Я зарабатываю миллионы, играя в баскетбол.

Я бы прикасался к ней каждую ночь бесплатно.

Она выглядит чертовски мило в черной кожаной куртке, ее розовые волосы развеваются, когда она подпрыгивает вверх-вниз, но это не та майка, которую я послал ей в подарочной корзины, которая ждала ее в самолете.

Она не готова объявить о своих чувствах.

А какие у нее чувства?

То, что она пришла ко мне домой, заснула на моем диване, пока я не освободился и не уложил ее в кровать — все это казалось более интимным, чем что-либо, что я делал за долгое время.

Сейчас это не имеет значения, напоминаю я себе, когда раздается свисток.

Невозможно понять, как они спланировали нашу игру, но когда мяч поднимается вверх, Атлас берет на себя инициативу команды, и план Лос-Анджелеса быстро становится ясен.

Джейден ведет мяч по площадке, затем переходит ко мне. Я прорываюсь сквозь их защиту и забиваю мяч под оглушительные аплодисменты.

Они отыгрываются другим способом, пробивая наших ребят так же, как я их.

В следующий раз Джей ищет новичка. Он освобождается от защитника, перехватывает пас, прорывается к корзине, чтобы сделать лэй-ап... и его забирает центровой.

Толпа взорвалась.

Следующие пять минут проходят в мучительном напряжении.

Тренер ничего не меняет. Какого черта? Новичек плохо играет. Я бы его заменил. Но, видимо, тренер хочет, чтобы мы сами разобрались.

Есть только один выход. В следующий раз, когда мы возвращаемся, я киваю Джейдену.

Они наседают на меня с той секунды, как мои руки находят мяч. Удваивают защиту, делают все сложным. Я скрежещу зубами и пробиваюсь сквозь них к корзине, чтобы сделать бросок, получая за это жесткий фол. Когда выхожу на линию, мяч пролетает через сетку, и я бросаю взгляд на разыгрывающего «Лос-Анджелеса».

Энергия зажигает во мне огонь соперничества.

Мы отыгрываемся в первой четверти тайма.

В перерыве мы выигрываем четыре очка благодаря тому, что я несу команду на своих плечах.

Тренер отводит меня в сторону в раздевалке.

— Это предсезонка. Дай Новичку поиграть.

— Ты хочешь победить или нет?

Он выставляет меня в невыгодном свете, что плохо сказывается на моей репутации.

— Это долгий сезон, Клэй.

Я сокращаю расстояние между нами.

— Ты же знаешь «Лос-Анджелес». Они будут припоминать нам проигрыш весь год.

Когда мы возвращаемся на второй тайм, я поднимаю глаза и вижу Нову на трибунах.

Она проделала весь этот путь, чтобы посмотреть, как я играю. Села в самолет, когда я знаю, как сильно это ее бесит.

Конечно, она не знает, что я заказал самый комфортабельный самолет, который только можно было достать для двадцати человек. Но все равно. Что бы я ни чувствовал, я хочу быть лучше. Для себя и для нее.

Я стараюсь отойти на второй план. Я отбегаю от Джейдена и киваю Новичку. Затем Новичок промахивается, и мое разочарование нарастает.

Я открываюсь для Джейдена, и он отдает пас мне.

Парень из другой команды врезается в меня, и я падаю.

— Постарайся не повредить товар, — их разыгрывающий протягивает руку, чтобы помочь мне подняться.

От его слов мое сердце бьется сильнее. Он капитан команды Лос-Анджелеса. Он, скорее всего, знает о переговорах, как никто другой.

Я отряхиваюсь и жду, пока кто-нибудь из моих товарищей по команде поможет мне подняться.

Следующие десять минут игры проходят жестоко. Я получаю мяч. Они заманивают меня в ловушку. Я пробиваюсь сквозь нее, возвращая нам очки. В этом больно участвовать, и я уверен, что смотреть на это еще больнее.

Тренер жестом подзывает меня.

— У меня есть для тебя задание, — он указывает на скамейку запасных.

Первым делом я хватаюсь за ворот своей майки.

— Я единственный, кто может их спасти.

— Для тебя есть хорошее место. Наслаждайся им, пока я не решу, что ты можешь вернуться в игру.

Я иду на свое место.

