Позже тем же вечером, рассеянно заплетая косу и глядя в окно, она бормочет:

— Интересно, можно ли мне провести какое-то время с оборотнями? Просто посмотреть, как они живут. — Мне приходит в голову, что Джуно — первая из сородичей Серены, кто её не похищал, не держал в заточении и не бросал.

— Мне нужно кое-что спросить у Лоу, — говорю я Оуэну на следующий день, когда ловлю его между заседаниями Совета. Он хмуро смотрит на сенсорный экран в кабинете отца. Пятна крови так и не убрали — или, может быть, убрали, но эти тёмно-бурые отметины навсегда въелись в поверхность, став постоянными напоминаниями. — Где он?

— Наверное, у себя дома.

— Когда он вернётся?

— Не знаю, — он выглядит напряженным, словно постоянно проводит рукой по волосам. Власть ему пока не идёт. — Переговоры пока приостановлены, так что не скоро.

— О, — мои глаза расширяются, и Оуэн наконец-то поднимает взгляд.

— Что?

— Да ничего. Просто я думала, что вернусь с ним? Я же там живу.

— А ты хочешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не обязательно там жить, если ты не хочешь.

— А как же альянс?

Он пожимает плечами. — На следующей неделе Совет будет официально голосовать по параметрам нашего альянса с оборотнями. До тех пор мы с Лоу единодушны, и никто из нас больше не будет требовать от тебя или Габи выступать в роли Залога.

— Сомневаюсь, что Совет одобрит…

— Совет позволил отцу провернуть кучу незаконных дел, и теперь они судорожно делают вид, что ничего не знали. Даже если бы они не пытались прикрыть свои задницы, я предлагаю им условный альянс с оборотнями и людьми. Так что да, они одобрят всё, что я им скажу. — Ладно, может, я ошибалась. Власть ему определённо идёт. — Габи уже вернулась на территорию оборотней. Ты можешь жить где захочешь, так что позволь мне спросить ещё раз: ты хочешь жить с Лоу?

Это настолько откровенный, прямой вопрос, что я могу только уклониться от него другим.

— Он что-нибудь говорил?

— Например?

— Например, хочет ли он, чтобы я… ожидает ли он, что я… Он что-нибудь говорил?

Он одаривает меня беспощадным взглядом. — Я тебе не колонка советов.

Я склоняю голову набок. — А выглядишь именно так.

— Вон из моего кабинета.

Выхожу из кабинета, чтобы избежать летящего в меня пресс-папье, на которое он явно поглядывает. Тут я понимаю, что так и не узнала того, за чем пришла. Быстро принимаю решение: возвращаюсь обратно, краду ключи от машины Оуэна, и спустя пару минут мы с Сереной уже мчимся по дороге, пересекая мост на фоне бледнеющего солнца, садящегося за дубами. У меня нет никаких дипломатических документов, но когда я называю своё имя, оборотень на контрольно-пропускном пункте сканирует моё лицо и пропускает нас.

Я высаживаю Серену у Джуно и улыбаюсь, наблюдая, как они резвятся в лесу в волчьем обличье, а ветер развевает волны по их мягкой шерсти. Общение с сородичами — именно то, что нужно сейчас Серене, и я рада этому поспособствовать. Кроме того, я испытываю невероятное облегчение от того, что она просит о помощи, а не замыкается в себе.

— Напишите, когда закончите гоняться за кротами, нюхать друг другу задницы или чем вы там занимаетесь, — кричу я им вслед. — Я еду к Лоу!

Его дом, как обычно, не заперт, но внутри непривычно пусто. Я стягиваю обувь и поднимаюсь по деревянной лестнице, размышляя, доставляют ли мне по-прежнему автоматически пакеты с кровью. Когда я снова увижу Ану? Воссоединятся ли когда-нибудь Серена с Искоркой/Сильвестром?

Мой желудок опускается, когда я вхожу в свою комнату. Она выглядит необитаемой, даже больше, чем когда я только сюда переехала. Мои безделушки, книги, фильмы и даже часть одежды снова сложены в коробки.

Мне здесь больше не рады. Меня выселяют.

Наверняка есть причина. Лоу просто так не выгнал бы тебя.

Но я не могу заставить себя не переживать. В груди неприятно тянет, и даже если меня не выгоняют напрямую, меня всё равно постепенно отталкивают. Я выполнила свою задачу, и…

— Мизери?

