На скамье — секундное замешательство. Албин, слегка дернув плечом, схихикнул.

— Да вы что. Откуда язык у гоблинов? Побойтесь добрых богов, — сказал он.

— Мои слова могут подтвердить слуги. Мы вместе её победили.

— А как вы можете доказать, что эта королева мертва? — спросил Урбан, наклонившись вперёд. — Если нет доказательств, ваши слова пустой звук. Я прошу показать какой-нибудь предмет. Кажется, у неё был жезл, так? Или корона?

Брассика разочаровано ответила, что ей пришлось отдать магический жезл верховному наместнику Валуку. Албин от услышанного закусил губу, а директор Ларс свел кустистые брови.

— Зачем? Зачем вы это сделали? — грозно спросил он.

— У меня не было выбора.

— Опять! Снова эти слова.

— Но он арестовал нас, — оправдывалась Брассика.

— Это ещё почему?

— Не знаю. Мы выпали из башни в Данаре, прямо на рыночную площадь, где нас окружила толпа, стала кричать, бить по лицу и рукам. Я тогда очень испугалась. Пришла стража, спасла от разъяренных, отвела в замковый острог. Держали в камере несколько суток. Потом пришел этот Валук, стал задавать вопросы, предложил сделку — свободу в обмен на жезл. Он запретил нам оставаться, заявил, что в городе магов не любят. Я сама не рада тому, что отдала свой трофей — с ним хотела предъявить доказательство моей талантливости в бою.

Урбан что-то шепнул директору, тот охотно закивал головой.

— Глупость. Вы совершили глупость. Опишите хотя бы, как выглядел этот жезл.

Брассика руками обрисовала предмет — серебряный, состоящий из черепа на рукояти, сам череп мерцал дурным синеватым оттенком. Она предположила, что на жезл наложено сразу несколько рунических чар, одна из которых принадлежит школе алхимии.

— Королева использовала ядовитые заклинания, бросая в нас едкие капли. Мой слуга Маркус до сих пор отравлен ядом. Я боюсь за него и прошу помощи.

— А где он? — спросил директор.

— Его отвели в покои в башню благословений, — ответил Урбан.

— Магов и правда ведь не любят в Данаре, — сказала Фредерика.

— Верно. Валук берёт на себя слишком много, — заметил директор. — Он и его приспешники зашли слишком далеко. Мы практически утратили гильдию магов в этом городе.

— Это уже его город, надо признаться.

— Ну что вы так? — вставил слово Урбан. Его вид стал серьезнее обычного. — Официально гильдия там работает, городской совет не запретил работу магов.

— Городской совет — это сам Валук, и ты это прекрасно знаешь, — парировал ему директор. — Вернемся к Брассике. Пусть расскажет, что она ещё видела необычного.

Девушка стала перечислять всё, что её смутило: зелья, которые варили только в стенах Академии магии в Эйне; странная архитектура каменного дворца у королевы гоблинов, оружие из качественного металла, выкованное явно человеческой рукой; богатства из разных городов, скопленные в хоромах. Наконец, она вспомнила про удивительное сооружение в подземелье дворца: рукотворная гора из металла, с золотистыми тубами, с верхушкой из спиц и заколдованной молнией внутри. Описывала она всё в красках и почти вспомнила стих в алтаре.

Все слушали молча. Албин нерешительно, как бы искоса поглядывал на директора; не дождавшись его реплики, он спросил напрямую: «Вам что-нибудь известно о таком механизме?» Но директор Ларс и бровью не повел.

— Нет, впервые слышу. Можно поинтересоваться в библиотеке. В древних свитках всегда что-нибудь найдется. Албин, коллега, справитесь с поиском?

— Конечно-конечно! — охотно согласился Албин, почтенно наклонив голову. Мешковатая мантия оголила его тощую шею.

Брассика хотела рассказать ещё что-нибудь. Ей всё это время хотелось говорить, сообщать, творить рассказ, поведать о своих впечатлениях и эмоциях, делиться наблюдениями. В голове мелькало опасение, случайно ли такое рвение говорить, но оно исчезало в тумане сознания, в белесом потоке других мыслей, требовавших выйти наружу.

У неё защекотало под носом. Тронув пальцем, она увидела кровь.

— Хм, — хмыкнувший декан Урбан тут же шепнул что-то соседу.

