Распрощавшись с бабушкой Марфой, я вернулся к Бузе, который все не мог расстаться с мопедом, и вместе с детьми мы поехали к Лидии. Иван и Света как увидели ее, так и рванули, сверкая пятками. Прилипли с двух сторон, повисли на ней. Бузя сдержал порыв, стоял на месте, пританцовывал. Я не вмешивался, чтобы не порвать нить доверия, которая между ними протянулась.

По обрывкам фраз я понял, что Лидия лежала в больнице с давлением, потому так долго не приходила.

Выполнив свою миссию и оставив детей в добрых руках, я поехал к ребятам в подвал, чтобы провести тренировку. Там были только одноклассники, даже Рамиль, готовый тренироваться. Я первым делом налил себе воды, выпил стакан залпом, упал на диван, посидел немного с закрытыми глазами, чтобы переключиться с одной волны на другую. Но из головы не уходила Лидия.

Плюс ко всему, сегодня вечером надо позвонить бригадиру, узнать, как дела. Потом — деду, заказать жвачек и резинок для волос…

Из раздумий вывел голос Гаечки:

— Паш, прикинь, на улице ко мне подошла Баранесса, как будто караулил, с Семеняк. Сказали, что, если буду с тобой дружить, мне прям ваще хана.

— А ты?

Я был уверен в том, что Гаечка не предаст, спросил больше для обратной связи.

— А я сказала, что они мне никто и не указ, а наездов я не боюсь. Баранесса аж побледнела от ярости, не ожидала такого. — В голосе Гаечки слышалась гордость.

— А ко мне подходил Райко, — поделился Димон Минаев. — Угрожал расправой. Ну, за то, что я с тобой дружу. Райко предложил тысячу рублей… Ну а я сказал, что он брехло, у него ж для Чумы типа денег не было. — Он захихикал. — Барик на него потом наехал, и про меня забыли.

— То же самое, — кивнул Чабанов. — Типа, будешь дружить со стукачом — будешь бит. Я сказал, что ты не стукач, и он, дебил, мне не указ.

— Спасибо, друзья, — улыбнулся я.

Хоть я и был в них уверен, все равно в глубине души ворочался червячок сомнений, что они отвернутся, если им мое общество перестанет быть выгодным. Теперь же камень с плеч свалился.

— Только ко мне не подходили. Боятся, — осклабился Рамиль и стал боксировать с тенью.

Илья резюмировал:

— Так, значит, подходили ко всем, кроме меня и Рамиля. Значит, они не в курсе, что мы теперь команда. Смешно посмотреть, что с ними станет, когда они узнают. Все-таки двоих травить проще, чем целую группу.

— Да мы их порвем, как тузик тряпку! — воскликнул Рамиль.

— Однозначно, — кивнул я и выдал: — Я был у Чумы в больнице. Из реанимации его перевели в хирургию. Переломы ребер, кровь в легких, травма головы…

— Ему от нее вреда не будет, от травмы головы, — проворчала Гайка. — Мозгов-то нет!

Я закончил рассказ:

— Отец его чуть не убил. Ему в больнице лежать и лежать.

— Спокойнее в школе будет, — буркнул Чабанов, все закивали.

Потому говорить им, что проспонсировал лечение отморозка, я не стал — не поймут. Мало того, могут счесть предательством или подумать, что так я к Барику подлизываюсь. Сам Чума не в курсе моей помощи, потому что я к нему не заходил, медсестра с заведующей моего имени не знают. Пусть думают, что это Плям со своей тысячей подсуетился и спас товарища.

— Думаешь, они… — проговорил Минаев. — Ну, будут нас прессовать?

— Если бы ты один отказался со мной воевать — да, они бы тебя затравили. А так мы — команда, себе дороже на нас в открытую нападать. А так посмотрят, что толку никакого, поймут, что с нами выгоднее дружить, и через пару недель, максимум через месяц, все забудется.

— Баранова пригрозила, что не будет давать списывать, — сказала Гаечка. — Типа она мне раньше давала!

Я усмехнулся и слегка их мотивировал:

— А давайте как начнем учиться! Как станем таскать пятерку за пятеркой, они и офигеют, и сами к нам приползут дружить. Но нам они не нужны, так ведь? Вы как, в деле?

— А то! — сверкнул глазами Минаев.

— Попробую, — кивнул Чабанов.

