— Александра Боден. Ты её помнишь? — отец снова перешёл на разговорный тон. — Вы родились в один год.

Я откинулась на спинку кресла, не удивлённая резкой сменой темы. — С рыжими волосами?

Он кивнул. — Чуть больше недели назад её младший брат, Абел, праздновал своё пятнадцатилетие. Той ночью он с тремя друзьями отправился на вечеринку и оказался возле реки. Окрылённые молодостью и глупостью, они бросили друг другу вызов: переплыть реку, коснуться берега, который находится на территории оборотней, а затем вернуться обратно. Проверка на храбрость, так сказать.

Мне плевать на судьбу избалованного братца Александры Боден, но от его слов меня бросает в дрожь. Всем детям вампиров рассказывают об опасности южной границы. Мы все узнаём, где заканчивается наша территория и начинается территория оборотней, ещё до того, как научимся говорить. И все мы знаем, что нельзя связываться с оборотнями.

Кроме этих четырёх болванов, разумеется.

— Они мертвы, — пробормотала я.

Отец кривит губы в гримасе, которая мало напоминает сочувствие, а скорее раздражение.

— По моему честному мнению, они это заслужили. Конечно, когда мальчиков не удалось найти, возникли худшие опасения. Ансель Боден, отец мальчика, имеет тесные связи с несколькими семьями Совета и потребовал ответных действий. Он утверждал, что их исчезновение оправдывает это. Ему напомнили, что благо всего нашего народа превыше блага одного человека — это основной принцип, на котором держится общество вампиров. Рождаемость у нас на самом низком уровне, и мы на грани вымирания. Сейчас не время разжигать конфликт. И всё же, в неподобающем проявлении слабости, он продолжал умолять.

— Отвратительно. Как он смеет оплакивать своего сына?

Отец бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Благодаря своим связям с Советом он чуть было не добился своего. Буквально на прошлой неделе, пока ты притворялась человеком, мы были ближе к межвидовой войне, чем за целый век. И тут, через два дня после их глупой выходки… — отец встаёт, обходит стол, затем облокачивается о его край, изображая расслабленность. — Мальчики снова появились. Целые.

Я моргаю, привычка, которую переняла, притворяясь человеком. — Их трупы?

— Они живы. Потрясены, конечно. Их допрашивали оборотни — сначала как шпионов, а потом как распоясавшихся молокососов. Но в конце концов их вернули домой целыми и невредимыми.

— Как? — я могу вспомнить полдюжины случаев за последние двадцать лет, когда нарушались границы, и то, что осталось от нарушителей, отправляли обратно по частям. В основном это происходило за чертой города, в демилитаризованных лесах. Так или иначе, оборотни были беспощадны к нашему народу, а мы — к оборотням. А это значит, что… — Что изменилось?

— Разумный вопрос. Видишь ли, большинство членов Совета решили, что Роско в старости стал мягкотелым. — Роско. Альфа стаи Юго-Запада. Я слышала, как отец говорил о нём с самого моего детства. — Но я встречался с Роско только один раз. Всего один — он всегда ясно давал понять свою незаинтересованность в дипломатии, а люди вроде него, подобны черепам. Со временем они только твердеют, — он поворачивается к окну. — Оборотни по-прежнему скрытны в отношении своего общества. Но у нас есть способы добыть информацию, и после того, как мы отправили несколько запросов…

— В их руководстве произошли изменения.

— Очень хорошо, — он кажется довольным, словно я ученица, которая освоила транзитивность намного раньше ожидаемого. — Возможно, мне стоило выбрать тебя своей преемницей. Оуэн проявляет мало интереса к этой роли. Похоже, он больше увлечён светской жизнью.

Я махнула рукой. — Уверена, что когда ты объявишь о своей отставке, он перестанет кутить со своими друзьями-наследниками Совета и станет идеальным вампирским политиком, каким ты всегда мечтал его видеть. — Нет. — Возвращаемся к оборотням. Какие изменения?

— Похоже, несколько месяцев назад кто-то… бросил вызов Роско.

— Бросил вызов?

