Беркер похлопал меня по плечу.

— Он выйдет, — взбодрил он меня.

И Талия пристроилась рядом, обняла меня. На ее глазах мы заметили слёзы.

— Рико должен был справиться, — всхлипывая, сказала она.

Я же не могла произнести ни слова.

Когда Рико вошёл следующим, и стало ясно, что Долон покинул шоу, добрая половина вздохнула с облегчением. Мы с Талией с визгом радости набросились на него, поздравляя и нахваливая.

Однако радость быстро сменилась грустью. Йозо откровенно плакал.

— Кажется, кефир был несвежим, — сказала я Талии, делая вид, что мне нехорошо.

Подруга занервничала, понятия не имея, как мне помочь. Она принесла стакан воды, спросила у Розалии, что делать. Так та чуть не испортила всё: принесла мне таблетки от желудка и тошноты. С одной стороны, хотелось кинуть Франко. В конце концов, я могла бы сказать, что у меня ничего не вышло. Но всё же боялась. Откуда мне знать, что у него на уме!

— Вот, выпей и ложись спать. Завтра станет легче, — по-матерински заботливо сказала Розалия. — Наверное, срок годности прошёл, а ты и не заметила.

Через пять минут в нашей комнате находились все девушки, кроме Валерии и Зельды. Талия по моему знаку всех выгнала. Я сделала вид, что выпила таблетки, но уже через десять минут меня стал бить реальный озноб. Я нервничала. Франко писал по «Вотсапу», что высылает машину.

— Тебе не лучше? — беспокоилась Талия.

— Не волнуйся. Я написала нашим. Сейчас за мной машину пришлют, врач посмотрит, что со мной не так.

— Я поеду с тобой.

— Если разрешат, поедешь, — ответила я, ибо ничего другого не оставалось. Всё ведь должно было выглядеть естественно.

На мне были джинсы и клетчатая рубашка, которую я накинула поверх обычной серо-голубой футболки. Волосы завязала в хвост, а вот косметику я не стёрла после съёмок, поэтому мордаха моя была намалёвана красиво, если не считать отсутствие губной помады. Я ещё в туалете губы белой гигиенической помадой намалевала, чтобы бледнее казались. Не сказать, что вид у меня был прямо-таки больной, но я ведь не помирала.

Талия вывела меня на улицу под локоть. Мы пошли к воротам. Как назло, нас заметили Бернардо и Мерти.

— Что с Найджелой? — обеспокоился Бернардо, да так искренне, что мне захотелось прыснуть.

— Идите своей дорогой. Найджела отравилась, сейчас машина приедет за ней.

Мерти стал бледнее меня.

— Чем отравилась? Сюда каждый день привозят свежие продукты.

— Ой, а то ты не знаешь, что молочные продукты способны быстро портиться. Она выпила кефир, и ей стало плохо.

Слушая их, мне и впрямь стало смешно. Франко Руис создал поистине нешуточные проблемы. И ради чего? Чтобы «поужинать с красивой девушкой».

Машина не ехала, а возле меня уже собралась толпа. Элит и Людмила взбаламутили мальчишек. Дамьян тут же принялся логически рассуждать, прикидывать и потом поражаться тому, что нам привозят несвежие продукты. Эмиль советовал сделать мне клизму и успокоиться. Он просто подкалывал меня и всех собравшихся.

А потом появился Беркер.

Тонкая ирония, играющая на моих губах, мигом исчезла. Мы собирались отпраздновать на нашем месте. А теперь, получается, я сбегаю? За спиной послышался звук приближающегося мотора. Беркер сделал ко мне шаг, но тут возник Рико.

— Эй, подруга, ты чего это захворала? Завтра капитанский конкурс, а ты болеть вздумала?

— Сейчас врач посмотрит и, может быть, выпишет лекарство, — врала и ненавидела себя за это. — Со мной всё будет хорошо.

Рико обнял меня, затем повёл к машине, проигнорировав Талию, которая хотела помочь мне. Я не оборачивалась, не смотрела на Беркера. Наши отношения были в секрете, и о не мог выдать своего волнения, ибо все бы сразу догадались.

— Рико или Талия, езжайте с Найджелой! — крикнула Зельда, и я в испуге посмотрела на водителя. Тот вежливо сказал, что это запрещено.

