И снова я врезался в нее, наслаждаясь тем, как крепко ее стенки прижались ко мне.

— Трахать тебя, пока ты не выкрикнешь мое имя… Ты умоляла, — чем быстрее я двигался, тем громче становились ее стоны.

— Лиам… Я… Ооо… — ее груди неудержимо подпрыгивали, когда она крепко зажмурилась.

— Если бы ты могла видеть, какое лицо ты делаешь, детка, — прошептал я, облизывая ее нижнюю губу, и она открыла рот для меня. Но я не поцеловал ее, вместо этого я прикусил мочку ее уха, зарывшись между ее бедер.

— Лиам, я не могу…

— Ты хочешь кончить, детка? — я притормозил, и она чуть не захныкала. Моя Мелоди хнычет. Это было потрясающее зрелище. — Почему ты должна кончать после того, что ты сделала со мной сегодня вечером.

Целовать ее. Я замедлился, пока это не стало почти невыносимо больно, вытаскивая ее из того кайфа, которого она достигла.

— Нет, Лиам, я так близко… — она застонала, когда мой член медленно входил и выходил из нее. С каждым разом она становилась все влажнее, стекая по ее бедрам и даже на мои руки.

Я откинул ее волосы назад, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Ты не можешь это контролировать. Я сейчас главный. И ты меня разозлила, жена.

Она, конечно, дала мне пощечину, и я улыбнулся про себя, когда полностью вышел и потерся о ее скользкие, влажные складки. Она дрожала от желания, она была так близко.

— Скажи это, Мелоди. Я получаю удовольствие, просто наблюдая, как ты корчишься.

Просто, блядь, скажи это, Господи Иисусе, это убивало меня.

— Я не могу, потому что я ненавижу тебя прямо сейчас, — сказала она сквозь стиснутые зубы, просто чтобы позлить меня.

Я перевернул ее и, не заботясь ни о чем на свете, схватил за ее задницу. Когда я раздвинул ее щеки, она прислонилась к стене, и я ухмыльнулся.

— Не смей двигаться, — приказал я.

Я вцепился в ее груди, ее соски затвердели в моих ладонях, я скользнул внутрь, прижимая нас обоих к стене.

— Это все мое. Мое удовольствие, — я хмыкнул, когда взял ее жестко и грубо, проникая все глубже и глубже в ее задницу.

Одной рукой я схватил ее за руку над ее головой, удерживая ее, когда я поцеловал ее в затылок.

— Мелоди! — я кончил в нее.

Когда я отпустил ее, ее ноги подкосились, заставив ее прислониться к стене.

— Черт возьми, Лиам!

Она сидела там, голая, расстроенная и покрытая потом, кровью и моим семенем…Я никогда так не гордился собой.

Приведя себя в порядок, я сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем посмотрел на нее сверху вниз.

— У меня есть пулевое ранение, которым мне нужно заняться, а также двоюродный брат, которого мне нужно убить. Я понимаю, ты злишься, но весь твой гнев направлен не на меня. Если бы я мог сделать это снова и снова, я бы все равно тебе не сказал. Если ты так отреагировала из-за того, что я утаил информацию, представь, что бы ты сделала, если бы знала. Сейчас слишком много зависит от нашего общественного имиджа, чтобы ты стала сукой-убийцей.

Я был так взбешен из-за нее, черт возьми! Боль в моем бедре начала утихать только сейчас, когда адреналин выветрился из тумана нашей ссоры и секса. Когда она злилась, ей следовало использовать свои гребаные слова, а не пистолет, по крайней мере, со мной. Вот мы и были здесь, на десять шагов назад, когда у нас не было времени крутить педали назад.

— Не уходи, — сказала она, когда я открыл дверь, чтобы уйти.

— Может быть, ты забыла, но ты выстрелила в меня, у меня рана…

— Лиам…

Она посмотрела на меня, и я увидел, что она наконец успокоилась… обиженная и спокойная.

— Мне нужно наложить швы, — пробормотал я, возвращаясь туда, где она была, снова садясь на землю. Боль пронзила мое тело, и я поморщился.

— Я попрошу Коралине, чтобы она сходила за аптечкой и одеждой, — прошептала она, снимая с меня брюки и используя оторванную часть своего платья, чтобы перевязать рану.

Она не смотрела на меня.

— В первый раз, когда я поцеловал тебя, меня ранили в бедро. В первый раз, когда мы занимались сексом, мне прострелили руку. Похоже, я вам чертовски нравлюсь, миссис Каллахан.