— Их смена власти не отличается особой утончённостью. В конце концов, оборотни ближе всего к собакам. Достаточно сказать, что Роско мёртв.

Я воздерживаюсь от того, чтобы указывать на то, что наши династические, наследственные олигархии кажутся ещё более примитивными, а собак все любят.

— Ты встречался с ним? С новым Альфой?

— После того, как мальчиков благополучно вернули, я запросил встречи с ним. К моему удивлению, он согласился.

— Согласился? — Бесит, что меня это зацепило. — И?

— Мне было любопытно, понимаешь. Милосердие не всегда признак слабости, но может им быть, — его взгляд внезапно устремляется куда-то вдаль, затем скользит по произведению искусства на восточной стене — простому холсту, окрашенному в тёмно-пурпурный цвет в память о крови, пролитой во время Астры. Подобные картины можно увидеть в большинстве общественных местах. — А предательство рождается из слабости, Мизери.

— И это, тот случай? — Всегда считала, что предательство — это просто предательство, но что я знаю?

— Новый Альфа не слаб. Напротив. Он… — отец погрузился в себя. — Нечто другое. Нечто новое. — Его взгляд останавливается на мне, выжидающий, терпеливый, и я качаю головой, потому что не могу представить, зачем бы ему рассказывать мне обо всём этом. Какую роль я могла бы сыграть. До тех пор, пока какая-то мысль не пробирается ко мне в голову.

— Почему ты упомянул о свадьбе? — спрашиваю я, не скрывая подозрения в голосе.

Отец кивнул. Должно быть, я задала правильный вопрос, особенно потому, что он не ответил на него напрямую.

— Ты выросла среди людей и не имела возможности получить вампирское образование, поэтому можешь не знать полной истории нашего конфликта с оборотнями. Да, мы враждуем уже столетиями, но попытки диалога предпринимались. Было пять межвидовых браков между нами и оборотнями, во время которых не было зафиксировано ни пограничных стычек, ни смертей вампиров от рук оборотней. Последний брак был двести лет назад — пятнадцатилетний альянс между вампиром и его невестой-оборотнем. Когда она умерла, был заключён ещё один альянс, который закончился плохо.

— Астра.

— Астра, да. — Шестая свадебная церемония закончилась резней, когда оборотни напали на вампиров, которые после десятилетий мира стали слишком доверчивыми и совершили ошибку, явившись на свадьбу, в основном безоружными. Благодаря превосходящей силе оборотней и фактору внезапности, это была кровавая баня — в основном с нашей стороны. Пурпурная, с примесью зелёного. Прямо как астра. — Мы не знаем, почему оборотни решили напасть на нас, но с тех пор, как наши отношения с ними безнадёжно испортились, неизменным оставалось одно: у нас был альянс с людьми, а у оборотней — нет. На каждые десять вампиров приходится десять оборотней, а людей — сотни на оба наших вида вместе взятых. Да, людям может не хватать талантов вампиров или скорости и силы оборотней, но сила в численности. Иметь их на нашей стороне было… успокаивающе, — отец стиснул зубы. Лишь спустя долгое время напряжение спало с его лица. — Конечно, ты понимаешь, почему отказ Мэдди Гарсии встретиться со мной вызывает беспокойство. Тем более что она относительно тепло относится к оборотням.

Мои глаза расширяются. Возможно, я немного не в курсе культурных особенностей людей, но я не думала, что дипломатические отношения с оборотнями будут стоять в их списке государственных дел на этот год. Насколько я знаю, они всегда игнорировали друг друга — не так уж сложно, учитывая, что у них нет общих важных границ.

— Люди и оборотни. Ведут дипломатические переговоры?

— Всё верно.

Я по-прежнему скептически настроена. — Об этом тебе рассказал Альфа, когда вы встречались?

— Нет. Это информация, которую мы получили другими путями. Альфа рассказал мне кое-что другое.

— Например?

— Видишь ли, он молод. Примерно твоего возраста, но сложен иначе. Возможно, такой же дикий, как Роско, но более открытый. Он верит, что мир в регионе возможен. Что альянсы между всеми тремя видами должны быть налажены.