— Это действительно опасно, — аккуратно касается пальцами моего колена и медленно проводит по коже до ткани шорт.

— Он считает, что я ребенок, который не может сам о себе позаботиться! — дергаю ногой от распирающего негодования.

— А ты сможешь? — опускает ладонь на мою ногу и смотрит в глаза.

В отличие от брата, он не считает меня маленькой или взрослой. Но хочет узнать. И начинает с моего мнения. А какой себя считаю я? Смогу ли я постоять за себя?

— Я… — открываю рот, но замолкаю. Смотрю на его внимательный взгляд и понимаю, что только дети кричат: «я справлюсь со всем сам». Взрослые же говорят иначе. — Не думаю, что мне придется справляться со всем самостоятельно.

— Правда? — удивленно поднимает брови.

— Там ведь будешь ты, другие слуги и Лиск, наверняка кто-то да придет на помощь, если сама я справиться не смогу, — смотрю на свои ноги, уже не настолько уверенная в правильности этих мыслей.

— Ты права, нас там будет достаточно, чтобы прикрыть друг друга, но все же… — задумчиво проводит пальцами по моему бедру.

— Что? — напрягаюсь от его молчаливого блуждающего взгляда.

— Мы не всегда будем рядом, — произносит тихо и убирает руку. — Я действительно не уверен в том, что нас там ждет, но… — прерывается и встает на ноги. Отворачивается и разминает пальцы.

— Что? — нетерпеливо подскакиваю.

— Может это и эгоистично, но я бы хотел, чтобы ты поехала со мной, — отвечает негромко, глядя на старый архив.

— Ты так говоришь… потому что я единственная девушка, которая может поехать с тобой? — спрашиваю медленно, пережевывая слова. До меня только сейчас начала доходить эта простая мысль.

Маркус медленно оборачивается, и в его серых глазах играют огни старых желтых ламп архива. Сглатываю от его внимательного и спокойного взгляда.

— Возможно, — произносит с горькой улыбкой.

— Понятно, — перевожу взгляд на журнал и вновь думаю о том, что мне здесь было не так уж и плохо. Возможно, Кайл прав, слишком опасно следовать за своей парой. Ведь я не знаю, что меня ждет там… рядом с ним.

— Но разве… — нарушает молчание Маркус. — Это не приятно?

— Что? — смотрю с удивлением на его лицо в полумраке.

— Разве не приятно быть для кого-то единственной? — едва заметно улыбается и делает шаг ко мне.

— Думаю, это… — поднимаю плечи, стараясь спрятаться от его вездесущего взгляда. Быть единственной? Приятно ли это? Для эго возможно, но все же… — Большая ответственность.

— Да, — осторожно касается моей руки. — Дать все или же отнять, только тебе решать, — сообщает спокойно, и его пальцы скользят до моего локтя.

— Это… слишком ответственно, — поднимаю глаза и вижу его лицо в нескольких сантиметрах от своего. — Я… не все, я не могу дать все.

Почему это он начал говорить такие странные и смущающие вещи? С чего это вдруг у меня появилась способность что-то давать и отбирать? Начинаю активнее мотать головой, но Маркус ловит мой подбородок, вынуждая поумерить пыл.

— Я не стану врать, что ты для меня все, — сообщает негромко и наклоняется немного ближе. — Я скажу лишь, что хочу и дальше быть рядом с тобой.

Поднимаю глаза на его лицо и только сейчас осознаю, насколько он близко. Вдыхаю и выдыхаю, ощущая, как плавно размывается окружающее пространство.

Смотрит на меня молча, не пытается двигаться ближе, и я понимаю, что прямо сейчас должна сделать выбор. Отодвинуться от него или наоборот… Но, прежде чем успеваю обдумать эти варианты, тело само решает за меня.

Подаюсь вперед, и пальцы его правой руки быстро прокатываются от запястья по плечу до шеи. Немного наклоняется, и наши носы соприкасаются. Странно, но мне не хочется отстраниться, а мир продолжает быстро тускнеть и терять былое значение.

— Тебе страшно? — спрашивает тихо, и я ощущаю его теплое дыхание.