В итоге я уехала одна.

Франко чётко продумал свой план. Только не учёл одного — через час они начнут волноваться.

Как только мы покинули наш район, водитель передал мне коробку и велел переодеться.

— Прямо в машине?

— Да, — ответил водитель и опустил ширму, которая отделила меня от него.

В недоумении я открыла коробку. Сначала достала серебристые туфли, а за ними чёрное платье-футляр. Надо было быть идиоткой, чтобы недооценить Франко.

Корячась и неестественно изгибаясь, а потом падая от резкого торможения, я с горем пополам сняла джинсы и втиснулась в платье. Удивительным образом, мне все подошло по размеру. На дне коробки лежала коробочка. Серьги и колье с бриллиантами. Да он с ума сошёл, если думает, что я продажная! Не стала надевать драгоценности, как не стала распускать волосы.

С трудом застегнув молнию на спине, я принялась ждать. Машина медленно подкатила к какому-то тёмному месту. Ни яркой вывески, ни людей я не увидела. Что говорить, в этом месте был один единственный фонарь, и тот подсвечивал крыльцо.

Водитель был предельно внимателен, открыл мне дверцу, затем проводил к двери. Лишь заметив приклеенный лист бумаги с напечатанным текстом (к счастью, не только на русском) «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН. ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», стало ясно, что главный вход с другой стороны.

Преодолев несколько коротких коридоров, мы очутились в холле, где кроме кожаных кресел и низкого столика ничего больше не было. Стены были отделаны стеклом, поэтому я могла вдоволь наслаждаться лицезрением собственного отражения.

Когда водитель прошёл вперёд, чтобы скрыться за какой-то дверью, я заметила у него подмышкой коробочку с драгоценностями. Стоило отметить его наблюдательность.

Одна я пробыла всего две минуты. Затем появился Франко.

— Это была дурацкая идея, — выпалила я, едва завидев его.

— Не надо так волноваться, тесора миа, — его улыбка была ярче софитов на потолке. — С тобой ничего не случится, если будешь слушаться меня.

— Почему именно плохое самочувствие? Они все собрались вокруг меня, расспрашивали… Я в жизни столько не врала! — говорила я, с опаской наблюдая, как он подходит ко мне, а потом вдруг начинает обходить. — Уже через час они начнут беспокоиться.

Франко накрутил мой хвост себе на руку, а затем медленно снял резинку, выпустив волосы на волю.

— Через час, кара, ты позвонишь кому-нибудь из них и скажешь, что тебя оставили на ночь в больнице.

До меня не сразу дошёл смысл его слов, затем я свела брови. Ещё секунда, и я вспыхнула.

— На ночь?!

Ярость моя была столь велика, что я в момент забыла о том, где нахожусь, резко развернулась, сжимая кулачки, и вперила в итальянца негодующий взгляд.

— За кого вы меня принимаете, Франко? Ужин, на который вы нечестно меня подбили, не будет нести продолжения. Завтра игра! Через час я должна быть на вилле.

Франко Руис спокойно выслушал меня, затем достал колье из коробочки и надел на мою шею.

— Это слишком дорогое украшение, я не могу его принять.

— Хорошо. В таком случае, если тебя это устроит, пусть это будет только на сегодняшний вечер. Что до остального, — он с важным видом достал серёжки, — то за час мы не успеем покушать.

Отобрала серьги.

— Позвольте, я сама их надену.

— Как пожелаешь, кара.

Я молча надела украшения, распушила волосы и застыла. Франко стоял за спиной. В отражении стекляшек я видела его искаженный силуэт. Он любовался мной, и это мне не нравилось.

— Хорошо. Два часа, не дольше, — сдалась я, и Франко подставил свой локоть.

— Ты не пожалеешь.

Не стоило удивляться, что ресторан оказался итальянским и весь персонал преклонялся перед знаменитым шеф-поваром. Еда была вкусной и изысканной. Сама я не выбирала никаких блюд. Франко заранее побеспокоился о составе блюд. И вино не забыл, которое я пила с предельной аккуратностью.

К сожалению, даже пара глотков вызвала головокружение, я развеселилась, забив на всё на свете. Я понимала, что мои злость и недовольный вид не изменят ситуации. Франко хотел общения? Он его получил. В конце концов, я вкусно поела.