— Какую правду? — Я выдохнула, ловя каждое его слово.

— Компания «Аполлон» использовала вирус «Аид» в качестве оружия. Я не должен был этого знать, полагаю, никто не должен. Но через несколько месяцев после смерти Джесс со мной связался агент ЦРУ по имени Мортез. Он рассказал мне все. И он попросил меня помочь ЦРУ, заплатил мне единовременную сумму, чтобы я продолжал собирать для них информацию. И я хотел этого. Я жаждал мести Сингху. Должно быть, он подписал разрешения на те вакцины, позволил срезать углы. И вдобавок ко всему, теперь я знал, что он планировал продать вирус и позволить использовать его против невинных людей на войне, — прорычал он.

— Итак, что произошло потом? — Спросила я, и мои руки начали дрожать, когда это знание нахлынуло на меня.

— Шли годы. Я собирал информацию о Сингхе, отправлял агенту Мортез все, что попадалось под руку. Это было трудно. Частые переезды по стране в разные учреждения означали, что я не буду слишком часто видеться с Сингхом, но мне удавалось узнавать кое-что по крупицам, просто этого было недостаточно, чтобы обвинить его. — Он провел рукой по затылку, разрывая зрительный контакт со мной, и мое сердце сбилось с ритма, пока я пыталась переварить все это. — Через несколько лет я получил кое-какие данные с компьютера Сингха, отправленные по электронной почте частному покупателю, в которых говорилось, что вирус готов и они могут продать его в течение нескольких недель. Новая вакцина тоже была почти готова, ее снова подвергали испытаниям, и я знал, что на этот раз Сингх не рискнул бы срезать углы. Если эта вакцина сработает, то это было настоящее дело. Итак, я все рассказал Мортезу, и он спросил, могу ли я достать образцы вируса и вакцины из лаборатории в Калифорнии и привезти их ему, чтобы он мог передать их нужным людям. Обеспечить производство большего количества вакцин для защиты мира от этого смертельного вируса. Сделать его бесполезным в качестве оружия против нашей страны или любой другой нации. Так что… я так и сделал.

Я кивнула, все еще сжимая его руку, в то время как мой пульс стучал в ушах, не желая больше ничего говорить, пока он не закончит.

— Я встретился с Мортезом и отдал ему образцы, и после этого я больше ничего не слышал. Я писал по электронной почте, звонил, но ничего не услышал. Все линии связи между нами были мертвы, и тем временем вирус просочился в мир. Вот тогда я начал нервничать, поэтому записал тебя в Еверлейк, почувствовав, что что-то не так. Я украл смертельный вирус у одной из ведущих фармацевтических компаний страны. Я мог бы сесть в тюрьму только за это, особенно если бы ЦРУ собиралось отрицать все, что ему известно о моей причастности к ним. Я залег на дно после того, как высадил тебя, ожидая, не проявляю ли я паранойю, но моя догадка оправдалась. Мое имя мелькнуло в новостях, когда они получили видеозапись, на которой я краду образцы, и подтвердили, что утечка произошла из компании «Аполлон». День спустя мне позвонил тот же самый агент, попросил встретиться с ним, извинился за то, что оборвал меня, и сказал, что таков протокол. Он сказал, что, если я встречусь с ним, он сможет гарантировать, что мое имя будет очищено. Что мой бывший босс был ответственен за утечку вируса и что нам нужно было разоблачить его вместе.

— Ты поехал? — Спросила я, мои пальцы впились в его кожу, пока я держала его. Может ли этот Мортез помочь нам? Мог ли он действительно очистить папино имя?

— Да, — вздохнул он. — Но я был осторожен. Весь мир охотился за мной, я не мог сделать неверный шаг. Я дал ему координаты леса в Хавервуде, чтобы быть уверенным, что он находится далеко от других людей. Но когда я добрался туда, этот ублюдок начал стрелять.

Я ахнула, крепче сжимая его руку.

— Что? Почему?

— Он коррумпированный кусок дерьма, вот почему. Куда бы ни отправился этот вирус после того, как я передал его ему, он не был направлен в какую-нибудь правительственную лабораторию для производства новых вакцин. И теперь он хочет моей смерти, чтобы завязать свой маленький узел. Сингх ничего не сливал. Мортез, блядь, обманул меня, чтобы заполучить эти образцы, и я готов поспорить на свою жизнь, что, кому бы он их ни отдал, они выпустили это по всему миру.

— Боже мой, — выдохнула я. — Ты убегал от него все это время?

