— Всю некромантию нужно сжечь, — Рудольф, явно возбужденный от новости, что творит дьявол с людьми, гулко треснул по столу. — И некромантов вместе с ней. Чтобы неповадно было. Вот такие люди и разрушают порядок в мире. — Рудольф, заметив, что остальные не поддерживают его норов, немного остудил свой пыл. — Ох, что же мы натворили? Нельзя было отдавать руну в лапы монстру!

— Рудольф, некроманты призывают демонов и нежить из других миров, например из Абсолюта. А эти существа были в нашем мире с самого рождения, — Брассика терпеливо разжевывала предположение, несмотря на то, что её грубо перебивал священник. — Это люди, родившиеся в королевстве и жившие в нем.

— Не хочешь же ты сказать…

— Как раз хочу, да только перебивают! Наверное, это данарцы, оказавшиеся в западне в руинах Выша. Либо люди с округи. В деревнях ведь крестьян нет совсем. Когда мы в последний раз видели человека?

В доме наступила тягостная тишина. Быть изуродованным чудовищем без воли, такое не пожелаешь и заклятому врагу.

Атропа знала: её народ переселился к подножью горы Штогово, когда потерял королевство от рук людей-захватчиков. «От моего народа почти ничего не осталось. Мы, скупая горстка выживших, последние из остроухих. Судьба так неблагосклонна к самым ревностным хранителям первозданности мира, — в её голове метались мысли, она волновалась и совсем перестала вникать в разговор. От перенапряжения Атропа даже привстала со скамьи, чем привлекла внимание остальных. — Кого я должна в итоге спасать? Свою бы душу уберечь, да детей своих. А остальных? А их? Кому мне прислуживать, себе или им? Я свободное существо, клятв больше не имею: всё прочее от дружбы и моей доброй воли. Но они же люди, не мой народ, сколь бы не пытались нас свести к общему согласию, наша воля всегда отделена от них, наша культура отличается от их культуры. Как поступить?»

Заболела голова.

— Братцы и сестры, так что мы будем делать с чудовищами? — спросила она у своих компаньонов.

— Не знаю. Правильнее всего уничтожать зло, чтобы оно не распространялось. Обратно вернуть их к разуму вряд ли возможно. Директор Ларс помог бы нам. Наверное, он и мои учителя — единственные, кто разбирается в происходящем.

— И поэтому отправили нас в самое пекло? — спросил Маркус. — Они видят во мне наживку? Не жестоко ли со стороны ученых мужей?

— Наверное, мы то единственное, что заставило Дрекаваца допустить ошибку, — ответила Брассика.

— А этот черт ошибся? Да он вроде как на каждом шагу побеждает!

— Не совсем. Мы спутали все карты. Он пошел на опережение, раскрыв свой план.

— Я не вижу никакого плана, Брассика, — возмутился рыцарь. — Мне кажется, ты додумываешь!

— О, а ты у нас теперь стратег, да? Рыжик?

Маркус в злобе дернул себя за усы.

— Короче говоря, наше дело как бы того, труба. Не найти бы нам убежище за пределами королевства? — Атропа вновь присела на скамейку.

— Бросить людей? — усмехнулся Маркус.

— Бросить королевство? — разозлился Рудольф.

— Нет, Атропа, это не выход, — сказала Брассика. — Верховный лорд хотел уничтожить мир, а не одно только наше королевство. Наверное, в планах Дрекаваца что-нибудь похожее, только более изощренное. Предлагаю разобраться во всём в Данаре. Пошлем Ларсу весточку, договоримся о новых действиях. И тебе будет полезно повидаться с ним, ведь так?

Атропа лишь пожала плечами. Видя, как все не согласны с её предложением, она решила просто отступить.

— Вы как хотите, а я спать, — сказала Атропа остальным. — И вам советую. Иначе рано утром будете канючить, как вы не выспались.

Женщина ушла спать на полатях, укрывшись собственным плащом. Несколько минут Маркус и Рудольф что-то обсуждали, но потом легли на широкие лавки, подложив под голову гусиные подушки. Бабьего кута в избе не было. Брассику, как всё ещё слабую, пустили уснуть на чужой кровати.

Стало тихо и темно. Догорала последняя свеча на столе.

Ещё не наступил рассвет, как Атропа пробудилась от сна. Она сильно испугалась: печь, на которой ей пришлось спать, едва ощутимо дрожала.

