Мое тело перестраивалось для раннего утра, и я хмуро посмотрела на часы на своем телефоне, которые показывали всего за несколько минут до шести. Ради всего святого, была суббота. Но я уже знала, что больше не смогу уснуть. В голове у меня гудело, когда я думала о том, что собираюсь повидаться с отцом всего через несколько дней. У меня был план, как я собираюсь покинуть кампус, но я все еще не сообщила об этом Монро. И чтобы это сработало, мне нужно было, чтобы он был рядом. Возможно, это было потому, что я боялась, как он отреагирует, когда я заговорю о своем отце. Мы никогда не обсуждали, верит ли он в его вину или нет, и какая-то часть меня была в ужасе от того, что он может охладеть ко мне. Откажется помочь мне увидеться с ним. Но другая часть была уверена, что он сделает это, даже если ему это не понравится. В любом случае, я действительно не могла больше откладывать.

Я перекатилась к Сэйнту с другой стороны кровати, и мое сердце смягчилось при виде того, как он свернулся калачиком, как ребенок, с мальчишескими и красивыми чертами лица, без резкого хмурого выражения, которое он обычно носил. У меня возникло искушение протянуть руку и прикоснуться к нему, и я подумала, стоило ли нарушать правила. В последнее время от его наказаний у меня учащенно билось сердце, и я не могла сказать, что я вообще возражала против них. Может быть, иногда даже изголодалась по ним…

Сэйнт был моим воином в тот день, когда Тоби раскрыли как преследователя. Мне все еще было трудно поверить, что Тоби снова рискнет всем, нацелившись на меня. Казалось, он изо всех сил пытался приспособиться к жизни, но, возможно, в нем была тьма, с которой он не мог бороться. Возможно, наблюдение за мной удовлетворило его извращенную потребность. От одной мысли об этом у меня до сих пор мурашки бежали по коже. Но, по крайней мере, я знала, что теперь в безопасности. Мои Ночные Стражи не подпускали его ко мне ближе, чем на пятьдесят футов, и хотя я съежилась от обращения, которому он подвергался, я не могла позволить себе пожалеть его. Он вторгся в мою личную жизнь, увидел меня в самом уязвимом виде и сфотографировал обнаженной в объятиях моих мужчин. Он заслужил страдания, которые получал за это.

Я приподняла руку над подушкой, разделявшую нас с Сэйнтом, желая запечатлеть в памяти это мирное на вид существо. Этот человек, который стоял между мной и миром, не моргнув глазом. Возможно, временами он был властным, высокомерным и откровенно зверским, но, когда это имело значение, он был рядом со мной так, как я никогда не испытывала, пока на меня не претендовали он и другие Ночные Стражи.

Из динамиков полился Дебюсси, и я отдернула руку как раз перед тем, как Сэйнт открыл глаза. Он посмотрел на меня поверх подушки, и его брови нахмурились, но его глаза не впились в меня, как я ожидала. В течение нескольких приятнейших секунд он сохранял это беззаботное выражение лица, и это вызвало улыбку на моих губах. Он действительно улыбнулся в ответ. Я имею в виду, это было всего лишь легкое подергивание уголка его рта. Но все же.

— Доброе утро, — сказал он хриплым и восхитительным голосом, когда его взгляд упал на розовый батистовый верх моей пижамы. Он откинул одеяло и ушел, прежде чем я успела ответить, направляясь к шкафу, чтобы переодеться в свою спортивную одежду.

Я проигнорировала легкое покалывание в груди, сказавшее, что я разочарована его уходом. Но это был Сэйнт. Все по времени. Никогда не терял со мной ни секунды, которую мог бы потратить на выполнение своей адской рутины. Одевшись, он направился в ванную пописать, а я выскользнула из кровати, желая взять свои письма и провести некоторое время, перечитывая их. Я не написала ни одного письма Джесс с тех пор, как думала, что Сэйнт уничтожил их. Но теперь… возможно, я могла бы начать все сначала.

Я опустилась на колени в глубине шкафа, сняла металлический сейф с нижней полки и положила его себе на колени. Он был прикреплен к цепочке в стене, так что я никуда не могла его унести, и когда я повернула его, чтобы открыть, то поняла, что не знаю пароля.

— Сэйнт! — Позвала я, услышав, как он марширует по лестничной площадке.

