Мейр продолжал массаж, как ни в чем не бывало. Я расслабилась, но чувствовала легкую обиду. Видимо, все же нет. Почему-то у нас даже после всех объяснений и злоключений не получалось вернуть прошлое доверие.

А может, Мейр прав? Не стоит жить ради будущего. Не стоит горевать о былом. Нам нужно научиться быть в настоящем, не терять времени, жалея об упущенном или мечтая о чем-то далеком.

И как только я перестала переживать и бояться, губы Мейра ласково коснулись моей макушки. Шедарец наклонился, приобнимая меня за талию. Его подбородок опустился мне на плечо.

– Пойдем спать? – предложил он.

За все время на поверхности нам приходилось от силы пару раз отдохнуть в нормальных условиях. При мысли о мягкой кроватке я просияла. О, это то, что надо! Но у нас с Мейром были отдельные спальни, пусть и находились они рядом.

Я кивнула. Что ж, не все сразу. Поцелуя в макушку достаточно. Завтра попробую снова. И вот что обидно: когда Мейр не был моим мужем, я активно к нему приставала. А как только нас стали связывать отношения, почему-то испугалась и перестала хоть как-то проявлять инициативу.

Я ждала ее от супруга. Мне хотелось, чтобы Мейр, несмотря на свою мягкость, показал себя с другой стороны, сам захотел начать. У меня должна быть уверенность, что он со мной не из-за дефицита женщин, не из чувства долга или еще чего-то. Я хотела видеть Мейра действительно ослепленным любовью, каким он был в самом начале.

Муж проводил меня до спален. У моей двери он на миг задержался. Мейр избегал смотреть мне прямо в глаза. Положив руку на талию, он хрипло спросил:

– Хочешь, можем почитать вместе на ночь. Я добыл из архивов старые записи. Кажется, это фильмы, записанные с помощью древних камер. Они длинные, конечно, но если ты не слишком устала…

– Да, – перебила я. – Давно не смотрела. Фильмы.

Мейр открыл дверь в спальню и пустил меня первой. Я заинтересованно разглядывала его личную комнату. На окна были поставлены голограммы с пейзажами, заснятыми на поверхности. Перед кроватью стоял уже знакомый шкаф с открытыми полками и десятками трофеев с экспедиций: изображениями птиц, зверей, бабочек. Венчал коллекцию куб с маддоком, символом нашей встречи.

Бабочка с ажурными крыльями билась о стенки стеклянного короба. Маддок был биоником, поэтому ему не требовалось питание. Он мог прожить сотни лет на своем аккумуляторе без подпитки. Положить ему одну ягоду инеа, и маддок подзарядится еще на сотню лет.

Я улыбнулась. Это был и сентиментальный трофей, и очень красивое украшение интерьера. Бабочка шелестела крыльями, по привычке пытаясь улететь и найти ядовитые ягоды.

– Может, поставим его в гостиной? – предложила я.

Мейр обнял меня со спины и покачал головой. Ему не нужно было ничего объяснять. Шедарец знал, насколько опасны эти бабочки, и не мог допустить, чтобы одна из них выбралась из куба и оказалась в городе, одном из немногих оплотов цивилизации.

А с моей ловкостью террариум с Маддоком простоит один день, если не меньше, на столе в гостиной, после чего окажется на полу. Я могла случайно его смахнуть или уронить на него посуду. Мейр не стал комментировать грациозность, с которой я сшибала вазы по всему дому, и просто еще раз поцеловал меня в макушку.

– Хочешь посмотреть на кровати или спустимся в гостиную, где диван? – прошептал он.

– Давай тут. Хочу еще немного понаблюдать за маддоком.

Мейр подчинился. Он убрал плед с кровати, принес еще несколько подушек мне под спину. Проигрыватель мы установили в ногах, после чего начался просмотр. Фильм напоминал старую мыльную оперу, к которой я, дитя блокбастеров, быстро потеряла интерес. Опять же, фильмы со взрывами и погонями на Шедаре женщинам не предлагали – боялись пошатнуть их хрупкое душевное равновесие.

Я положила голову на плечо Мейру, вдыхая тонкий запах его кожи. Мне нравилось даже просто лежать с ним в обнимку, хотя я ни за что не призналась бы, что влюбилась как школьница. Мейр, казалось, был полностью поглощен происходящим на проигрывателе. И я решилась невзначай положить руку ему на живот.

