Она выглядела такой потерянной, когда я протянула ей пистолет.

— Я не такая, как ты, Мел. Я не могу убить другого человека. Я не убийца. Это не то правосудие, которого я хотела, — заявила она, в очередной раз обманывая себя.

Я ненавидела лжецов. Вернувшись к багажнику, я открыла его, и глупая свинья снова завизжала.

— Похоже, тебе пора возвращаться в Канкун, — сказала я ему. — Не беспокойся о девушке, которую ты там изнасиловал и убил, мы позаботились о том, чтобы все убрали. Ее скорбящие родители похоронят ее в эти выходные…

— Что ты делаешь? Ты не можешь его отпустить! — Оливия закричала, но не смогла заставить себя подойти ближе к машине.

— Ты хочешь справедливости, что ж, согласно закону, это и есть справедливость. Существует список причин не заводить дело по изнасилованию. Кортни А. О'Брайен даже не твое настоящее имя; твое дело было бы закрыто. Я не собираюсь его убивать. Он не мой демон. Так что у меня связаны руки, — сказала я, вытаскивая свинью из багажника. Я ухмыльнулась, глядя на его связанные запястья. — Неудачный выбор слов, да?

Оливия ничего не сказала, поэтому я надавила сильнее.

— Я надеюсь, что это послужит тебе уроком. Но я в этом сомневаюсь. Свиньи вроде тебя не могут пройти мимо грязи. Где Харви спрячет тебя теперь, когда ты все ему расскажешь? Это он отправил тебя в Мексику после того, как Оливия стала Каллахан, не так ли?

Вытащив кляп изо рта, он попытался заговорить, но Оливия приставила пистолет к его виску.

— Не разговаривай, просто беги подальше, — вот и все, что она ему сказала.

Неужели? Убей его!

Свинья даже не стала дожидаться, пока я развяжу ему ноги, прежде чем попытаться убежать. Он упал на колени, но все еще пытался бежать.

— Помни, нет значает нет, — я нахмурилась, и как раз в тот момент, когда я разочаровалась в ней, Оливия нажала на курок. Не раз и не два, она разрядила обойму в его тело.

— НЕТ. значит. нет! Я говорила «нет»! Я сказала «нет»! — закричала она на его тело, прежде чем бросилась мне в руки. Я не любила обниматься; честно говоря, я ненавидела все формы прикосновений, кроме прикосновений Лиама. Однако ей это было нужно, поэтому я позволила ей обнять меня за талию и погладила по голове.

— Каллахан до мозга костей.

Прогресс.

ЛИАМ

— Мистер Каллахан! — стервятники с камерами закричали, как только я вышел из машины. Поправив пиджак, я помахал им рукой, улыбаясь своей милой мальчишеской улыбкой… Они съели это, как пирожное.

— Кто этот красивый парень? — ее рука пробежала по моей спине, и я развернул Мелоди, опуская ее вниз.

— Лиам Каллахан, а ты кто? — я улыбнулся, когда она закатила глаза.

— Мелоди Каллахан. Не могли бы вы сейчас же поднять меня, пожалуйста? — сладко попросила она, заставив стервятников рассмеяться.

— Что ж, видимо не мой счастливый день, — я усмехнулся, притягивая ее ближе к себе и шепча:

— Где ты была, любимая, и почему ты переоделась?

Теперь она была одета в кроваво-красное платье, которое облегало её изгибы.

— Не сейчас, Лиам, — сказала она сквозь улыбку, прежде чем снова повернуться к камерам.

— Мистер и миссис Каллахан, — окликнул нас репортер. — Многие говорят, что ваша поддержка сенатора Коулмена была тем, что привело его к этому моменту. Вы голосуете за него только из-за своей невестки?

— Конечно, нет, — любезно ответила Мел. — Мы поддерживаем сенатора Коулмена, потому что считаем, что он лучше всего подходит для этой работы. Он добрый, общительный и трудолюбивый. Но даже помимо этого, я поддерживаю его политику.

— В прошлом году ваш отец, как сообщается, был убит в результате взрыва в Турции, за который никто не был осужден. Если сенатор Коулмен станет президентом, он станет одним из первых президентов-республиканцев, решительно выступающих против смертной казни и против войны. Жертвы терроризма, такие как ваш отец, не получат правосудия, — заявил он, и я почувствовала желание всадить ему пулю между глаз.