Следующая четверть проходит уныло, прерываясь только на пульсацию в колене. Я игнорирую ее.

— Тренер, поставьте меня, — я могу все исправить. Уверен в этом.

— Нет.

Я хватаю свою майку и разрываю ее на две части.



Мы проигрываем с разницей в четыре очка.

Четыре гребаных очка.

Я встаю со скамейки запасных и первым оказываюсь в раздевалке, прежде чем тренер успевает закончить объяснять планы на командный ужин.

В душе я включаю воду на убийственно горячую. Это чушь собачья. Мне нет смысла сидеть на скамейке запасных. Я лучший бомбардир в этой команде. Все, чего я хочу, — это победить.

Я хватаю свои вещи и уже прохожу половину коридора, когда слышу ее голос.

— Клэй?

Обернувшись, я вижу Нову, сжимающую шнур своего VIP-бейджа.

— Что там случилось?

— Нам надрали задницы.

Ее глаза блестят.

— Все было не так уж плохо.

— Это было жестоко, потому что я мог бы все исправить. Я не люблю проигрывать.

— Тогда научи их побеждать.

Я тяжело выдыхаю. Я не могу сказать ей, что «Лос-Анджелес» — это моя конечная цель. Я не хочу видеть, как она посмотрит на меня, если узнает мой план.

Я чувствую желание оттолкнуть ее и зарыть свою боль где-то глубоко. Сказать, что она не может понять. Но я не хочу ее отталкивать.

— Может, я и не очень разбираюсь в баскетболе, Клэй, но я слышала, что это командный вид спорта.

Я наклоняю голову.

— О, да?

— Ммм... — она улыбается. — Тебе не нужно брать все на себя. Ни победы, ни поражения.

Она подходит ближе, и я позволяю ей. Я вдыхаю аромат ее шампуня, прижимая ее тело к своему.

— Повтори это еще раз.

Нова смеется и обнимает меня в ответ.

— Дело не только в тебе.

Это должно быть ужасно. А вместо этого — облегчение.

Где, черт возьми, она была, когда я был ребенком?

— Могу я тебе кое-что показать? — она достает из своей большой сумки блокнот для рисования и протягивает его.

Сначала Джей.

Потом Майлз.

Атлас.

Новичок.

У меня нет слов.

Не потому, что они хороши, хотя это так, а потому, что она видит в каждом из них что-то такое, чего я даже не искал.

— Это мой любимый, — она переворачивает страницу, чтобы показать меня.

Я бесстрашный.

Такой бесстрашный, которому не угрожает ни другая команда, ни его собственная.

Моя грудь сжимается. Я хочу быть мужчиной на этом рисунке. Мужчиной, которого она видит.

Я хочу доказать владельцам, Харлану, тренеру, что я стою того, за что они заплатили, чтобы доставить меня сюда. Сегодня я не стоил.

Я очарован тем, как она смотрит на меня, и одержим возможностью, что я мог бы снова стать этим человеком сейчас. Я чувствую себя освобожденным от бремени, полным надежд и легче, чем со времен колледжа. Может быть, даже раньше.

Я смотрю в обе стороны коридора, ожидая, пока пройдет сотрудник Лос-Анджелеса, прежде чем прижать Нову к себе. Она издает тихий звук удивления, как будто не понимает, насколько это, черт возьми, неизбежно.

Я целую ее с отчаянием и разочарованием, оставшимися после игры, плюс с желанием, которое росло во мне с тех пор, как мы посетили лагерь «Кодиак».

Между нами есть химия, но это нечто большее. Я ищу ее независимо от того, есть она рядом или нет. Мне нужен ее солнечный свет в моем дне. Я хочу, чтобы и ее день стал лучше.

И да, каждый раз, когда я дрочил последние две недели, я видел ее лицо. Я хочу прикасаться к ней, дразнить ее, заставлять ее сходить с ума от удовольствия. Я хочу слышать, как она стонет мое имя, когда кончает, чувствовать, как она обхватывает мой член, наматывать ее розовые светлые волосы на руку, пока я глажу ее снова и снова, пока она не забудет всех мудаков, посмевших положить на нее свои недостойные руки.

Ее руки опускаются на мой пресс, слегка цепляясь за чистую майку.

— Зачем это? — спрашивает она, когда я отстраняюсь, выражение ее лица ошеломленное.