Ночные Стражи ушли, и я подошел, чтобы запереть за ними дверь на всякий случай. На улице уже стемнело, поэтому я задернул шторы до того, как они отошли, и внезапно оказался наедине с Татум в очень тихом доме.

— Это странно, — призналась она, нарушив молчание.

— Ты совершенно права, — пробормотал я, проводя рукой по затылку. Татуировка, которую мне сделал Киан, все еще болела, но я посмотрел на нее в зеркало, и большая часть красноты сошла. Я даже не испытывал к ней ненависти. Я должен был признать, что он знал, как создавать произведения искусства, хотя обычно ему больше подходило разрушать вещи.

Я медленно подошел к Татум и протянул руку, чтобы взять банку пива со стойки рядом с ней. В тот момент, когда я дернул кольцо, все это взорвалось, и я, выругавшись, бросил его в раковину, когда промок насквозь, а Татум засмеялась, отшатываясь от меня, чтобы избежать худшего.

Гребаный Сэйнт!

Я сдернул с себя промокшую футболку и тыльной стороной вытер напиток с лица, в то время как пиво продолжало вытекать из банки и стекать в сливное отверстие в раковине.

— Ну, по крайней мере, сейчас не так неловко, — пошутила Татум. — Я в доме своего учителя, и он только что начал раздеваться для меня.

— Ради всего святого, — выругался я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее и фыркнув от смеха. — Все это такой пиздец.

— По крайней мере, у нас есть повод регулярно проводить время наедине и обсуждать хитроумные планы, — сказала она.

— Мы уже это делали на кикбоксинге, — отметил я.

— Ну, тогда я смогу больше сосредоточиться на тренировках и приберегу наши дьявольские планы для ночевок.

— Отлично, теперь я как тринадцатилетняя девочка. — Я закатил глаза от сложившейся ситуации и посмотрел в сторону ванной. — Мне нужно принять душ и смыть с себя это пиво. Ты можешь просто устраиваться поудобнее. Ты все равно можешь занять кровать сегодня вечером, так что, если просто хочешь поспать, можешь. Я займу диван.

— Ты не хочешь выбрать мне вещи для сна, чтобы я могла переодеться? — спросила она, теребя узел на платье.

— Мне похуй, просто выбирай что хочешь.

— Отлично. — Она улыбнулась мне, как будто ей действительно нравилось, что ее оставили самой выбирать одежду, и я боролся с желанием начать разглагольствовать о Сэйнте Мемфисе и его сумасшедших проблемах с контролем. — Но… Сэйнт спросит об этом, и технически это нарушение правил с моей стороны, если ты не выберешь это. Вероятно, тебе следует хотя бы взглянуть на варианты, чтобы ты мог сказать ему, что ты о них думаешь.

— Прекрасно. — Я сдался, решив просто бегло взглянуть на вещи, подошел к кофейному столику и, открыв ее сумочку, вытащил пригоршню шелка и кружев.

Я судорожно сглотнул. Все это были откровенные, явно очень дорогие части нижнего белья. Я предположил, что технически это были ночные сорочки, но им серьезно не хватало материи. Половина из них была прозрачной. К сожалению, все они были прозрачными, особенно на груди.

— Я… ты не можешь надеть ни одно из этих, — выдавил я. Мой член не справился бы с ней в этом. Я бы, блядь, воспламенился. Неа. Нет. Ни за что, блядь.

Татум рассмеялась, как будто прочитала мои мысли, и я очень надеялся, что это не так.

— Киан предпочитает, чтобы я спала в его футболках, — предположила она.

— Да, — мгновенно согласился я. — Это. Я принесу одну.

Я отбросил кружевную хрень и постарался не думать о Сэйнте, спящем в постели с ней, одетой подобным образом, когда направился в свою спальню, найдя клетчатую рубашку на пуговицах, которую никогда не надевал. Она была великовата для меня, так что прикрыла бы ее. Совсем не привлекательная. Идеально.

Я бросил ей рубашку, и она улыбнулась, поймав ее.

Я направился в ванную и быстро принял душ, смыв пиво с кожи и волос, прежде чем облачиться в серые спортивные штаны и белую футболку.