Я оборачиваюсь, и моё сердце замирает.

Лоу. Смотрит на меня в тёплом свете потолочного освещения. Не то чтобы улыбается, но на его лице расцветает радость от того, что видит меня. На нём кожаная куртка, руки по бокам, немного напряжены. Словно он сознательно их там держит.

— Привет.

— Привет, — отвечаю я с улыбкой. Он улыбается в ответ. Затем наступает молчание, достаточно долгое, чтобы я вспомнила наш последний разговор наедине.

Слишком долго.

— Я не была уверена, могу ли я… Надеюсь, я не вторгаюсь?

— Вторгаешься? — его радость от встречи сменяется замешательством, которое затем переходит в суровое понимание. — Ты живёшь здесь.

Я не спрашиваю: «Живу ли?», потому что это прозвучало бы неуверенно, плаксиво и, возможно, немного пассивно-агрессивно, а я только что вспомнила, что я не такая. По крайней мере, не с Лоу.

— Я подвезла Серену, и мне кажется, было бы здорово, если бы она и Ана смогли встретиться. Это могло бы пойти на пользу Серене, и наоборот. Сомневаюсь, что они единственные полу-оборотни, но…

— Насколько нам известно.

Я киваю. — Ты не возражаешь?

Он чешет челюсть. Его борода сейчас длиннее, чем когда-либо за все то время, что я его знаю. Какими были для него эти последние несколько дней?

— Я планирую рассказать Ане о её родителях, как только Коэн привезёт её обратно. Я собирался отложить этот разговор на потом, но слишком много людей уже знают, и я не хочу, чтобы она узнала об этом от кого-то другого. После этого я был бы рад, чтобы она встретилась с Сереной. И, конечно, Серена всегда желанный гость среди нас. Она часть нашей стаи, если она этого хочет. Я поручил Джуно навещать её, пока меня не было, но теперь, когда я вернулся, я организую встречу, чтобы все объяснить.

— Вернулся?

— Разбирался с Эмери.

Мои глаза расширяются. — Ого?

Он тихо смеётся и прислоняется плечом к двери. — Именно.

— Мы подозревали не того оборотня, не так ли?

— В том, что касается Аны. У нас наконец-то достаточно доказательств, чтобы привлечь Эмери к ответственности за действия Лоялистов, включая взрыв в школе три месяца назад. Я ездил сообщить ей, что будет трибунал. Но что касается моей сестры… — выражение его лица мрачнеет. — Это не её вина, если я решил поверить Мику.

— Вы нашли его сына?

— Да. Они вместе, под усиленной охраной. Пока не знаю, что буду делать, — он сжимает губы.

— Мне правда жаль, Лоу, — говорю я сдавленным голосом. — Я знаю, как сильно ты ему доверял.

— С любым другим оборотнем я бы понял, что он мне лжёт. Но Мик… его запах сильно изменился. Он стал кислым, горьким и подавляющим, но я решил, что это горе. Потеря пары и сына может повлиять на любого.

Я делаю шаг ближе, желая утешить его, не совсем понимая, как. В конце концов, я просто повторяю совершенно неадекватное «Мне жаль». Я пытаюсь продолжить, распутать клубок слов, который так плотно давит мне на живот, но звук умирает у меня на губах. Я оцепенела, неспособна говорить связно.

— Это на тебя не похоже, — говорит он с тонкой улыбкой.

— Что не похоже?

— Не говорить прямо то, что думаешь.

— Верно. Да, — волна раздражения накатывает на меня. Я переминаюсь с ноги на ногу, чтобы её отогнать. — Было легче быть честной с тобой, когда я думала, что ты тоже честен со мной.

Он хмурится. — Ты можешь быть со мной честна, Мизери. Всегда.

Я выдыхаю с нетерпением, затем марширую к нему, готовая атаковать. Останавливаюсь только тогда, когда оказываюсь так близко, что ему приходится наклонить шею, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Зачем мне это, а? Чтобы ты использовал мои самые глубокие раны и то, что знаешь о моём прошлом, чтобы ранить меня, когда решишь меня оттолкнуть?

Он выглядит удручённым воспоминанием о том, что он мне сказал, словно это причинило ему столько же боли, сколько мне.

— Прости, — шепчет он.