— Нет, — отвечаю также тихо и поднимаю взгляд на его глаза. Спокойные, теплые, внимательные и… нежные.

— Закрой глаза, — просит шепотом и подается вперед.

Открываю рот, чтобы спросить: «зачем?», но глаза закрываются сами собой в тот момент, когда он ласково касается моих губ. Снова и снова. Внутри разливается приятное тепло, и весь окружающий мир погружается во мрак.

Через пару секунд Маркус отстраняется, и тепло улетучивается вслед за его исчезновением. Открываю глаза и моргаю, чтобы привыкнуть к тусклому свету.

— Не стоило мне этого делать, — делает пару шагов назад и смотрит в сторону.

— Почему? — хмурюсь, постепенно возвращаясь в реальность.

— Хоть я и хочу, чтобы ты поехала со мной, влиять на тебя не стану, — облизнув губы, все же переводит взгляд на меня.

— Влиять на меня? — моргаю, пытаясь осознать. Эти поцелуи были попыткой повлиять на мое решение?

— Ты должна принять решение сама, иначе я буду корить себя оставшуюся жизнь, а это… целая вечность, — коротко улыбается и делает еще шаг назад.

— Ты прав, — усмехаюсь этой мысли.

Мы вампиры, впереди нас ждет очень долгая жизнь. Так чего бояться? Даже если сейчас я выберу Маркуса и поеду с ним, я ведь всегда могу вернуться. Даже если это воспитательная пара, уже через пару недель я могу подать прошение о расформировании.

Правда, теперь не получится написать, что Маркус психопат-насильник, об этом они и так знают, но вот тот факт, что я нахожусь в зоне, опасной для жизни, вполне может сойти за достойный аргумент.

Так что… осталось лишь решить, чего я хочу на ближайшее время?

— В том, что не следует влиять на твое решение? — немного удивленно наклоняет голову Маркус.

— Нет. То есть, да, но я не об этом, — смеюсь и спрыгиваю со стола.

— Ты меня немного пугаешь, — поднимает брови.

— Ты прав в том, что у нас впереди еще очень долгая жизнь, — улыбаюсь. Поэтому, даже если я ошибусь с решением сейчас, через пару десятков лет все забудется и стабилизируется.

После работы мы с Маркусом получили свои положенные дозы донорской крови и отправились немного прогуляться перед возвращением домой.

Мы шли молча, каждый обдумывал свое будущее. Раздельное и совместное. Я все больше склонялась к мысли о том, что нам, вампирам, в отличие от людей, позволено ошибаться. Ведь у нас впереди куда больше времени.

Если, конечно, не считать насильственной смерти, которая редко, но все же случается с некоторыми из нас. Внезапно, взгляд привлекает яркая витрина, наполненная разнообразной и красивой человеческой едой. Порой немного грустно от того, что мы не можем есть большую часть из нее, но…

Оборачиваюсь на своего соседа и вспоминаю о том, что он когда-то был человеком, а значит наверняка пробовал человеческую пищу. Точнее, определенно ел человеческую пищу.

— Маркус, — отвлекаю его внимание от созерцания другой стороны дороги.

— М? — поворачивает голову и смотрит на меня.

— Ты ведь когда-то был человеком и ел человеческую еду.

— Да что ты, — тихо усмехается.

— Расскажешь о том, какая человеческая еда на вкус человека? — с любопытством разглядываю проплывающие мимо яркие цвета витрины.

— На вкус человека… — протягивает задумчиво и отводит взгляд. — Ты вампир с рождения, думаю, тебе будет сложно понять вкус человека.

— Почему?

— Вампиры вообще мало какие вкусы различают, да и очень мало что могут употреблять в пищу, — пожимает плечами с долей разочарования.

— А какие бывают вкусы? — продолжаю расспрашивать с интересом.

— Сладкий, кислый, соленый, горький… — вспоминает неспешно, пережевывая каждое слово.

— И какая же на вкус кровь? — смотрю на свою сумку с пакетами.

— Солоноватая, с привкусом металла, — отвечает задумчиво.

— Значит, это соленый? — снова смотрю на пакетики с красной жидкостью. — А какой на вкус металл?

— Не знаю, как тебе это объяснить, — пожимает плечами и виновато улыбается.