Он будто не замечал. Набравшись храбрости, я провела пальцами по напряженным мышцам и забралась под футболку. Если кто спросит, так теплее!

Кожа Мейра была гладкой и очень горячей. Фильм шел, на мои поползновения никто не обращал внимания. Я уже не смотрела на проигрыватель, слишком увлеченная собственной мелодрамой. Внизу живота у Мейра была татуировка, всего несколько символов, обозначающих четыре стихии и биоников.

Я обводила пальцами выпуклый рисунок, запоминая последовательность. Почему-то в центр Мейр поставил искусственные организмы. Стихии сочетались по противоположным: с одной стороны земля с воздухом, с другой огонь с водой.

– Интересно? – хрипло спросил Мейр.

Ради приличия я подняла взгляд на экран. Шедарец пытался достать звезду с неба для своей возлюбленной.

– Очень, – ответила я.

– Как зовут героя?

Я не ожидала вопроса, поэтому растерялась. Кажется, меня все же засекли.

– Красивое имя, – ответила я. – Но очень сложное. Ты же знаешь, мне все ваши названия трудно запоминать.

Мейр приподнялся. Теперь он снисходительно смотрел на меня сверху вниз. Кажется, моя уловка не сработала. Пришлось убрать руку с его торса и покаянно вздохнуть.

– Ну правда, – заканючила я. – Оно сложное…

– Главного героя зовут Мейр, – фыркнул муж. – С каких пор ты не можешь запомнить мое имя?

Он навис надо мной. На его губах расцветала довольная улыбка. Я промолчала. Зачем объяснять, что и так понятно? Меня интересовал не Мейр из фильма, а Мейр, лежащий рядом.

И тогда он меня поцеловал. Его губы накрыли мои, и их мягкое прикосновение вдруг стало требовательным, жестким. Руки мужа потянули мою футболку вверх, открывая доступ к животу.

Мейр оставил мои губы в покое, чтобы начать мучить все остальное. Он покрывал поцелуями все от ключиц до низа живота, уделяя последнему особое внимание. У меня перехватывало дыхание.

Каждое прикосновение влажных губ к коже заставляло выгибаться дугой, подставляться под его ласку. Моя нетерпеливость забавляла Мейра. Он расстегнул пояс брюк и помог мне избавиться от них. Настала очередь нижнего белья, но с ним муж не торопился.

Он лег рядом и положил ладонь на тонкую ткань, а затем сжал. Я порывисто выдохнула. Его пальцы сминали ткань трусов, сдавливали чувствительную часть. Мейр с улыбкой потянулся к моим губам.

На нем оставалось еще слишком много одежды, поэтому я стянула с него футболку, открывая вид на роскошное мужское тело. Настала очередь брюк, но Мейр позволил лишь расстегнуть пояс.

Он провел пальцами по низу моего живота, едва задевая ткань. Его рука вновь опустилась вниз, провела по чувствительной точке. Но через ткань его ласка ощущалась недостаточно остро. Я хотела большего.

Мейр продолжал. Он целовал меня, наслаждаясь каждым соприкосновением губ и языков. Ловил каждый стон, любовался изгибами тела. Моя футболка улетела куда-то на пол, и лишь трусы оставались преградой между нами. Мейр продолжал гладить, сжимать и ласкать меня через них.

Когда его пальцы наконец сдвинули полоску ткани и коснулись самого сокровенного, я охнула. Мейр скользнул дальше, не слишком глубоко, просто обозначая свою близость. Убедившись, что я не против, он продолжил.

Мейр перекатился, накрывая меня своим телом. Его горячая кожа касалась моей обнаженной груди. Я обхватила ногами торс Мейра, а руки положила ему на шею.

Лунные глаза шедарца словно светились в темноте. В них ничего не отражалось, только сияние истинной любви. Так выглядела слепота шедарца.

Руки Мейра легли мне на бедра, приподнимая. От прикосновения горячей плоти кружилась голова. Я подалась ему на встречу, чувствуя, как мы сливаемся воедино.

Жар между бедер усилился. Я теряла голову и мало что понимала, только просила еще и еще. С последним уверенным толчком Мейра мой мир взорвался фейерверками. Комната плыла перед глазами. Вес мужа на мне ощущался приятной тяжестью.