроще, то притапливался на жопу. И еще что-то потихоньку разгоралось в чреве дирижабленосца. Таур и Си творили чудеса, а в погребах канонерки оставалось еще половина боекомплекта. Но ситуация менялась…

Вражескую артиллерию Мин наблюдал, но дотянуться до нее лапы были коротки: две полубатареи разворачивались вне досягаемости пулеметного огня канонерки. Учли, суки, недавний опыт. Легкие 6-фунтовые орудия, упряжки, суета у зарядных ящиков… Артиллеристы, занимающие позицию по центру, за большим бассейном верфи оказались отчаянными смельчаками — попросту нарывались на дуэль с 11-дюймовым орудием «Дэга». Гремлины сметать шрапнелью три легких орудия с расчетами не станут, но британцы-то этого не знают. Впрочем, разве сами чистотники не настоящие британцы?

Задуматься о печалях гражданской войны Мину не позволили — несколько храбрецов-пехотинцев попытались проскочить по пирсу под прикрытием корпуса безучастного «Скру». Попытка была пресечена — расстреливать в спину отходящих бойцов Мин не стал — ни к чему сегодня кровожадность, все ж за Чистую Ночь погибаем, что как-то обязывает…