Брат не сдерживался, орал и ругался, подбадривал Марио, словно тот был живым, выл, получая урон. Только более-менее приноровился, как пятнадцать минут истекли.

— Все, — сказал я, выключая стабилизатор напряжения и, соответственно, телек. — Всем на базу.

О, что творилось с Борисом! Глаза метали молнии, губы тряслись. Он чуть ли не на колени перед Ильей встал:

— Ну пожалуйста! Илья! Можно еще немного поиграть? Ну-у!

— Видишь? — сказал я другу, отключая приставку, и обратился к Борису. — Отец разрешил Илье давать поиграть на приставке и нам. Сейчас мы пришли проверить, подключится ли она к телеку. Потом мы потащим его на базу, и будем играть по часу с семи до восьми вечера.

Я отдал приставку Илье. Борис надулся и топнул.

— Ну блин!

Кабанов спросил:

— А что за база?

— Мы тусуемся в подвале, — объяснил Илья. — Делаем уроки там, тренируемся, играем.

— Круто… Ага, ясно чего вы так скучковались. — Он помолчал немного и сказал жалобно: — А можно… посмотреть?

— Мы будем тренироваться, а у тебя формы нет, — проворчал Борис.

— Я не против. — Илья вопросительно глянул на меня, я кинул.

Наверное, нет ни оного мальчишки, который не мастерил бы штаб на дереве или еще где и не отбивал его от набегов врагов. У нас не просто штаб — у нас настоящий бункер, и отбивали его мы не от соседского хулигана, а от настоящего бандита-армянина.

Кабанов шел с нами, от нетерпения забегая вперед. Боря волочился позади, шаркая по асфальту и всем своим видом наказывая нас за подлость: посмотрите, до чего вы меня довели! Пусть вам станет стыдно! Илья нес мою приставку и поглядывал на меня с пониманием.

— Давай так, — предложил я, обернулся, — Борис, тебя это тоже касается. Сегодня никому ничего не скажем, иначе вечер пропал. Потом, когда все разойдутся, принесем телек. Правда, не знаю, как мы потащим его в такую даль.

— Как-как, на Карпе, — придумал Илья. — Сделаем что-то типа носилок, поставим на них, их — на Карпа, и вместе покатим.

— На Карпе? Телек? — не понял Кабанов.

— Ну да, — кивнул я. — Чудо-юдо рыба кит — слышал о такой? Только Карп… Шутка! Мы так зовем мой мопед.

Пришли мы без десяти шесть, на месте еще никого не было. Илья открыл дверь, впуская вперед Кабанова. Он неторопливо спустился по ступеням, миновал темный коридор с трубами, тянущимися вдоль стен, вышел на освещенную площадку и разинул рот. Со стены к нему тянул руку Шреддер, нарисованный Борисом, с другой смотрел черно-белый байкер на мотоцикле. У столика висели постеры, на матрасах валялись перчатки и подушки, на которых мы отрабатывали удары.

— Круто тут у вас! — выдохнул Кабанов. — А кто это рисовал? Вы художника позвали?

— Я, — сказал Борис, потупившись.

— Да ты гонишь! — не поверил Санек.

— Не гонит, это и правда он, — вступился за него Илья. — Итак, сегодня ничего никому…

Клацнула дверь, и он смолк.

— Не говорим, — кивнул я, Илья спрятал пакет с приставкой за диван.

Прибежал Рамиль, пожал руку Санька:

— О, Кабанище, и ты тут?

— Да я уже ухожу, мне домой надо.

— Удачи! — Я поднял руку.

Кабанов поплелся к выходу, обернулся, глянул с тоской.

— Хочешь с нами? — предложил Илья.

Он радостно кивнул, останавливаясь.

— Но у нас голосование, — продолжил Илья. — Так что завтра узнаешь, приняли тебя или нет.

Когда все собрались, его кандидатуру выставили на голосование. Думал, Димоны упрутся, потому что Кабанов с Памфиловым драконили Минаева, но нет, просто воздержались, и Санек был принят практически единогласно, после чего Рамиль сказал:

— Расширяемся. Девчонок бы нам побольше!

— Иди ты нафиг! — возмутилась Гаечка. — У нас — тайный орден сильных и умных. Нафига они тут? Ныть? Сопли на кулак наматывать?

— Для красоты, — прогудел Чабанов, но Минаев его не поддержал:

— Нафиг баб!

За что получил затрещину от Алисы. Потер затылок.

