— Тогда дай нам сотню мечей, — предложила Атропа. — Помоги нам попасть в логово, а дальше вы сами тут решайте, что делать со своим королевством.

Верховный шолен, весь переполненный от эмоций, скрылся внутри церкви.

Уже близился вечер, и на небосводе показался тонкий серебряный серп, как данарская конница ураганным набегом пробила ряды приспешников Дрекаваца. Латники крепко били мечом механоидов, разбивая им головы и ломая их шеи. Повсюду слышалась брань и металлический скрежет.

Рыночная площадь Данара была полукруглой, конники разбивали ряды врага стремительным ударом, сея сумятицу и разрушая боевые порядки. Острые клинки механоидов звонко стучали по рыцарским латам и пластинам конской брони. Самые юркие конники ухитрялись бросить в чудовищ стеклянные пузыри с черной вязкой жидкостью.

Враг воспринял атаку конницы как основную, поэтому железные птицы и часть механоидов ринулись вслед за отрядом, помчавшимся к западным воротам. Паук в середине площади безмолвствовал.

Не успев совершить рокировку, механоиды попали под град стрел и арбалетных болтов. С крыш домов летели снаряды с зажженными наконечниками, попадая в приспешников Дрекаваца, превращали их в яркие факелы.

Рудольф, опираясь на свой молот, произнес речь перед ополчением:

— Друзья, путь к победе усеян трудностями и жертвами, но каждый шаг приближает нас к цели. Мы должны сражаться до конца, ибо только в единстве и смелости мы можем найти свет в этой тьме. И пусть вера вас не покинет! Добрые боги — на нашей стороне!

Ополченцы, состоявшие из селян и горожан, вооруженные чем попало, вступили в бой с чудовищами. Позади них стальным кулаком двигалась рыцарский отряд.

— Построились в квадрат! — скомандовал Маркус. — Держать строй до последнего.

— Господин Часлав просил доложить, что он удерживает врага на западе, — доложил прискакавший Томислав.

Копейщики быстро научились бить в уязвимые места механоидов. С окон в чудовищ бросали тяжелые предметы, лили кипяток и растопленное масло; весь город воспрянул, разошелся в сражении, с каждой улицы и каждого дома велась борьба против захватчиков.

Наконец, когда до мертвого паука оставалось всего пара десятков шагов, Маркус приказал рыцарскому отряду остановиться:

— Закрепитесь, добивайте остальных чудовищ, а пауком займёмся мы.

Инициатива была перехвачена. В городе впервые за день послышались возгласы ликования.

Атропа ходила кругами возле паука. Ближе, чем на десять шагов, она подойти боялась.

Паучье тело окаменело, покрылось стеклянной чешуей, пустило необычные корни в землю. Жизнь вокруг умирала, её будто выкачивало мертвое существо.

— Что думаешь? — спросил Маркус у Атропы.

Остроухая не опускала взгляда с паука.

— Сердце трепещет, — призналась она.

— Похоже на то, что мы видели в мертвых землях?

— Да.

Ларс и Доминея изучали тело. Рудольф ожидал в молчании, очищая молот от грязи. Брассика раскладывала бутыли в подсумок.

— И что теперь? — спросил Часлав. Он не спешился с коня, свысока изучая пространство. — Как долго ждать?

— Ждать осталось недолго, — ответил Ларс. Его лицо заметно побледнело. — Эта тварь вот-вот разродится. Кто из вас готов отправиться?

— Мы вчетвером, — Маркус кивнул на остальных.

— Тогда приготовьтесь. Мы откроем портал только на один миг.

Часлав, спешившись с коня, о чем-то заговорил с Брассикой. Маркус недовольно отвернулся.

— А он время зря не теряет, — усмехнулась Атропа.

Ей было жалко её друга. Она догадывалась о его притяжении, но совестливо указывать на то, как правильно стоило бы поступить. Первый шаг навстречу признанию самый сложный. Атропе вдруг вспомнилось, как она впервые увидела своего мужа: в лесу, с кристальным фонарем и небольшим топориком, поверх куртки лесничего плащ, укрывавший черные кудри головы. «Такие встречи бывают только два раза в жизни», сказал он мягким голосом.

— Почему же два раза? — Атропа искренне не поняла юношу.

— Второй раз на том свете.

Спустя столько лет вспомнилось. Знак судьбы? Атропа мотнула головой, чтобы избавиться от дурной мысли.

