— Слушаю вас.

— Тебе надо приехать в институт, чтобы определиться с факультетом и окончательно разобраться с твоим зачислением.

— Я как раз поблизости, через пять минут буду у вас.

Наши дни.

В институте было пусто, тихо и спокойно. Похоже, сама шутница судьба привела меня в это место, раз я чувствую защиту, находясь здесь. Не раздумывая очень долго, направился прямиком в спортзал, где и ждала меня учительница. Сидя за столом, она изучала какие-то журналы.

— Добрый день. — Громко, поприветствовал я, отчего по залу эхом прошелся мой голос. Она почти подпрыгнула на стуле от неожиданности и с укором глянула на меня.

— Добрый. Ты определился сам?

— Мм…не совсем.

— Ясно. Тогда я ставлю тебя перед меньшим выбором. Теннис, волейбол или гандбол? Во всех остальных кафедрах уже достаточное количество человек — ты будешь лишним.

— Что, во всех, кроме этих трех?!

— Да, я же говорила тебе определяться раньше.

Я, устало, опустился на скамью рядом с ней и только сейчас почувствовал накатившую усталость, сковавшую мое тело. Вытянув ноги и откинувшись к стене, вздохнул, окунувшись в глубокую задумчивость. Ни к одному из этих видов спорта я не имею никакого отношения. И что же, черт возьми, выбрать?!

— Советую тебе теннис. Хотя, с твоим ростом, тебе больше бы подошел волейбол. — Раздался голос Марии Антоновны, откуда-то из завала журналов. Мне оставалось лишь еще раз вздохнуть. Решение не хотело приходить само. А думать совершенно не хотелось. Вместо этого я закрыл глаза и тихо спросил.

— Вы давно считаетесь членом ордена?

— Нет. Всего четыре года.

— «Всего»?! — я посмотрел на нее, чтобы понять, шутит она или говорит серьезно. — На мой взгляд, четыре года, довольно, большой срок.

— А какой срок тогда, по-твоему, пятьдесят лет?

— Разве такое возможно? — еще больше удивился, и было чему. Пятьдесят лет! Для кого-то это почти вся жизнь!

— Не делай такое лицо! — засмеялась Мария Антоновна. — Это был мой предшественник. Пол века он старался для этого мира, ради людей. Он ни разу не сделал что-то для себя или….

Учительница замолчала, грустно уставившись в пол.

— Или? — повторил я.

— …Или для своей семьи. — Затем она откашлялась и принялась вновь изучать свои журналы.

— А что с ним случилось? — не отставал я. Мария Антоновна укоризненно, даже злобно посмотрела на меня, но все же ответила.

— Он умер, точнее, его убили. — И снова наклонила голову.

— Вы часто сталкиваетесь со смертью? Миша сказал, особенных много, но лишь девять человек могут использовать свою силу.

— Одни умирают, на их место приходят другие. — Устало и, как-то равнодушно, проговорила она. — Эта цепь бесконечна. Много веков, мы так и живем. Осторожные и умелые дольше, беспечные и…

— Слабые? — Подсказал я ей.

— Неопытные. — Посмотрела она недовольно на меня. — Неопытный меньше.

Не могу этого понять? Почему только девять? Ведь как было бы проще будь Хранителей двадцать, а то и тридцать человек. Что в этом страшного? Бог так придумал? Везде свои правила и законы. Толи отъезд священника на меня так повлиял, толи сегодняшняя встреча с врагом. С глазу на глаз мы, конечно, не встретились, но каждый раз я слышу одно и тоже. Враг скрылся. Враг ушел. Мы его упустили. И вот сегодня он от нас удрал. Так не легче было бы устраивать облаву не одним, двумя Хранителями, а впятером или вшестером? Почему нельзя, раз уж все так любят правила и законы, объединять всех совершеннолетних?

— Потому что девять — это число Бога. — Ответила Мария Антоновна.

— Что?

— Ты спросил, а я ответила.

— Я не спрашивал. — Вытянул лицо от удивления. — По крайней мере, вслух.

— М, ты делаешь успехи. — Удовлетворенно кивнула она. — Только не сильно увлекайся, мы не любим, когда у нас в голове роются без нашего согласия.

— А вы что, не умеете прятать свои мысли? — в шутку спросил, радуясь новым достижениям. Небольшим, почти незначительным, но таким значимым для меня.

Я не могу принять это как должное. Для меня все эти фокусы сродни супергеройским фильмам или комиксам. Это очень необычно, странно и абсолютно необъяснимо.

— Так чье место вы заняли в ордене?

