Королева сделала три шага вперед к Брассике. Внутри Рудольфа что-то болезненно сжалось: не медля ни секунды, он кинулся к гоблинше, ударяя валашкой по её огромной руке. Горячая кровь хлестнула в него, а существо, впервые ощутивши яростную боль, попыталось затоптать священника.

— Боже, дай нам сил! Повергнем чудовище, отправим его в бездну ада!

— Смерть, всем смерть. Дрекавац требовать девка!

В Рудольфа словно молния ударила: «Опять, опять упомянула. Кому же нужна такая прелестная дитя? Неужто Дрекавац обвел вокруг пальца?». Зазевавшегося гоблинша тут же ударила кулаком в плечо. Рана, только-только затянувшись, напомнила о себе глубокой резью, он упал, принялся работать ногами, толкая себя назад.

Брассика пустила в ход костяное копье. В отличие от черепов, которые славились у неё неудачей, копья попадали быстро и точно. Королева гоблинов только прижгла кровоточащую рану жезлом, как её поразил новый удар. Маркус бросился в новую атаку, на этот раз дважды рубанув от плеча. В гневе королева попыталась укусить мечника, но удостоилась только его отменной прыти. В догонку она метнула каплю, и на этот раз злосчастная магия достигла его.

Спина у мечника загорелась зеленым пламенем. Стараясь аккуратно сбросить с себя броню и шлем, он случайно обрызгал себя стекавшим ядом, и это вызвало в нём страшную боль: полураздетый, защищая себя мечом, Маркус отступил за колонну, где потерял остатки сил. Атропа попробовала потянуть его подальше от боя, но пары яда отравляли и её.

Королева подошла к Брассике.

— Девка, — будто произнеся вердикт, она обрушилась на магиню со всей мощью. Из Брассики уходили последние чувства, а вместе с ними терялась крепость магических заклятий. В какой-то момент девушка пропустила взмах и получила громкое оглушение в грудь. Воздух вышел наружу, почти невозможно было вздохнуть, и в этом состоянии королева добила её заключительным ударом.

— Нет. Нет-нет-нет! — кричал Рудольф, увидев, как девушку закинули на плечо. Подобрав меч, от страха священник нашел в себе последние но самые яркие остатки воодушевления, и прыгнул так дерзко, что блестящим клинком вошел в шею гоблинши на глубину двух ладоней.

— А-а-а-а-а-р-х! — Невероятный рев огласил залу. Закрутившись вокруг себя, королева пыталась извлечь меч из шеи; избавившись от него, она с разбегу сшибла несколько колонн. Конструкция зашаталась и повалилась на пол, мрамор хрустел и гулко падал под звон рассыпанных монет, а королева гоблинов на глазах у Рудольфа вошла в только что открытый мистический путь.

Вытащив из-под пыли и камней Маркуса и Атропу, священник принялся ходить по зале, частично уцелевшей после разрушенной колоннады.

— Я видел, как королева вошла в мистический путь. Ну не могла же она уйти далеко.

— Мне совсем плохо, — жалобно сказал Маркус.

Всё шло не так, как планировал священник. Бог не услышал молитв. Снова! И тогда Рудольф, обуреваемый гневом, закричал:

— Будь ты проклят, Дрекавац. Будь ты проклят! Ты обманул меня.

Звон в ушах не появлялся. Тогда Рудольф продолжил: «Я исполнил все твои приказы, а теперь ты оплатил мне горькой утратой? Вот твоя плата за служение? Ты обещал, что всё получится!»

Звона всё не было.

Плачущий священник побежал к сундукам, надеясь найти там хоть какое-нибудь полезное зелье для его друга. Но ему попадались грамоты, свитки, бумажные свертки, кипы бумаг с печатью и письма.

— Ты же обещал, что смерть королевы будет последней жертвой на пути к порядку. Так вот, я требую этой жертвы!

Звон всё-таки появился. Он заговорил с Рудольфом:

— Тогда найди их. Открой лаз и успей настигнуть, пока не поздно.

Он тут же растворился.

— Ищите тайную комнату! — приказал священник.

Трогая стены, зеркала и светильники, они слепо искали секретный рычаг от двери. Атропа судорожно подергивала цепи, держащие трон, опасаясь, что это либо откроет вход, либо убьет её камнепадной ловушкой или чаном с кипящим маслом.

После очередной попытки загрохотали каменные плиты. Сразу несколько плит сдвинулись под троном, открыв каменный проход с лестницей.

