— Сколько раз говорил, не входи, пока я не скажу "войдите". — Пролистывая бумаги, проговорил он.

— Прости, не думала, что могу застать нечто подобное в твоем кабинете, где ведется детский прием. — Наконец выговорила она.

Я просто сел на кушетку, поражаясь спокойствию одного из хранителей. А потом чуть расслабился, в конце концов, какая разница, кто что подумает, мы же ничем не занимались в этот момент. Подумаешь, два полуголых мужика в кабинете педиатра.

— Капец, конечно! — вырвалось у меня, но врачи ничего не услышали, занятые обсуждением документации. Они даже вроде и забыли обо мне. Вот и хорошо! Ничего же страшного не случилось.

— Хорошо, спасибо. Я посмотрю. — Сказал Андрей Степанович и закрыл за врачом дверь на замок. Мог бы и раньше так сделать!

— Давай посмотрю.

Он сел рядом, а я запрокинул ногу на кушетку рядом с ним. Разглядывал он очень внимательно, ведя пальцем от острия звезды вдоль ветки к бутону.

— На данном этапе, преобладают силы воздуха и огня. Но огня больше, отсюда и температура. Бессимптомно такие катаклизмы с организмом пройти не могут, к сожалению. Но в целом, у тебя все хорошо, так что придется просто ждать. Стихия огня самая опасная для человека. Так что, если будет становиться хуже, приходи. А пока, только лишь наблюдение.

— Так если ничего не помогает, а мне станет хуже, что тогда?

— Будем тебя спасать. — Спокойно проговорил он.

— Как? — не унимался я. Сам же сказал, что лекарства не помогут.

— При помощи сил других хранителей. Не переживай, уверен, ты выдержишь.

— А что, бывали случаи, когда не выдерживали?

— Да.

— И что с ними было? — я знал ответ, но все равно спросил. Может все не так плохо! Но Андрей Степанович не обнадежил.

— Умирали.

Наши дня.

— В этом нет никакой необходимости!

— Эмилия, почему ты так категорична? — священник пытался разобраться в ее чувствах, но это было бесполезно. Во время его отсутствия определенно что-то произошло, и говорить об этом никто не собирался. Его не было пару дней, а такое впечатление, что несколько недель. В такие моменты он очень сожалел, что не обладает силой духа, ведь с ее помощью он легко мог бы разобраться в причине таких перемен. Давно он не видел Эмилию такой эмоциональной. И, сказать по правде, его это не пугало, скорее наоборот.

— Потому что он не достоин быть хранителем — одним из нас! Как Бог мог выбрать его нам в помощники, да еще и наградить такой силой, которую он совсем не ценит?!

— Разве Господь ошибается? Разве он когда-нибудь давал повод усомниться в нем? Думай, что говоришь!

Эмилия опустила голову и шепотом прочла молитву. Все же, произошло что-то очень серьезное, раз самого преданного своему делу хранителя посетили такие мысли.

— Я не могу понять причину твоих слов, но может пора свести его с Денисом?

— Сомневаюсь, что это хорошая идея. Его шокирует такое открытие и нельзя знать наверняка, чем это закончится. — Отрицательно мотнула головой Эмилия.

— Рано или поздно они встретятся. Прошла неделя, а кроме нас пятерых он больше никого не знает. Ты, действительно, думаешь, что ему не надо видеться с остальными? — Она чересчур упряма. Неужели, этот паренек вскоре раскроет нам истинный облик Эмилии? Возможно ли, что она станет нормальной, обычной девушкой?

— Я не знаю. — Она выдохнула, и устало села на скамью. В церкви никого не было. Тишина и покой. Как же ему не хватало этого в поездке. Нескончаемые встречи и переговоры. Ситуация требовала его присутствия на всех этих светских раутах. Он скучал по дому, а дом для него — это церковь. Однако он и предположить не мог, что его ждут такие перемены при приезде.

— Может, поделишься со мной?

Эмилия колебалась, впервые священник увидел в ее глазах сомнение. В решительности, ей не было равных.

— Мое сердце…

— Что? — он даже присел рядом, настолько тихо она сказала.

— Сердце…оно неправильно бьется. Теряет ритм.

— М-м, вот оно что…. — Пробормотал себе под нос священник.