— Не могу много сказать о войне, но как католичка, я не верю в смертную казнь. Но давайте оставим все политические вопросы для кандидата. Я такой же избиратель, как и вы, — она подмигнула ему, и он выглядел так, словно хотел кончить в штаны.

— Я полностью согласен со своей женой, — сказал я, как будто читал подсказку, заставляя их смеяться.

Мы постояли еще секунду, прежде чем войти, и я сразу заметил волнистые длинные светлые волосы Анны; она не могла быть здесь долго — технически ее вообще не должно было быть здесь, но она была семьей, несмотря ни на что. Когда я звонил, она отвечала, даже когда не хотела.

— Я скоро вернусь, любимая, — прошептал я Мелоди, целуя ее в щеку.

Она посмотрела на женщину сзади, одетую в зеленое, и мне понравилось, как дернулась ее бровь.

— Кто она такая? Ты ведь питал слабость к блондинкам, не так ли?

— Она не… — я вздохнул. — Я объясню позже.

Мне нравилось, когда она ревновала.

Целуя ее снова, мой язык коснулся ее языка, и я наслаждался тем, какой сладкой она была на вкус, когда она застонала у меня во рту. Мне пришлось заставить себя отстраниться.

— Когда ты так стонешь, малышка, я ничего так не хочу, как задрать это платье, раздвинуть твои бедра и трахать тебя, пока твои ноги не ослабеют, — прошептал я ей на ухо.

— Тогда сделай это, — бросила она мне вызов с коварной улыбкой на своих красных губах. — Трахни меня так сильно, что я упаду на землю, когда ты кончишь. Заставь меня выкрикивать твое имя, пока у меня не пропадет голос, пожалуйста, Лиам. Пожалуйста, трахни меня.

Иисус Христос. Я не мог говорить, я был так возбужден. Мой член пульсировал в моих теперь уже слишком тесных штанах, и я страстно желал дать ей именно то, что она хотела, именно так, как она этого хотела.

— Твоя подруга ждет, — она подмигнула мне, прежде чем стереть помаду с моих губ и отошла от меня.

Я смотрел ей вслед, и мне очень хотелось последовать за ней.

Позже. Прямо сейчас у меня были дела.

Повернувшись назад, я пробрался сквозь толпу к Анне. Я кивнул ей, чтобы она следовала за мной вверх по лестнице, оставив бедного ублюдка, с которым она флиртовала, там, где он стоял. Я понимал, что он чувствовал. Анна изо всех сил старалась оставаться незамеченной, когда шла по верхнему балкону, выходившему в бальный зал.

— Говори быстрее, — сказал я ей, глядя вниз на свою жену.

— Я тоже рада тебя видеть, кузен. Ты подстриг свои волосы? Мило….

— Анна.

Она рассмеялась.

— Я прогнала фотографию по базе данных Интерпола, и да, все, что ты узнал о ней, правда. Ее зовут Авиела, Авиела ДеРоса, из преступной семьи ДеРоса. Мои каналы говорят, что она лучший наемный убийца на западном побережье. Ее отца, Ивана ДеРоза, не видели уже семнадцать лет. Мы до сих пор понятия не имеем, куда он делся.

— ДеРоса, — черт возьми. В тот момент, когда мы уничтожали одну семью, на ее месте вставала другая.

— ДеРоса, — подтвердила она. — Они никогда не были распространены в штатах, но это одна из самых безжалостных преступных семей в Европе и Бразилии. Из того, что я узнала, этот Иван использовал Валеро в качестве своего лица, чтобы оставаться скрытым. Против него были выдвинуты всевозможные обвинения, но этот мужчина, блядь, неприкосновенен. Авиела побеждает самых крупных конкурентов или любого, кто находится на подъеме.

— Я понял, — это было причиной, по которой мы по большей части держались подальше от Бразилии. Остальная часть Южной Америки была в наших руках, но Бразилия… не стоило из-за этого терять людей. Пока ДеРоса оставались там, у нас не было проблем… Но если Авиела была ДеРоса, это означало, что Мелоди была не из одной, а из двух преступных семей. Это дерьмо быстро становилось грязным.

Анна протянула мне флешку.

— Что это такое?

— Ее список убийств. Ничего не подтверждено, но я готова поспорить, что именно она убила всех до последнего человека в этом списке. Она оставляет визитную карточку на месте преступления. Белые перчатки. Я понятия не имею, что это значит, но…