Платье облегающее, именно таким оно и должно быть.

— Вот так. Ты выглядишь идеально.

— Но не мои туфли.

Одна из них сломана. Кремовый атлас, прикрывающий каблук, порвался.

— Они были дизайнерскими, — простонала Мари. — Они стоили больше, чем моя первая машина.

Я снимаю свои и надеваю их.

— Что ты наденешь?

— Я могу пойти босиком, — ухмыляюсь я.

— Нет, ты этого не сделаешь.

— Хорошо, я починю твои.

— Ты не можешь просто склеить их.

Я тяну за правую сторону каблука, пытаясь заправить атласный край внутрь. Когда я отпускаю его, ткань снова провисает.

— Порвана. Я же говорила тебе, — настаивает Мари.

— Я могу ее починить, — я наклоняюсь над туфлей.

Ее глаза наполняются слезами.

— Ты не можешь это исправить, Нова. Уже слишком поздно.

Я опускаю каблук и беру ее за руку.

— Мне жаль, что я не смогла найти запись маминого пения. Я знаю, какой особенной она была для тебя и как много значило бы ее проигрывание. Мне жаль, что я подвела тебя в прошлом. Прости, что не замечала, когда тебе было трудно. Но мы все делаем все возможное, Мар. То, что выглядит легко со стороны, не всегда так, — я думаю о Клэе, — и даже когда все не идеально, — я беру лицо сестры в руки, стараясь не размазать ее макияж. — Ещё может быть что-то хорошее.

Сестра моргает, как будто видит меня в первый раз.

— А теперь пойдем, — говорю я с улыбкой. — Давай подготовимся к этой свадьбе.

Мы спускаемся по лестнице, и мое внимание привлекают цветы, приколотые к перилам.

Проволока покрыта белым атласом.

Я разматываю полоску, и с нее срывается цветок. Мари задыхается.

— Что ты делаешь?

Я протягиваю руку за туфлей, и она передает ее мне, все еще шокированная.

Я беру туфлю и с обматываю ткань проволокой с цветком, закрывая разрыв.

— Вот так.

— Это не ровно, — она колеблется. — А вторую сможешь?



Только когда все девочки наконец готовы идти к алтарю, я начинаю скучать по маме и папе.

Сейчас я сижу в конце прохода и сожалею, что их нет здесь, чтобы посмотреть, как Мари идет к алтарю.

Я не могу думать об этом сейчас, когда звучит музыка и из дверного проема выглядывает лицо моей сестры.

Звучит музыка, и процессия начинается.

Пока я иду к алтарю, то не вижу парней, но когда поворачиваюсь лицом к рядам гостей, невозможно не заметить высоких красивых мужчин сзади.

Мари появляется в конце прохода. Ее волосы наполовину собраны в пучок, наполовину распущены, платье «русалочка» сексуальное и современное и так подходит Мари. Я в восторге, что вижу ее такой счастливой.

Снимки делаются быстро.

Мари улыбается, глядя только на Харлана, и начинает идти к алтарю, у нее в руках буйство розовых цветов, оттенки которых соответствуют ее помаде и румяным щекам.

Она во всех отношениях похожа на невесту, даже в сломанной туфле, и я не замечаю цветок, пока она не подходит почти вплотную.

Я потираю затылок, чтобы снять напряжение. Это не такая уж большая разница.

Но это так.

Маленький признак ее срыва. Это крошечная трещина в совершенстве. И это радует.

Она подходит к Харлану, который выглядит таким же ошеломленным, как и она.

Покалывание привлекает мое внимание к толпе, и я замечаю, что Клэй наблюдает за мной. Его взгляд согревает меня.

Он великолепен в темном костюме. Его татуировки незаметны, за исключением дорожки, медленно поднимающейся по шее. Я не знаю, когда он появился здесь, но я рада, что он это сделал. Я слегка улыбаюсь, и он отвечает мне тем же.

Священник начинает свадьбу, и я сосредотачиваюсь на этом. А не на мечтах, которые, увидев Клэя в церкви, вдруг закрутились в моей голове.

Когда они обмениваются клятвами, я позволяю себе на мгновение помечтать.

Нова, ты моя навсегда.