Лед постепенно начал таять. Он улыбнулся такому открытию. Не было ни одного человека за два года, что она в их команде, который заставил бы Эмилию говорить такие вещи. Да что там за два, за все четырнадцать лет, что он ее знает, не встречались люди, которые могли бы так повлиять на Эмилию. Этот парень определенно изменит их существование и, судя по всему, в лучшую сторону. Какие способности ему удалось раскрыть за это время? Надо встретиться с Максом, и посмотреть собственными глазами.

— Эмилия.

— Да?

— Макс так и остался жить в своей квартире?

Она слегка удивилась перемене темы, но все же ответила утвердительно. «Похоже, я упустил момент ее слабости, для выяснения всей ситуации до конца. Но, будет лучше, если она сама дойдет до всего и осознает природу своих чувств».

Поднявшись, он перекрестился, глядя на распятие, ведь он — пример для подражания, и направился к выходу из церкви. Осень была на носу. Каждый день шли дожди, и асфальт не успевал высыхать, как он вновь начинался по новой. По факту, листья только начали желтеть, но такая погода очень быстро надоедала. Никогда осень не прельщала, в общем то, как и зима. Совсем скоро выпадет снег. Эта белая, холодная, липкая масса, которая легко может окраситься в любой другой цвет. В этом нет ничего чудесного и красивого. Нет в зиме той сказки, о которой все говорят. Нет прелести хрустящего первого снега, нет предвкушения зимних праздников. Нет абсолютно ничего, что волнует простых людей. Множество, встречающихся, душ восторгаются прекрасными снежными видами. Сколько же таких было на его пути? Сотни? Тысячи? Не разделял священник этой радости. Он и сам понимал — дело вовсе не во времени года. Однако, пересиливать себя, издеваться над внутренним устоявшимся мнением, был не готов. Нет в нем той снисходительности, которая перевешивала бы отрицательное отношение к этому ненавистному времени года.

Священник остановился у небольшого парка, в поисках уютной скамьи. Необходимо перевести дух перед тем, как идти в гости. Найдя уединенную скамейку, окруженную кустами и деревьями, он сел в тени от посторонних глаз и предался воспоминаниям и размышлениям. Почему, Господь, столько раз обнадеживающий, так и не исполнил обещания? Как наивный юнец ждет ответ любимой девушки, он ждет светлый поворот в своей судьбе. Неужели Господь говорил про этого парня?

* * *

Погода сравни нынешнему настроению. Вот и налетела осенняя хандра. А погода ли виновница? Наверное, лучше свалить на нее, иначе можно съехать с катушек. Огромные перемены, вот в чем причина. Одолевает такая слабость, что хочется зарыться под одеяло и отсыпаться до тех пор, пока не наступит конец света. Температура так и остается в одной позиции на протяжении нескольких дней после похода к врачу. Все органы, будто горят в огне, и горло саднит так, что сложно выговорить хотя бы одно коротенькое слово. В мозгу хаос. Вечерами, когда тело перестает сопротивляться непонятным катаклизмам и стремится к покою и отдыху, в ушах начинают жужжать голоса. Разобрать слова невозможно. Это похоже на рой пчел или мух, которые с каждой секундой укорачивают расстояние между нами и шумят все сильнее. Вся моя борьба выматывает и сил ни на что другое не остается. Скоро начнутся занятие в универе, а я в себя прийти никак не могу. Все это время ко мне никто не приходил. Никто не звонил. Даже Настя не объявлялась. Либо она так перепугалась, что не хочет теперь со мной связываться, либо Эмилия ей что-то подобное внушила. В любом случае, я ее беспокоить теперь тоже не хочу. Она заслуживает счастья. И безопасности, конечно. После той ситуации, я понял, что заводить близкие знакомства и связи больше нельзя. Каждый, кто будет со мной тесно контактировать, автоматически подвергается риску. Мне известно лишь то, что Хранителей девять. А сколько у нас врагов? Пятерых я уже повстречал. Человек-дерево самый опасный, на мой взгляд, но с единственной нашей встречи, я ничего о нем не слышал. Хотя со мной и не выходил на связь никто, чтобы поделиться какими-то новостями. В четырех стенах мне уже становилось тесно, не смотря на мое душевное, да и телесное, состояние. Я и сам не понимал, чего хочу. Окунуться в повседневную бытовую жизнь? Увидеться с кем-то из Хранителей? Или же оставаться дома, до окончания этого наваждения. Даже если психологически я и готов взять себя в руки и прекратить всю эту меланхолию, физически я не способен даже руку поднять, чтобы сбрить щетину. Я обхватил голову руками и готов был уже зарыдать во весь опор. Когда придет конец мучениям?