Послышался глухой треск. Посыпались камни, ветер понес пыль с сотрясавшихся домов.

— Приготовились! — жезл Ларса нацелился на паука.

Тело чудовища разорвало пополам. Корни забугрились, потянулись в разные стороны. Два огромных шипа выросли из паука, и меж них загорелась ослепительная фиолетовая искра.

— Сейчас или никогда, — меч Доминеи принял на себя молнию из раскрывшегося портала. Ларс произнес заклинание, и в преобразовавшемся пауке появилась пентаграмма мистического пути.

В небе объявилась стая железных птиц.

— Живо! — Ларс ухватился за жезл двумя руками. Атропа заметила, как дрожит его тело. — Портал работает только в одну сторону. Меня надолго не хватит, так что торопитесь.

Атропа подбежала к порталу. Маркус остановил её рукой: «Иди последней»

— Это ещё почему?

— Если с нами на том конце портала что-то случится, немедля убегай обратно.

Птицы атаковали лучников, засевших на крыше.

— Пусть удача будет с нами, — сказал Маркус перед тем, как проник внутрь портала.

— Пусть добрые боги смилостивятся над нашей судьбой. В последний бой! — Рудольф прыгнул в зеркальную гладь.

Брассика, ничего не сказав, только положила руку на плечо Атропе. Глубоко вдохнув, словно ей пришлось бы нырять в воду, она прошла сквозь портал. Следом за ней пошла Атропа.

Одна из железных птиц, пробившись через десяток стрел, попыталась ухватить Ларса. Маг ощутил приближение существа, но не успел сдвинуться с траектории атаки: когти, острые как бритва, впились в его левую руку. Доминея, отбивающая мечом, раскаленным добела, молнию из портала, не могла прийти на выручку.

Маг не закричал от боли, лишь подкосили его ноги. Колдовская сила, приданная жезлом, заметно ослабла. Железные когти прорезали плоть и кость, и птица, удовлетворившись только одной оторванной конечностью, резко взмыла в воздух. Но Ларс даже покалеченным продолжил сражаться.

Тьма внутри портала освещалась вспышками молний. Атропа захотела продвинуться дальше, но её словно удерживало возле входа. Ноги прижимало книзу, а руки сковало.

Мистический путь не пускал её ни вперёд, ни назад. В мутном блике виделось, как Доминея безуспешно била мечом в портал. К Атропе подбежала Брассика, но и она увязла в текучем киселе.

— Атропа, беги сюда!

— Я не могу.

— Сопротивляйся. Мистический путь нестабилен! Вот-вот всё обрушится.

— Пытаюсь, не получается.

— Тебя убьет, если ты не пройдешь дальше.

Частицы души Атропы стали рассыпаться. Миллионы миллионов звёздочек уходили в бесконечное черное пространство, создавая синюю ауру.

— Атропа… — глаза Брассики округлились в ужасе.

— Беги, просто уходи, — Атропа ощущала каждый стук своего сердца.

— Но как же ты?!

— Беги. Ларсу не под силу держать одному портал. Я останусь здесь, чтобы вы добрались до Дрекаваца.

— Так нельзя, — заплакала Брассика.

— Уходи, кому сказала!

Звёздная пыль укрепляла своды портала. Остроухая растворялась в неведомой черноте космоса, и каждая её частичка превращалась в маленькую искру. Звезды соединялись белой линией, образуя путеводные рисунки.

Брассика в отчаянии попыталась ещё раз приблизиться к ней. Всё тщетно. Атропа попросила прощения, и девушка ответила ей взаимностью.

Остроухая почти растворилась.

Девушка побежала без оглядки, чтобы не умереть от стыда, когда увидит в последний раз исчезающий взгляд Атропы.

Все годы Рудольф представлял логово Дрекаваца как холодное, сырое и грязное место. Ему пришлось сильно удивиться, когда вместо страшной пещеры показался подземный чудо-город.

Выход из мистического пути находился в полуразрытой пещере, по-видимому на самой вершине горы; всё подножие усеяно необычными замками, домами и мостами, и всё приобретало какой-то зловещий вид от пурпурно-розового освещения множества ламп и факелов. Всюду были металлические механизмы: с колесами и без, гудящие и пускающие пар, рычащие и скрежещущие, передвигающиеся и вибрирующие на месте.