Как обычно, мы шли все вместе, даже Наташка была с нами и не стеснялась мелкоты. Впереди тёк поток разновозрастных учеников. Младшеклассники были в форме, кто постарше, бросал вызов системе яркостью одежды. Возле школьных ворот мелькали головы Райко, Кабанова и Памфилова.

— Не понимаю, чего Ден перед ними пресмыкается, — задумчиво проговорила Гаечка. — Нормальный ведь пацан.

— Где Ден, там ржака, — поддержал ее Минаев.

— Да все они нормальные, даже Райко. Просто он привык быть главным, — объяснил я, дабы не сеять ненависть и раздор, пусть и самому хотелось дать Райко в рожу. — Не смирился с тем, что мы отдельно.

— Гнилой он, как и Баранесса, — повела плечами Гайка. — Она так вообще гнида. Если бы не она, нормальный был бы у нас класс.

Тут не поспоришь. Баранова — та еще сволочь.

Ученики, шедшие перед нами, сбавили скорость, некоторые и вовсе остановились, повернули головы в сторону забора. Над младшими возвышались Райко и Памфилов, который что-то горячо Петьке доказывал, но тот лишь мотал головой. Когда мы подошли, уже собралась толпа, как если начинается драка. Предполагаемых смутьянов скрывал забор.

Глаза Рамиля заблестели, он вытянул шею и воскликнул:

— Махач? Давай посмотрим! — И ринулся вперед, влетел в ворота и застыл, разинув рот.

— Кабанчика гасят! — радостно воскликнул он, свистнул и заорал: — По рогам ему! Да промеж ему!

Я посмотрел на Райко с Памфиловым. Ден рвался в бой, но лучший друг Кабанова не горел желанием получать и сдерживал его. Параллельно я подумал о том, откуда Рам знает Высоцкого — неужто в семье слушают? Вошел на школьный двор и посмотрел на место потасовки. Кабанов валялся на земле, прикрыв голову руками и свернувшись калачиком, а три незнакомых гопника примерно нашего возраста отоваривали его ногами.

— Врежьте ему! — улыбнувшись, проговорила Гаечка; какая она, однако, кровожадная.

А мне предстояло убедить наших, почему надо помочь врагу, ведь Кабанов для них был чуть ли не кровником и подлежал истреблению. Останься я прежним, для меня было бы так же. Десятки аргументов промелькнули в голове, я выбрал оптимальный и обратился к нашим:

— Надо отбить Кабана.

— Нахрена? — возмутился Рамиль. — Я бы ему еще добавил!

— Считай это перевербовкой.

— Чем? — воскликнул Рам, а Илья понимающе улыбнулся, положил ему руку на плечо:

— Он потом объяснит. Главное ты не лезь. Ты — кандидат на вылет из школы. Понял?

Рам сперва кивнул, потом мотнул головой, но на него никто не смотрел. Я распорядился:

— Просто сбиваем их с ног, забираем Кабана и валим. Денчик! — Памфилов обернулся, я жестом подозвал его к себе и продолжил: — Будем спасать Кабана. Мой вот этот гопник, в кепке.

— Мой жирный, — выбрал жертву Илья.

— Наш самый здоровый, — сверкая глазами, сказал Минаев.

— А мы? — возмутилась Гаечка. — В смысле, остальные?

— Действуйте по обстоятельствам. Ходу!

Сбросив рюкзаки и сумки, мы обрушились на гопников, не ожидавших атаки. Мы с Ильей своих повалили и обездвижили. У Димонов со здоровяком вышли сложности, и на него налетели Гаечка с Памфиловым, а после — мелкота, стоящая в стороне. Облепили его, как муравьи — гусеницу, и обратили в бегство.

Отбежав на безопасное расстояние, он заорал:

— Вам хана, бакланы! Сгниете в своем селе!

Мы отпустили своих противников, и те позорно бежали, подгоняемые пинками. Ден сел на корточки возле Кабанова и помог ему подняться. И тут я увидел Кабанова каким-то другим зрением, без одежды и вроде бы даже без кожи — просто бледный манекен, а на уровне желудка — темное пятно, будто гниющая рана, которая на глазах начала светлеть и затягиваться. Мотнув головой, я перевел взгляд на Памфилова, но наваждение рассеялось.

Волосы встали дыбом, по спине продрал мороз. Что это было⁈

— Валим! — воскликнул Рам и кивнул на бегущую к нам географичку, которая сегодня с классом дежурила по школе.