Он толкнул дверь, нетерпеливо выгнув бровь, когда я украла несколько секунд из его расписания.

— Какой код? — Я с надеждой постучала по коробке, и он рассмеялся, как злодей из Бонда.

— О нет, у тебя не может быть кода, Барби. Что заставило тебя так подумать?

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на него, ожидая, что он признает, что пошутил.

— Но ты спас их, — сказала я в замешательстве, мои пальцы сжались вокруг коробки, когда я сердито посмотрела на него.

— Да, и я показал тебе, что они в безопасности. — Он пожал плечами, собираясь отвернуться.

— Эй! — Потребовала я, мое дыхание стало прерывистым. — Открой чертову коробку.

Он оглянулся через плечо с выражением силы во взгляде, впитывая мое отчаяние.

— Возможно, ты получишь письмо, когда заслужишь его. Прямо сейчас я все еще испытываю к тебе недобрые чувства за то, что ты уничтожила записи моей бабушки.

Я почувствовала себя так, словно меня ударили по лицу.

— Я сделала это только потому, что ты притворился, что сжигаешь их! — Я в гневе потрясла коробкой, страстно желая добраться до содержимого внутри.

— Да, именно поэтому я не запираю тебя в склепе каждую ночь и не заставляю спать с мертвыми в качестве покаяния, — отрезал он, его резкий голос заставил мое сердце дрогнуть.

Он ушел, а я в абсолютной ярости смотрела ему вслед. Вот мудак. Этот накапливающий силу злобный псих!

Я сжала челюсти, глядя на сейф и отказываясь сдаваться. Мне просто нужны были правильные инструменты. Тогда я могла бы открыть и забрать то, что принадлежало мне. Он не имел права скрывать их от меня. Он вообще не имел права их забирать.

Я раздраженно вышла из гардеробной и побежала вниз по лестнице, пока музыка Сэйнта наполняла мои уши. Я промаршировала на кухню, схватив ножницы из ящика, прежде чем поспешить обратно наверх и опуститься на колени в шкафу рядом с коробкой. Я засунула ножницы под крышку и изо всех сил попыталась открыть ее, ворча себе под нос.

Я пыталась несколько долгих минут, прежде чем поняла, что она не поддается, и, выплеснув свою ярость, швырнула ножницы в стену и разрезала идеальные обои с одной стороны зеркала. Я ухмыльнулась, поймала разрыв и разорвала его шире. Затем еще шире, вырывая целые куски из белой и серебристой бумаги, пока не испортила каждый клочок на стене.

К черту Сэйнта. Он совсем не изменился. По крайней мере, двое других извинились передо мной, но он? Он всегда собирался быть язычником. Всегда собирался держать меня как прославленное домашнее животное. Я была такой чертовски глупой, думая, что между нами все наладилось. Он наряжал меня и выставлял напоказ в школе, как будто я была диким животным, которого он дрессировал для своего сумасшедшего цирка. И он недостаточно покаялся за то, что сделал со мной.

Я встала, оглядывая его красивую одежду с порочной улыбкой на губах. Ты хочешь заставить меня надеть всю эту модную одежду? Тогда интересно, что ты наденешь, когда я закончу с твоей?

Я схватила ножницы и стащила пару брюк, которые были аккуратно сложены на полке. Затем я вырезала в них промежность и бросила на пол. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я начала перебирать все пары, которые у него были, отбрасывая их в сторону, как только заканчивала. Вероятно, я уничтожала вещи стоимостью в тысячи долларов, но мне было все равно. Сэйнт не заботился обо мне или о чем-то еще, кроме идеальной картины, которую он все время изображал с меня, так что я собиралась по-королевски испортить этот образ, убрав одну из вещей, на которые он полагался больше всего.

К тому времени, как я разобралась со всеми его штанами, я начала прорезать две дырочки для сосков на груди его рубашек, перекидывая их через плечо, когда заканчивала с каждой. Затем я разрезала все его боксеры пополам и отрезала носочки у его носков. Я улыбнулась, глядя на бойню вокруг меня, зная, что у меня заканчивается время до возвращения Сэйнта с тренировки. Я точно заплачу за это по-плохому, так что к черту все. Теперь я могла бы отомстить ему как можно сильнее.