На шарманке сидел чёрный попугай и доставал счастливые билетики из корзинки.

Уже развёрнутые билетики валялись кругом, выручку — мелкие монетки — девица собирала в шапку. Покупали не слишком бодро, но старик упорно крутил ручку, тряс лохматой бородой и расплывался в улыбке идиота. Похоже, ему нравился процесс.

Пару раз к шарманщику подходили серьёзные люди. Случался тихий короткий разговор, после чего серьёзные люди кивали и отходили. А шарманка с девицей и попугаем оставались на месте. Иногда из трактира выбирался хозяин, смотрел на бесплатную музыку, ухмылялся и нырял обратно в дверь.

Потом девица подхватила чокнутого дедка под руку, сунула попугая в корзинку и потащила в трактир — перекусить.

Пробралась через зал, втиснулась на лавку у самой стены, в углу. Усадила старикашку, шарманку пристроила за прилавок буфета. Буфетчику сунула денежку в ладонь. Заказала чай с пирожками.

Мальчишка-половой в сером застиранном фартуке принёс чай, поставил на стол пирожки с требухой.

Девица нагнулась над блюдечком, стала незаметно озираться из-под вуальки. В корзинке тихонько шуршал перьями попугай, грыз чёрствую сушку.

***

Сижу, пью чай. Ну как пью — вид делаю. Не лезет в меня чай этот. Хватило ещё того, со снотворным.

Стряпчий-Талисман под видом старикашки рядом сидит, улыбается как дурак. Ему нравится — новое место, новые люди. Главное, чтобы не полез тело новое занимать.

Сижу, жду офицера Митюшу. Где он? Пока я по залу трактирному пробирался, кругом поглядывал. Досадно — вуаль тёмная, в трактире свет тусклый, видно плохо.

Шумно, народишко распоясался, кто чай хлебает, кто что покрепче. Ко мне не пристают — попробовал один пьяненький, так буфетчик дубинкой по столу постучал, с намёком. Дубинка короткая, но хорошая такая, ухватистая. Пьянчужка сразу остыл, убрался восвояси. Вот что денежка серебряная делает, если её вовремя в нужную руку положить.

Ага, вижу, вот он — наш инкогнито. Выправку офицерскую ничем не спрячешь. Тоже озирается, не может меня найти. Вот, блин, свидание вслепую…

Протопал Митюша по залу, прямо возле меня остановился. Я ему потыкал в бок, говорю тонким голосом, аж самому противно:

— Мужчина, не угостите наливочкой? Так пить хочется, аж в горле пересохло.

Он на меня взглянул, отвернулся. Потом вздрогнул, посмотрел снова. Узнал.

Глаза выпучил, то ли смех давит, то ли от большого удивления.

Присел к нам, тесно, но так даже лучше, можно шептаться спокойно.

— Человек, пару чая!

Наклонился над столом, говорит тихонько:

— Прекрасно, вы меня удивили.

Мальчишка принёс чай. Поставил на стол рюмочку наливки.

Офицер Митюша тоже надуваться чаем не стал. Не любитель, как видно. Притворился, что хлебает, а сам шепчет:

— Давайте так… сейчас посидим немного и поедем куда-нибудь. Я тут номер снял, место спокойное. Там и поговорим.

Ну конечно, к нему поедем. Нашёл дурака.

— Давайте так, — говорю, — посидим немного и поедем в номера. Место я выберу.

Набычился он, не понравилось моё предложение. Подумал, покривился, наконец сказал:

— Не доверяете? Ну что же, понимаю. Хорошо, будь по-вашему.

***

В занюханном номере офицер Митюша вздохнул свободней.

Спросил:

— Кто это с вами? — и на стряпчего кивнул.

— Не беспокойтесь, — говорю, — это человек простой, ума небольшого. Так, для компании.

Талисман почуял, что про него говорят, выдал:

— Сумма залога внесена полностью, извольте убедиться! — и улыбнулся во всю пасть.

Лучше не бывает. Митюша сразу к нему интерес потерял — что взять с идиота.

На кровать уселся, говорит:

— Ну что же, господин Найдёнов, я тянуть и вихлять, как маркитантская лодка, не буду. Хочу сразу устранить неясности между нами. Для начала позвольте представиться: Васильчиков Дмитрий Андреевич, корнет лейб-гвардии.

Офицер запустил руку за пазуху, достал портсигар. Вытянул прикреплённую под крышкой заветную сигарету. Аккуратно развернул.