— Нам пора завершать допрос, — заявил директор. — Времени почти не осталось. Давайте начнем голосование? Где же Доминея? Добрые боги, будьте милостивы.

— Директор, я предлагаю вам проголосовать первым, — сказала Фредерика.

Она всегда опасливо поглядывала на него, подумала Брассика.

— Давайте первым проголосую я, — вдруг попросил Урбан. — То, что мы видим перед собой сейчас — это позор. Позор нашей гильдии магии. Больше века никто не воровал в стенах этого заведения. Никакого снисхождения для девушки я не вижу. Порушены основы основ, и случилось не в благоприятные времена, прошу заметить. Сейчас мы разрешим ей уйти — что будет завтра? К тому же дурной пример очень заразителен.

В мире неспокойно, а мы должны быть островом порядка. Мы советники и носители духовного меча, в наших руках мирской меч невозможен в принципе. Брассика совершила не только нарушение закона, но и морали.

— Однако, именно наш ученик стал Чемпионом, что убил Верховного лорда тьмы, — приметил директор.

— Верно. Но это было двадцать один год тому назад. Время изменилось. Князь тьмы ещё не скоро появится. Мы должны вернуться к прежнему порядку вещей, когда король правил, а придворный маг облегчал ношу правления.

Декан Урбан встал со скамьи. К внезапному ужасу Брассики, он потребовал для неё худшего наказания из всех возможных.

— Я голосую за наказание смертью.

— Да вы что? — воскликнул Албин.

— Имею право. Я первый декан Академии. На мне ответственность за гильдейские порядки, — ответил Урбан.

— Но это же ещё ребёнок. Полноте!

— Возраст не оправдывает. Правила гильдии писаны кровью. Мы ответственны за будущее нашего ремесла, — Урбан сел, не взглянув на девушку.

— И что же делать? — Фредерика испуганно хлопала ресницами. Её девичье, почти детское лицо, пораженное ожогом, со сросшимися тонкими бровями, выражало обеспокоенность. Зелёная мантия на ней громко шуршала.

— Голосовать, — ответил директор.

— Что ж, я голосую. Я голосую… Мне очень сложно определить степень наказания после её рассказа. Вдруг это правда?

Встал со скамьи Албин. Он попросил отойти на минуту, но директор Ларс бросил в него столь тяжелый взгляд, что его желание испарилось немедленно.

— Нелегко судить. Такое наказание сурово, дражайшие коллеги.

— Да ничего сурового тут нет, Албин! — произнес Урбан.

— Ну как же. Вы хотите, чтобы ваша ученица потеряла жизнь?

— Я хочу, чтобы репутация магов не пострадала. Всё, что сдерживает простолюдинов от бунта против магии — это наш непреклонный авторитет честности.

— Бросьте вы. Мир не настолько жесток.

— Албин, просто проголосуйте: за или против?

— Я голосую против, — резко вмешался директор.

Для Брассики не осталось незамеченным, как Урбан скверно отреагировал на голос директора Ларса. Он всем корпусом отвернулся в сторону от него.

— Брассика должна быть осуждена иным способом. Её знания, полученные в путешествии, могут нам пригодиться для уяснения всех причин происходящего в королевстве. Кроме того, было бы глупостью заниматься весьма варварской практикой, которую мы не применяем уже несколько веков.

— Ну, почему же варварскую… — прогудел Урбан.

— И эта ученица понесет очень серьезное наказание. Но сейчас я голосую против. Против казни.

Урбан повернулся к Албину со словами: «А вы, мой друг, будете миндальничать или покажете волю?

— Я покажу волю. Хочу показать. Не знаю, как же кружится голова.

— Албин!

— Голосую за, — испуганно Албин взвизгнул. Он виновато посмотрел на Брассику: «Простите, умоляю простить!».

«Уже двое за мою смерть», — кричало в голове девушки. Её бросало в пот.

— Сказать по правде, в правилах гильдии есть множество других видов наказания. Проступки ученицы жестоки, но смерть чрезмерно груба и беспощадна как кара, — с этими словами декан Фредерика неуверенно поднялась со скамьи. Тело сильно трясло, она поглядывала на директора и первого декана. — Я не выступаю защитницей Брассики. И не очень верю в правдивость рассказанной истории. Но мой голос против.