— Ты — не баба, ты — боевая подруга, а таких мало.

— В общем, Кабанчика берем. Потом еще Памфилов подтянется, — сказал я.

— Нафиг Денчика! — в один голос крикнули Димоны.

— Где Денчик, там ржака! — возразила Гаечка.

— Он над своими не прикалывается, — заранее поручился я за Памфилова. — Мы его научим правилам этикета, если нет — нафиг с пляжа.

— А кто такой Денчик? — спросил Ян.

— И правда, нету тела, нету дела, — резюмировал Илья. — Вот если попросится, тогда будем думать.

— За работу, животные! — взревел я. — Арбайтен, шнелле! Нам еще уроки зубрить.

Наши начали строиться. Гоняя их и себя, я отмечал, как же здорово все подтянулись! Любо-дорого смотреть! Уже нет раскоординированности, руки и ноги работают вместе. Никто не забывает выставлять блоки, даже девчонки. Поначалу все, кроме Рама и Ильи, напоминали паралитиков, теперь же — ну просто профи!

Алиса отошла от голодных дней взаперти и билась наравне с парнями. Ой, хлебнет Кабанчик трудностей с нами!

Я думал, Санек отнесет деньги матери и останется дома, но нет, вернулся как раз к концу тренировки, уставился восторженно. Прям чувствовалось, как ему хочется к нам, стать частью этого занимательного приключения.

Как обычно, в конце занятия все полегли, обливаясь потом. Хотелось расслабиться, а не пыхтеть над уроками. Предвидя такой расклад, многие задания на вторник мы сделали в воскресенье, основную нагрузку переложив на завтра, когда тренировки не будет.

Потому полчаса ушло на то, чтобы еще раз разобрать химию и геометрию, а потом мы с Ильей оставили Каюка, чтобы погонять его по математике, а остальных разогнали по домам.

— Народ, завтра собираемся в четыре вечера. Вас ждет сюрприз, — объявил я перед тем, как расстаться с друзьями.

— Я только в семь смогу, — вздохнул Рамиль. — На рынке надо помогать.

— Сюрприз не убежит, — улыбнулся Илья.

Вокруг него затанцевали Ян с Каюком, пытаясь выведать, что за сюрприз такой, но мы были непоколебимы.

Потом Илья разобрал домашку с Каюком, тот похвастался, что по геометрии у него четверка.

— Училка в шоке! Нас только трое решили ту задачу, спасибо, братаны!

— Будешь ты с колесами, — ободрил его я, и он вприпрыжку удалился — сумка, переброшенная через плечо, хлопала его по заднице.

Остались мы втроем: я, Илья, Кабанов.

— Ты принят в наш бойцовский клуб, — сказал я, Илья продолжил:

— Первое правило бойцовского клуба — никому не рассказывать о бойцовском клубе.

— Я — могила! — пообещал Кабанов

— Следующая тренировка — послезавтра, — проинструктировал я Санька. — Завтра сперва делаем уроки все вместе, потом, когда управимся, ты учишь их обращаться с приставкой. Сможешь прийти?

— Если ничего непредвиденного не случится, — ответил он. — А теперь — за телеком?

— Да. Илья, нам нужны доски, веревка, гвозди, молоток.

Все это пришлось собирать по подворотням, распиливать одну длинную и плоскую доску, скреплять рейками, делая для телевизора подставку с бортами. Ушло на это около получаса.

Потом я выкатил мопед и дал прокатиться Кабанову, который, оказывается, умел им управлять и, пока мы с Ильей шли пешком, с видом победителя ездил туда-сюда.

К нашему дому мы пришли, когда уже начало смеркаться. Поднимаясь на второй этаж, я боялся, что мама утащила телек к себе и заперлась — она может. Открыв дверь, я облегченно выдохнул: «Рекорд» стоял на том месте, где мы его проверяли.

Мы с Ильей подняли его, поставили на поддон и обернули старой простыней, обвязали веревками и потащили на лестничную клетку. Из комнаты вышла задумчивая Наташка, поздоровалась и исчезла. После того, как устроилась в театр, она заметно отдалилась.

Когда я таскал телек в прошлый раз, он казался намного тяжелее — все-таки мы здорово прокачались за лето. Спускали его мы с Кабановым, Илья страховал. На улице водрузили поддон на мопед, зафиксировали веревками и покатили на базу.

Шагая рядом, Кабанов, проговорил:

— Пацаны, вы реально крутые! А я был придурком.