— Чтобы рассеять ваше недоверие. Читайте.

Я взял листок. Наверное, таким почерком пишут в государевых канцеляриях. «Сим удостоверяем личность… потомственный дворянин князь Василчиков… просим оказывать всемерное содействие…»

Да уж. Знатная бумага.

А офицер продолжил:

— В чинах я небольших, но так лучше. Я здесь по делу, имеющему государственную важность. Думаю, вы понимаете. Про вас знаю, что вы офицер полиции, подающий большие надежды. Сейчас вы работаете над делом о взрыве локомотива. Я прав?

Я шляпку с вуалью стащил с себя, на комод бросил. Пуговицы на шее расстегнул. Фух-х, хорошо-то как сразу… Как только дамочки в этом ходят?

— Да, — отвечаю, — всё так. Сейчас я вынужден маскироваться, но это временно.

Офицер кивнул.

— Понимаю. Это ваши полицейские заботы, не стану вникать. Сейчас мне нужна поддержка от человека местного, чтобы разбирался в здешних делах. При этом честного и руки в аферах грязных не замаравшего. Ваша поддержка, Дмитрий Александрович.

Ну, насчёт честного он маленько ошибается, да и местный я не совсем… Но так-то приятно.

— Можете на меня рассчитывать, — говорю. — Чем могу помочь?

Он кивнул, лицо серьёзное:

— Прекрасно, именно такой ответ я ожидал от вас. Мне нужно поймать злоумышленников, вывести их на чистую воду. Лучше всего будет схватить их за руку, чтобы не отвертелись. Вы знаете, что полиция пытается замять слухи о причастности организации «Народ и воля» к взрыву?

Я кивнул.

— Так вот, — продолжил офицер, — это не всё. Есть подозрение, что на ведение дела влияют посторонние лица. Путём дачи взяток, родственных связей и прочего давления. Они заинтересованы быстрее замять происшествие. Кому выгодна тишь да гладь в губернии? Людям, которым не нужны скандалы, не нужно разбирательство. Вы понимаете, Дмитрий Александрович?

Понимаю, что же тут не понять.

— И что вы предлагаете? — спрашиваю.

— Да! Что делать? — офицер вскочил с кровати и зашагал по номеру. — Официальным путём мы пойти не можем- просто ничего не найдём. У меня есть сведения, что взяточничество и кумовство достигли самого верха, и полиция не сможет — или не захочет — оказать нам содействие.

Эк он осторожно выражается. Никого не назвал, но всех очернил одним махом.

— Позвольте спросить, — говорю, — прежде чем мы начнём строить планы. Вот вы народовольцев упомянули. Как вышло, что вы были с ними? И как так вышло, что они все вами убиты, вместо того, чтобы под арест пойти?

Покривился офицер Васильчиков, не понравился ему мой вопрос. Вздохнул тяжело и ответил:

— Простите, господин Найдёнов. Очевидно, я испортил вам тайную операцию. Но и вы поймите — я не знал. Мне нужно было проникнуть в их организацию, прибыть сюда уже своим человеком. В столице уже давно следили за одной из групп «Народа и воли». Сыскному отделу удалось завербовать одного члена группы. Он и рекомендовал меня как надёжного человека, сочувствующего их идеям.

— А вы не боитесь разоблачения, когда вернётесь? — спрашиваю.

— Нет, с этой стороны всё гладко, — отвечает офицер. — Когда я уезжал, столичную группу разгромили. Заговорщики оказали сопротивление при аресте и почти все погибли. Подозрение при этом пало не на нашего агента, а на другого человека.

Митюша, то есть Дмитрий Андреевич, ещё раз вздохнул, пожал плечами:

— Такова жизнь. Мне жаль, что те четверо, что я убил, не попали к вам в руки. Но то был вопрос жизни и смерти. Я знаю этих людей — они хотели убить вас, господин Найдёнов. И убили бы, не сомневайтесь. Тот человек, по кличке Швейцар, имел репутацию жестокого убийцы. Вы были бы не первая его жертва.

Это он правду сказал — Швейцар был такой.

— Хорошо. Ближе к делу, — говорю.

Офицер коротко кивнул.

— Да, ближе к делу. У меня задача — поймать негодяев. У вас тоже. Раз мы не можем действовать законным путём, предлагаю пойти на хитрость.

Здрасьте, а я только что решил законными путями ходить. А тут инкогнито из столицы, весь из себя офицер-гвардеец, предлагает обойти закон. Вот ведь жизнь моя жестянка…