— Ты мне просто нравишься, — заявила она, и я открыл глаза, обнаружив, что она стоит на коленях между моих ног, все еще обнаженная, ее волосы взъерошены, глаза дикие, и она была покрыта порезами и царапинами от нашей драки. В этот момент она была прекрасной дикаркой. — Я все еще думаю, что ты был неправ, скрыв это от меня.

— Значит, мы в тупике. Я действительно верю, что у нас с вами есть особая система решения наших проблем.

— Мы уже облажались, Лиам.

— То, что я остался здесь, не означает, что я все еще не злюсь на тебя, жена… Поверь мне, нам еще есть из-за чего поругаться, — я подмигнул ей.

Когда мы оба были обнажены в объятиях друг друга, не было ничего, через что мы не могли бы пройти.

МЕЛОДИ

В тот момент, когда я вышла из гостевой ванной, я столкнулась лицом к лицу с очень раздраженной Коралиной в руинах комнаты. Я вздохнула, закрывая дверь, чтобы Лиам закончил.

— Я принесла тебе сменную одежду, а у заднего входа тебя ждет машина, чтобы избежать прессы. Гала-концерт подходит к концу, но некоторые люди все еще задерживаются, — она указала на сумку, висевшую на том, что осталось от зеркала.

Я не сказала ни слова, просто перешагнула через осколки стекла.

— Еще кое-что, — сказала она.

Когда я снова повернулась к ней, она влепила мне пощечину прямо по лицу. Моя голова откинулась назад, и одна сторона моего лица горела как в аду, но я не сказала ни слова, пока смотрела на нее.

— Ты достаточно долго возилась с моим мужем. Ты могла бы убить его, но ты была так ослеплена…

Схватив ее за шею, я притянула ее к своему лицу.

— Я была немного вспыльчива. Помни, Коралина, я создала тебя. Я дала тебе яйца, которые ты так охотно выставляешь напоказ, попробуй еще раз прочитать мне нотацию, и я вырву их прямо у тебя из-под носа, а потом пойду за Декланом. Все ясно? — Спросила я, сжимая его чуть крепче, прежде чем отпустить.

Итак, я вышла из себя. Я не хотела лекций от Лиама, и уж точно не хотела лекций от Коралины.

Она закашлялась, держась за шею, прежде чем снова заговорить.

— Мне очень жаль. Мне жаль, что твоя мать…

— Ты давишь на меня, Коралина, — сказала я, отбрасывая полотенце.

— Значит, так тому и быть. Я все равно буду высказывать свое мнение. Мы семья; ты моя сестра, хорошо? Я на твоей стороне, Мелоди, обещаю. Просто, пожалуйста, будь на моей, — с этими словами она оставила меня в покое, чтобы закончить одеваться.

Те, кто время от времени получал кайф, должны знать, что падение было ужасным, особенно если вы к этому не готовы. Жизнь была прекрасна для нас с Лиамом; все, чего мы хотели, медленно падало к нам на колени, а теперь это.

Моя мать… была мертва. Она умерла, когда я был маленькой… Ее убили, когда я была маленькой… но это была ложь. Как будто мой мозг не мог поверить в эту мысль.

Когда я была маленькая, я смирилась с тем фактом, что у меня нет матери. В первый день матери после ее смерти я плакала, пока Орландо не усадил меня и не сказал, что мы не плачем. Как бы ни была плоха наша жизнь, Джованни не плачут. Я была ребенком, плач детской привычкой, но после этого момента слезы ушли. Я нашла самую глубокую часть своей души и похоронила там свою печаль.

Единственный раз, когда я поддалась слезам и боли, был в прошлом году, после того, как я потеряла нашего ребенка. Это был первый раз за много лет, когда я по-настоящему почувствовал подобную боль. Когда Лиам причинили боль, из того, что, как я теперь знаю, было его собственным планом, я почувствовала страх. Вот почему я хотела отомстить и убила Сейдж. Мне все еще доставляло удовольствие думать о ней и о двенадцати милях езды, прежде чем ее крики прекратились.

В ту ночь я заставила Лиама кричать по-другому. Я не была большой поклонницей бондажа, но связывать его, пока я часами подвергала его сексуальным пыткам, было весело. В конце концов, он почти умолял освободить его. После той ночи комната выглядела примерно так же, как сейчас выглядит гостиничный номер…как будто двух диких зверей выпустили на свободу.