— От него и всех остальных в стране, — мрачно сказал он. — Живой или мертвый, моя голова сейчас стоит больше миллиона гребаных долларов, малышка.

Я откинулась на спинку стула, выпустив его руку, и нервно запустила пальцы в свои волосы. Это было хуже, чем я могла себе представить. Как мы вообще собирались это исправить?

— Мы должны разоблачить это. Разве мы не можем позвать репортера или что-то в этом роде? — В отчаянии предложила я.

Он опустил голову.

— Я не знаю. Я обдумал все это, каждый угол. Но я не думаю, что смогу легко приблизиться к кому-либо, не попав в наручники или, что еще хуже, с пулей между глаз.

— Не говори так, — взмолилась я, и от этой мысли у меня сжалось сердце. — Мы найдем способ.

Он грустно улыбнулся.

— Ты унаследовала это от меня, это упрямство. Конечно, в твоей матери это тоже было заложено.

— Я не хочу о ней говорить. Где она, когда все это дерьмо попало в вентилятор? — С горечью сказала я. — Где она вообще?

Он кивнул, со вздохом поставив локти на стол.

— Ну, вот что я тебе скажу: она упускает возможность узнать свою прекрасную дочь. Ты не можешь даже постичь ее глупость, Татти, и спасибо, черт возьми, за это.

— Я не знаю… — Я опустила его взгляд, и мой желудок скрутило узлом. — Иногда я думаю, что принимаю не самый лучший выбор. — Я подумала обо всем, что произошло между мной и Ночными Стражами. Я пыталась выжить, но в итоге связалась с ними так глубоко, что больше не знаю, кому я предана.

— Ты следуешь зову своего сердца, всегда следовала. Твоя мать следовала за любым ветром, который дул. Доверяй своему выбору, малышка. Я знаю, ты всегда сделаешь правильный выбор. — Он выглянул в темноту за окном. — Этот человек там, никогда не говори ему, что я это сказал, но на него можно положиться.

— Ты думаешь? — Спросила я, и мои щеки запылали.

— Да, у него такой взгляд… — Он снова повернулся ко мне. — Как будто он готов убить ради тебя. Любой парень, который так смотрит на тебя, я знаю, что его сердце в нужном месте.

Я подумала о других Ночных Стражах и задалась вопросом, как быстро папа забрал бы свои слова обратно, если бы я рассказала ему о них. Я не могла представить, что он когда-нибудь захочет, чтобы я была с мужчинами, которые причиняют мне такую глубокую боль, даже если они тоже защищали меня.

— Я рад, что кто-то был рядом с тобой. И мне жаль, что это не мог быть я. — Он нахмурился, и я почувствовала глубину его чувств по этому поводу до глубины души.

— Мы найдем на все это ответы, папа, я помогу тебе, — поклялась я ему, чувствуя эту клятву каждой клеточкой своего существа. — Я не успокоюсь, пока твое имя не будет очищено, а ответственные за это люди не заплатят за то, что они сделали.

Мы мчались по маленьким городкам глубокой ночью, Сэйнт ехал почти так же быстро, как по автостраде, хотя его контролируемый стиль вождения позволял не обращать внимания на скорость. Мы взяли его машину, потому что она была самой большой, но Сэйнт также был худшим в мире водителем на заднем сиденье, так что это был единственный способ, которым я или Киан могли оставаться с ним в машине в любом случае. К счастью, поскольку Сэйнт был помешан на контроле, он держал две машины в кампусе, потому что ему нравилось быть готовым к «любой ситуации, которая может возникнуть», а также постоянно держать аккумуляторы заряженными и баки полными бензина.

Иногда его ОКР сводило меня с ума, в других случаях, я должен был признать, это было чертовски кстати. Итак, пока мы мчались на север, к отметкам на GPS, которые точно указывали местоположение Татум и Монро, мы сидели в роскошном Maserati Levante, над которым Киан неустанно насмехался. И, по правде говоря, подростку казалось странным выбирать машину внедорожник с гладкой черной краской и салоном из красной кожи, как у гребаного генерального директора, но то самодовольное выражение на его лице, когда он объяснял, что это подойдет нам для длительных поездок, безусловно, подтвердилось. Я занял переднее пассажирское сиденье, но, честно говоря, не мог представить, как Киан вообще мог бы поместиться на заднем сиденье какой-либо из наших спортивных машин, не говоря уже о том, чтобы оставаться там в тесноте почти три часа.