— До чего ж ты любопытный. — Мотнула она головой и отвела взгляд от журналов. — Рано тебе еще знать все и об всех. Не торопись сразу подчерпнуть максимум информации.

Наверное, она права. Так можно и с катушек слететь, если завалить чердак целой кипой сведений.

— Теннис. — Сказал я и пошел к выходу.

Перед работой заехал домой, не смотря на активное утро, до смены оставалось еще несколько часов. Принял душ и прилег немного отдохнуть. Прислушиваясь к себе, пытался понять, чего хочу. Почему так разнервничался, узнав об отъезде священника? Что вдруг нашло? Может все еще был под действием адреналина после погони? Хотя времени прошло много после нее. И все же, дело было в другом. Меня и впрямь что-то беспокоило. Словно чувствовал — невовремя они уезжают. Хотя с чего мне об этом переживать, если я толком не знал о положении дел.

Вдруг раздался телефонный звонок, а я так углубился в свои мысли, что даже вздрогнул. Да что со мной происходит?

— Да. — Недовольно проговорил в трубку, сам не понимая, на что злюсь.

— Привет. — Это была Настя. — Занят?

— Пока нет. — Ответил я равнодушно.

— До которого часа ты свободен?

— Через несколько часов надо быть на работе. Что случилось?

— Ко мне пришли какие-то люди, и сказали, чтобы я тебе позвонила и позвала сюда.

Я подорвался с места так резко, что на секунду оторвался от пола, зависнув в воздухе. Хотя это для меня в то мгновение было неважно и не исключено, что просто почудилось.

— Какие люди? — напряженно проговорил я.

— Здравствуй, дорогой! — некто отнял у Насти трубку и заговорил приторно сладким голосом. Сложно было понять, принадлежит он женщине или мужчине. — Если хочешь, чтобы твоя курочка не пострадала, приезжай.

И отключился. Я посмотрел на свой телефон, будто он мог ответить на вопросы, пронесшиеся у меня в голове. Ступор прошел быстро. Я заметался по комнате, не зная, с чего начать. Что, черт возьми, это было? Кто эти люди и при чем тут Настя? Все из-за ордена? Из-за Хранителей? Я судорожно одевался, пытаясь сообразить, как правильно поступить. Поехать самому, или попросить помощи у кого-нибудь из Хранителей? А что, если дело не в них? Тогда кто мог хотеть меня видеть и при этом вовлек в это Настю? Одевшись в то, что первое под руку подвернулось, выскочил из дома, продолжая держать телефон. Внутри все кипело от злости. Выходя из парадной, я со всего размаха вышиб дверь рукой, оставив в ней приличных размеров вмятину. Мне казалось, еще немного и я взорвусь, если не смогу отыграться на том, кто решил так трусливо поступить. Уже на улице, понял, что оказаться у Насти дома нужно как можно скорее, только вот машины у меня нет. Наземный транспорт совершенно не подходил для быстрого перемещения.

Недолго думая, побежал к парку. Через него будет ближе и гораздо проще использовать силу незамеченным. Решив не вмешивать сюда никого из ордена, я все же подумал об Эмилии. Но ее в свои проблемы впутывать я бы решился в самую последнюю очередь. Постепенно, набирая скорость, я достиг максимального предела. Ни капли усталости. Ни капли сомнения. Не волновался, что меня может кто-то заметить. Одна лишь разъедающая злость. Я его уничтожу! Возможно, стоило проявить осторожность, но я старался миновать людные места, пользуясь самым безопасным путем. Я не знал, чего ждать и что грозит Насте. Но понимал, что медлить нельзя. Необходимо поторопиться. Я мчался, не видя ничего вокруг. До ее дома я добежал минут за пять. Влетел в подъезд и поднялся, нет, почти взлетел, на четвертый этаж по лестнице. Дверь в квартиру была открыта. Не помня себя, зашел внутрь и увидел Настю, сидящую на стуле посреди комнаты. Услышал, как за спиной захлопнулась дверь и оглянулся. Рослый бугай стоял, подперев дверь, сложив руки на груди. Второй, в костюме, вырулил со стороны кухни с чашкой горячего чая, да еще и с лимончиком. Третий появился из неоткуда, возник прямо из-за спины мужика с чаем, словно все это время был к нему приклеенный. Большие уши, большой нос. Длинные руки, казалось, должны были принадлежать не его телу. Они безвольно болтались, как плети. Скучающий взгляд остановился на мне, и он улыбнулся одними губами. Левая рука ожила и вытянувшись, словно ветка дерева, обвила Настину шею. Я сжал челюсти и сделал шаг вперед, но мужик с чаем укоризненно цыкнул, предотвращая тем самым мои действия.