Когда я вернулся в гостиную, то обнаружил, что она ждет меня, одетая в мою рубашку, с длинными волосами, собранными в неряшливый узел на макушке, сидя на диване перед камином. Ее загорелые ноги были обнажены, а ухоженные пальчики балансировали на краю стола, и я слишком долго смотрел на обнаженную плоть, задаваясь вопросом, не будет ли слишком очевидным, если она наденет спортивные штаны. Но, вероятно, так оно и будет, так что я ничего не мог сказать по этому поводу.

Ее внимание было приковано к школьному дневнику, лежащему у нее на коленях, но она подняла глаза с легкой улыбкой, когда я вошел, прежде чем снова посмотреть на него.

Я достал из холодильника пару банок кока-колы и сунул пиццу в духовку, пока она что-то черкала в своем дневнике. Я знал, что она, должно быть, уже поужинала, но я также знал, что Сэйнт отказывал ей в доступе к нездоровой пище. Поэтому первое, что я сделал, когда смирился с тем, что она, вероятно, останется здесь на ночь, несмотря на мои протесты, — это запастись продуктами.

Я достал из буфета пачку мальтезеров и пачку клубничных желейных червячков и сел с ними рядом с ней.

Она оторвала взгляд от своего дневника, отложив его в сторону, когда я бросил закуски рядом с ней, и ее глаза загорелись, когда я открыл их.

— Ни за что, черт возьми, — простонала она.

— У меня есть доступ к школьным запасам. Плюс я подписываю заказы на еду до того, как они будут доставлены. Ты можешь есть столько нездоровой пищи, сколько захочешь, когда приходишь сюда, принцесса. — Я ухмыльнулся ей, когда она практически пустила слюни.

— Черт возьми, ты только что сделал мою чертову жизнь лучше, — объявила она, протягивая руку, чтобы достать клубничного червячка и, обмотав одним из них вокруг пальца, начала есть.

— Итак, ты не хочешь рассказать мне, что именно сделал Киан, чтобы заработать себе рыбную маску для лица ранее? — Спросил я, открывая мальтезеры и зачерпывая пригоршню. — Сэйнт сказал, что тот нарушил некоторые из твоих правил. Но у меня не было возможности спросить, какие именно, прежде чем он повел нас всех к озеру.

— О. Ну, да, он перешел черту. Итак… — Ее щеки запылали, а челюсть задергалась, когда она посмотрела в огонь, что на самом деле только заставило меня захотеть узнать больше.

— Ну же, принцесса, не держи меня в напряжении, — настаивал я.

— Ну… — Ее голубые глаза поднялись, чтобы встретиться с моими, и она виновато прикусила нижнюю губу. — Мы просто немного подурачились. И правила запрещают прелюдию, так что…

Мое сердце дрогнуло, а кулак крепко сжал шарики мальтезеров, которые я еще не успел съесть, и я раздавил их, сам того не желая.

— Я думал, ты их ненавидишь? — Я зарычал, задаваясь вопросом, какого черта это меня так беспокоит. Мне, конечно, не позволено беспокоиться из-за этого. Я был тем, кто поощрял ее влюбить в себя Киана, но на самом деле я не ожидал, что она займется с ним чем-то физическим. Или, может быть, так и было, но я не хотел думать об этом. Но это не должно было иметь значения. Меня это не должно было волновать.

— Да, — прорычала она, ее глаза вспыхнули. — Я ненавижу их всех. Но… иногда они заставляют меня чувствовать то, что я не могу просто объяснить… — Она долго смотрела в огонь, затем небрежно пожала плечами. — Кроме того, почему это не нормально, что я могу дурачиться с ними, если захочу? Если бы я была парнем, а они — девушками, люди хлопнули бы меня по спине и дали бы пять за то, что я заставила их всех захотеть меня или залезла к ним в штаны. Но только потому, что я девушка, я должна ослаблять свою сексуальность? Я не могу получать удовлетворение от парня только по той причине, что он горяч и мне нравится, как его тело прижимается к моему? Не понимаю, почему я должна оправдываться…

— Ладно, ладно, слезай со своей колокольни. Я беспокоюсь о том, что тебе будет больно, а не пытаюсь встать на пути твоего женского права трахаться со столькими парнями, сколько захочешь. Я просто был застигнут врасплох, вот и все. Сначала Блейк, теперь Киан, что они скажут, когда поймут, что ты сыграла с ними обоими?