— Я даже не знаю. — Рамиль почесал в затылке. — Хватит ли времени учиться. Надо ж на рынке помогать.

Гаечка и так неплохо училась и, конечно же, нас поддержала и развила мою мысль:

— Давайте как выучим все на понедельник, как начнем отвечать! Чтобы круче Барановой, и она слова вставить не могла. Ну, то есть дополнить. Только с алгеброй поможете? Я ж в ней не в зуб ногой.

— Конечно поможем! — выразил готовность Илья.

Минаеву мысль понравилась, и он предложил:

— Я кое-что придумал! Баранова всех задолбала дополнениями, не дает отвечать. Давайте на каждую тему накопаем кучу мелких фактов, которые не выучишь, и будем дополнять! Вот тогда попляшет!

Илья внес предложение:

— Кто-то один собирает дополнения по английскому, кто-то — по алгебре. Я беру на себя алгебру.

После школы я здорово подтянул английский и мог разговаривать без словаря, потому предложил:

— Английский!

Еще литература, — напомнила Гаечка. — Это моя стихия. Делаем так. Каждый выписывает возможные дополнения, раздает остальным, учим и заваливаем эту дрянь дополнениями, когда она вдруг что-то забудет. Не один кто-то, а все, даже Рамиль.

— А че сразу «даже»? — возмутился он.

— Потому что ты не учишься нифига, — сказал Илья.

Илья с Барановой соревновался за право называться самым умным и превосходил ее в точных науках, но не умел интриговать и красноречием не блистал. В то время как Баранова старалась укоренить мнение, что Каретников — заучман. Не спит, не ест, только зубрит, в то время как ей достаточно прочитать параграф, чтобы вникнуть в тему.

— Доминируй и унижай! — подзадорил их я.

Память взрослого помогла сыграть на тщеславии и на том, что в каждом дремлет гений, желающий, чтобы его признали. Все с удовольствием утрут нос Барановой, потому что каждый хоть раз получал от нее порцию яда или был публично осмеян.

— Долой монополию на ум! — воскликнул я.

В этот момент в зал вбежали Ян и Борис, Алиса и Каюк. Команда была в сборе, лишь Наташка не пришла, занятая репетицией в театре. Значит, можно начинать. Я тоже вроде отдышался и выгнал лишнее из головы. Встал и хлопнул в ладоши, задумавшись, что надо бы купить себе свисток.

— Ну что, салаги⁈ Готовы⁈

Утвердительно ответили несколько голосов. Я поднес ладонь к уху и крикнул:

— Что⁈ Вас не слышно!

— Готовы! — заорали все и начали строиться.

Сегодня, гоняя их и заставляя выполнять упражнения, я подводил итог трех месяцев. Когда начинали, только Рамиль и Илья умели худо-бедно махать кулаками, навыков борьбы не имел никто, а теперь именно это стало нашим преимуществом.

Девчонки еле умели отжиматься, сейчас спокойно выполняют два сета по двадцать раз. Да, на третий их еще не хватает, но это феноменальный результат! Парни так вообще мало того, что физуху подтянули, стало внешне заметно, что они прокачались: у сутулых Димонов плечи расправились, Чабанов перестал быть таким корявым. Единственный, кто сильно отставал — Каюк, но он недавно пришел.

Да и с техникой стало в разы получше. А если год так тренироваться? Если физрук заметит, точно на соревнования за школу отправит. С одной стороны, это лишние хлопоты, да и по голове я получу от более опытных ребят, но с другой, у меня есть шанс попасть в первую тройку, а бойцов, что говорится, «уважают на районе».

В конце тренировки мы уже не падали носами в пол, мы отрабатывали удары и броски в парах, меняясь партнерами, чтобы не привыкать к одному.

— Интересно, как наш толстяк, — спросил Борис уже после тренировки.

— И мне интересно, — кивнул Ян.

— Он обещал писать, — вспомнил Илья. — Павел, ты проверял почту?

— Так из Саранска письмо будет неделю идти, — сказал я и добавил: — Наверное. После первого сентября Тим отпишется, поделится новостями. То есть через дней пять узнаем.

— Айда на море! — предложила Гайка. — Последние теплые деньки! Я сегодня после школы ходила, ночи холодные, вода остывает, скоро так в кайф уже не поплаваешь!

— А и давай, — согласился я. — Но — туда и назад, потому что дел выше крыши.