Я буду ставить тебя на первое место.

Любить тебя и лелеять.

Я буду рядом в горе и радости.

Я хочу верить, что у нас с Клэем есть шанс. Не какое-то дикое приключение, а шанс на настоящие отношения и будущее.

Брук протягивает мне салфетку, и тут я понимаю, что глаза у меня влажные.

Клятвы завершены, Харлан и Мари целуются под оглушительные аплодисменты. Они расписываются в свидетельстве вместе с Хлоей и шафером Харлана, а мы собираемся вокруг, чтобы сфотографироваться у алтаря.

Глаза Мари встречаются с моими, и я могу сказать, что она взволнована, но в них мелькает мимолетная грусть.

Песня, которую обычно пела мама, не звучит в этот особенный момент.

Я подхожу к Мари и обнимаю ее, и она обнимает меня в ответ, прежде чем отстраниться, чтобы взять Харлана за руку.

Прежде чем они успевают спуститься по ступеням от алтаря, сзади встает хор и начинает петь.

Моя сестра замирает, когда слова песни «Дом» зазвучали в десятке голосов.

Мари задыхается, прижимая руку с букетом к лицу.

Я тяжело сглатываю. Клэй встречает мой взгляд.

Ко второму куплету Мари и Харлан спускаются по ступенькам. Она улыбается и плачет, ее губы дрожат, когда она опирается на своего нового мужа.

Клэй кивает мне.

Кивок с «тайной улыбкой».

Этот кивок в стиле «я сделал единственное в мире, что могло бы сделать этот день лучше».

Мое сердце начинает биться чаще, и я не знаю, на сколько времени оно остановилось.



Фотограф приходит и забирает нас сразу после церемонии. Мне удается незаметно вытащить телефон, пока мы идем к месту съемки.

Ворчун: Ты прекрасно выглядишь.

Сообщение приходит в перерывах между позами.

Нова: Ты и сам выглядишь не плохо. Если тебе повезет, я приберегу для тебя танец.

В садах мы позируем маленькими и большими группами со счастливой парой. После того, как я, кажется, сделала сотни снимков, мой телефон снова срабатывает.

Ворчун: Я забираю их все.



К тому времени, когда мы возвращаемся с фотосессии, зал ломится от гостей. Каждая поверхность покрыта цветами, а на сводчатом потолке коридора подвешены мягкие светильники. Начинается свадьба, и молодожены рассаживаются за главный стол.

Ведущий, шафер Харлана, произносит вступительные слова и несколько шуток о нем самом, от которых все просто смеются, прежде чем он представляет Хлою.

Она встает и выходит вперед. С улыбкой, столь же искренней, сколь и легкой, она рассказывает о том, как они познакомились и сблизились. Мы все втянулись. В толпе нет ни одного человека, который не был бы очарован, включая игроков. Джей облокотился локтями на стол и свел брови, как будто его ни за что нельзя оторвать.

— И я надеюсь, что у нас будет много приключений и историй. Если у кого-то они уже есть, то это сестра Мари, Нова. Я хочу передать ей слово.

У меня перехватывает горло.

Я поднимаюсь со своего места и направляюсь к подиуму.

— Извини, что ставлю тебя в неловкое положение, — шепчет она. — Мари подумала, ты не будешь возражать.

Я смотрю на толпу и на свою сестру. Мари улыбается мне, и моя грудь расширяется.

— Честно говоря, я не ожидала, что сделаю это. Это как получить «Оскар» и не спланировать свою речь.

Раздается несколько смешков.

Клэй ловит мой взгляд и кивает.

— Братья и сестры — это люди, которые должны любить нас, несмотря ни на что. За эти годы было несколько случаев, когда я бы чудом уцелела, если бы мы не были кровными родственниками, — в зале раздается еще несколько смешков. — Но Мари никогда так себя не вела. Я всегда хотела быть похожей на свою старшую сестру, а теперь я вижу, что не могу быть такой, как она. Но я могу быть рядом с ней. Я могу только надеяться, что однажды нам всем повезет так же, как вам обоим.

Глаза Мари увлажнились, когда она потянулась к руке Харлана.

Я поднимаю свой бокал.