Собравшиеся быстренько рассеялись. Отойдя на безопасное расстояние, я обернулся: учительница беседовала с Кабановым, согнувшимся в три погибели, и Памфиловым с Райко.

— Нафига ты ему помог? — спросила Гаечка возле входа в школу.

— Друзья кинули его в трудную минуту, мы — помогли, — попытался объяснить я. — Теперь он перестанет считать нас врагами, и мы получим либо явного союзника, либо шпиона в стане врага.

— А-а-а, — в один голос протянули Димоны, а я закончил:

— Да и не могу смотреть, когда наших бьют. Кабанчик — он же наш, хоть и говнюк. Да и скотство, когда трое на одного.

— Поддерживаю, — кивнул Илья.

— Дайте алгебру скатать! — взмолилась за спиной Любка Желткова и сразу же отрапортовала: — Я узнала, что батя Ростовчука не станет вносить за него залог! Он сядет. Чума идет на поправку, тетка хочет его забрать к себе. Вот.

— Ты внезапна, как песец, — воскликнула Гаечка. — Так незаметно подкралась.

Под расписанием Гаечка отдала ей тетрадь и уточнила:

— А Дорик с Афоней?

Но Любка не слышала, лихорадочно списывала, закусив высунутый язык, и бормотала:

— Зачем мы учим этот бред? Оно нам в жизни никогда не пригодится.

Возле закрытого кабинета все было так же: на нас косились, с нами не здоровались, доносились смешки и шепотки. Но теперь движение возглавила Лихолетова, которая подумала, что Димон рисовал ее голой, и объявила нам войну.

— О, Коза Ностра пожаловала.

— Коза насра! — воскликнул Барик и захохотал.

Я подошел к Лихолетовой, которая не стала пятиться, а уперлась в меня грудью, и объяснил:

— Рая, никто тебя не рисовал, правда. Это раз. Два — знаешь, что такое Коза Ностра?

— Мафия. Как в фильме «Спрут».

— Да. Переводится с итальянского как «наше дело». Но ты ошиблась, мы — не мафия, мы — за правду.

Оставив Лихолетову раскрывать и закрывать рот, я вернулся к нашим. Стремительно набежала математичка Инночка и перед тем, как открыть кабинет, воскликнула:

— Опять девятый «Б»! Ну что вы за люди! — И убежала, вибрируя необъятными телесами.

Одноклассники пока ничего не знали о драке, потому просто удивились ее реплике. А когда мы вошли в класс, нас посетила классная, Елена Ивановна, окинула класс недобрым взглядом и припечатала:

— После пятого урока не расходимся. Шестым у нас будет классный час. Неделя учебы прошла, а уже есть о чем поговорить. — Она погрозила пальцем. — И только попробуйте не прийти!

Пятница, как много в этом звуке…

Каждый студент, школьник и работающий по найму ждет ее, как ребенок — Деда Мороза. Тот, кто составлял расписание, понимал это и поставил нам в пятницу пять уроков вместо традиционных шести. Низкий ему поклон!

Чем мне нравилась наша классная Елена Ивановна, она очень редко проводила классный час, запланированный шестым уроком: молодой учительнице тоже не хотелось портить себе пятницу. Но не сегодня. Сегодня она решила перестраховаться, потому что в школе переполох, скоро нагрянут проверки и, возможно, покатится голова дрэка. Как бы мне ни хотелось уйти, лучше классную не подставлять.

Потому после пятого урока все собрались под дверью кабинета биологии, включая помятого Кабанова, мрачного и набыченного. С Райко он демонстративно не общался, да и с Памфиловым не особо, как говорится, присутствовал, отсутствуя.

Я отлично его понимал: жил себе парень, как сыр в масле катался. Деньги, статус, сытая красивая жизнь, а потом вдруг щелк — и все. И оказалось, что приятели дружили не с тобой, а с твоей сытой жизнью и статусом. Это закончилось, и ты утратил ценность, перестал быть равным и превратился в мальчика на побегушках, за которого подписываться в драке — себя не уважать.

В РПГшках есть песочницы, где нубы отыгрывают взрослую жизнь. Школа — та же песочница, те же проблемы, но поменьше калибром, и примерять социальные роли, разруливать проблемы надо учиться уже здесь. Тем, кто думал, что песок в песочнице — для того, чтобы прятать голову, потом придется ой как несладко. А родители, старающиеся оградить чад от стресса, делают им медвежью услугу.