Острые уши, освободившиеся от завесы длинных прядей, напряглись в поиске источника. Поняв, что шум приближается к дому, Атропа шепотом произнесла:

— Вы слышите?

Первым отреагировал Маркус.

— Да, теперь чувствую. Буди остальных.

Атропа аккуратно спустилась с печи. Половицы предательски скрипели. Брассика, почувствовав руку на плече, захотела вскрикнуть, поэтому пришлось крепко удержать её от этого.

— Т-ш-ш-ш… — успокаивала Атропа.

Рудольф достал булаву. Маркус медленно подкрался к ставням.

— Что-нибудь видишь? — спросил его Рудольф.

— Нет, на дворе черным-черно.

Легкий удар в частокол. Заскрипели колья и бревна, забор словно потянули вниз.

— Оно идет к нам, — сказал Маркус.

— Что делать? — Атропа в темноте не могла разыскать свой топор. — Может, сбежим, пока оно не добралось до нас?

Частокол затрещал, завыл от натуги. Что-то проникло во внутренний двор. Тень с несколькими светлячками передвигалась по нему.

— Это оно, то самое существо!

— Мы же убили его. Неужели оно возродилось?

— А вдруг это новое?

— Замолчите все.

Тень остановилась напротив дома. Светлячки, казалось, смотрели прямо в упор на Атропу.

— Медленно отходим в угол… — приказала она остальным.

Атропа вжалась в углу избы, к ней под левый бок юркнула Брассика, а под правый — Рудольф. Под крепкими ногами Маркуса половицы пели предательским скрипом.

В стену пришелся удар. Бухнуло несильно, но звук перепугал всех.

— Может, ломанемся через дверь? — Атропа всё ещё надеялась сбежать куда-нибудь в лес или в поля, лишь бы не находиться в ловушке из четырех углов.

— Лучше затаиться, — ответил Маркус.

Ещё один удар, на этот раз жестче. Потолок слегка посыпался. Существо подобралось к ставням, придавило на них; ставни так скрипели, что ещё чуть-чуть, и окно будет выбито, а страшная лапа схватит их и отнимет жизнь, превратит в такое же бездумное чудовище.

Наигравшись со ставнями, существо попыталось проникнуть через дверь. Засов шевелился, но поддаваться натиску не собирался. С минуту дверь шевелилась и затем успокоилась.

«Всё-таки люди умеют строить жилище, — подумала Атропа. — Научены бесконечными войнами. У них что ни хлипкая хибара, то крепость!»

— Оно ушло? — шепотом осведомился Рудольф.

— Тише ты! — зашипел Маркус.

Существо со всей силой вдарило в дверь. Затем ещё раз, а потом ещё и ещё; руку Атропы свело от того, как крепко она вцепилась в свой топор. Дом построен из мертвого дерева, срубленного и обработанного, остроухие от бревен никакой силы не получали; мертвое остроухим чуждо, болезненно и неприятно, и только живое дерево могло передать им способности, недоступные простому человеку. Значит, искать помощи особо неоткуда.

«Молю всех добрых богов — окликнитесь и спасите!», взывала к высшим силам Атропа.

Дверь держалась, как и ставни, крепко. Все прижимались к стенке. С потолка снова посыпалась пыль; нос Брассики втянул её и вызвал раздражение. В ужасе она пыталась остановить чих, и для этого она не нашла ничего умнее, чем зарыться в груди Атропы. Прозвучал громкий звук неприличия.

— Нам конец, — тихо простонал Рудольф.

Существо попыталось просунуть внутрь некое подобие меча, только с острыми зазубринами. Оно пробовало то сломать крепление двери, то спилить засов; ни то, ни другое у него не получалось, интерес к избе постепенно иссяк. Существо, по-видимому, сделало несколько кругов вокруг, побило по стенам, ища слабое место, а потом затихло.

Время тянулось бесконечно.

— Неужели ушло? — даже голос Маркуса звучал напуганно.

Атропа приложила ухо к срубу. «Либо оно уехало, либо притаилось», подумала она, пытаясь прислушаться сквозь громкое биение сердца.

Всю оставшуюся ночь никто не спал. В молчании все ожидали, когда в небе хотя бы чуть-чуть посветлеет. Переговаривались шепотом, по половицам не ходили и старались не создавать лишнего шума; ноги у Атропы сильно отекли, как и спина, но жаловаться было некому — у остальных те же беды.