— Поспешим, — таща на себе Маркуса, он прошел внутрь темного коридора.

Пройдя двадцать-тридцать шагов, они заметили кровавый след. Недалеко кто-то болезненно рычал.

— Сюда!

Выйдя из коридора, они настигли королеву: будучи раненной, она волокла Брассику, одновременно прижигая шею жезлом. Смердело горелой кожей. Рудольф увидел, как обессиленное создание, что повинно во многих его болях и страданиях, неустойчивыми шагами шло навстречу башни мистического пути.

Больше никаких жертв, сказал себе священник.

— Вы это видите? — спросила Атропа.

— Откуда тут башня? Гоблины не умеют строить такие устройства, — сказал Маркус.

— Все разговоры потом. Нам нужно сразить королеву. Мужайтесь, мы победим.

— Да, победим, — мечник, испив воды из меха трактирщицы, принял атакующую стойку.

Зал на этот раз была меньшего размера, но с таким же высоким потолком, испещренным светящимися камнями. Пентаграмма мистического пути мерцала алым светом, вследствие чего стены покрылись мрачной багровой пеленой, и надвигающаяся по ней черная тень становилась всё шире и больше.

Королева обнаружила, что её преследуют, обернулась и сняла с пояса жезл. Рудольфу на секунду показалось, будто создание неприятно удивлено.

— Нет. Нельзевый дорога. Нельзевый путь!

Глазницы черепа, горящие пламенем ядовитой скверны, пялились на троицу. Капля устремилась в них, но упала в нескольких шагах от самой королевы.

— У неё не осталось сил сражаться. Бейте, только не попадите в Брассику, — сказал Рудольф.

Он вместе с Маркусом ударили в лобовую. Королева сражалась с двумя сразу, иногда напирала собой, но люди, меньшие ростом и весом, умеючи оборонялись. Мечник в бледной рубашке оказался ещё гибче, чем прежде: будучи не скованным доспехами, он колющими ударами пробовал ослабить и без того обескровленную гоблиншу. Рудольф рубил валашкой так, чтобы ей приходилось постоянно отвлекаться на него.

— Брассика, очнись! — крикнула трактирщица. Всякие попытки стянуть девушку с плеча отвергались яростным брыканием ноги гоблинши. — Очнись, касатка моя.

И девушка очнулась. Не подавая виду, она прочитала одно заклинание, затем ещё, и ещё, и ещё: костяные копья входили в грубую спину королевы, раз за разом, всё глубже. Брассика крикнула, чтобы все отбежали к стенкам зала, а сама прочла заклинание костяных шипов. Раны на толстых ногах оказались слишком велики, гоблиншу подкосило, и от злорадствия Брассика пустила ещё десяток копий в её спину. Когда тело обрушилось с грохотом, девушка тотчас сбежала.

— Ты как? — спросила она у еле стоящего Маркуса.

— Жить буду, — улыбнулся в ответ мечник.

— Она ещё не сгинула!

Священник осторожно подкрадывался к ползущей королеве. Парализованная наполовину, тянувшаяся к выступу башни гоблинша громко сипела.

«Сбежать удумала, — решил Рудольф. — Ну, не в этот раз. Всё кончено»

И тут королева повернула голову к священнику. Черные маленькие глаза внезапно заплакали. Рот её, толстый и широкий, зашевелился, послышались слабые слова:

— Обмануть. Обмануть Дрекавац. Обмануть. Тебя. Обмануть.

Брассика пустила огненный череп в гоблиншу. Взрыв разорвал её на части, окатив стоявших тяжелым землистым запахом, конечностями и кровью.

Когда в зале стихло, они подошли к останкам.

— Мертва, — заключил Маркус, пошатываясь от боли.

— Неужели всё? — Атропа не верила своим глазам.

Сверху загудело, посыпалась пыль с потолка. В коридоре послышались множество топающих ног.

— По нашу душу, братцы и сестры, — заметила Атропа. — Убежать бы отсюда. Брассика?

— Прыгаем в башню, — ответила она.

— А вдруг полетим куда-нибудь не туда? Вдруг это башня для гоблинов?

— Выбора нет. Как только выберемся из мистического пути, бросайтесь кто куда.

Гоблины ворвались в зал, яростно вереща. Серебристые балахоны, шаманские бубны, факелы и валашки, медвежьи шкуры поверх розоватой кожи — масса смешалась и бурлила, как море в бурю. Увиденный труп королевы заставил их всех замереть.