В конце концов, общими усилиями они пришли к решению, что необходимо захватить летательный аппарат томиноферов, то есть, тороид, как можно раньше. На карту было поставлено слишком много, поэтому любой риск должен был быть сведен к минимуму.

На разведку отправился Стилет в сопровождении захваченного в плен уборщика. Сенсей очень хотел пойти с ними, но Стилет просто и без прикрас объяснил ему, что он рожей не вышел. Гринго, работающий уборщиком, сразу же привлечет к себе ненужное внимание. Поэтому Сенсей, Влад и Хулио остались ждать на техническом этаже.

Стилет, выбравшись на крышу, прищурился от яркого солнца. Держа в руке узкий длинный нож обратным хватом, то есть лезвием к мизинцу он помог выбраться из люка уборщику. Несмотря на то, что тот вроде бы вел себя смирно, неизвестно было, как он себя поведет, едва завидев ксеносервусов.

В этот самый момент, все тороиды за исключением того, который должен был утром стартовать с Толстяком на борту, спешно покидали крышу гостиницы. Из отрывистых фраз, которыми обменивались охранники взлетно-посадочной полосы и пилоты, Стилет понял, что поступил приказ всем свободным тороидам подняться в воздух и начать круглосуточное патрулирование Черного города. Из этого он заключил, что томиноферы искали их.

Никто не обратил внимания на двух грязных замызганных мусорщиков, которые лениво проковыляли к стоящим в дальнем углу крыши мусорным контейнерам. Стилет смог разглядеть, что импровизированный аэродром на крыше гостиницы охраняли всего лишь четверо человек. Насколько он смог понять — это были простые люди, а не прошедшие продвинутую переделку боевые ксеносервусы. Они находились в небольшом вагончике приспособленным под караульное помещение. Их вооружение состояло из старых престарых автоматов Калашникова, стволы и прочие металлические части которых уже давно обтерлись.

Проводив пилотов, охрана ушла к себе в будку. Судя по раздававшимся оттуда звукам, там начиналась очередная пьянка.

Одинокий тороид сиротливо стоял посреди крыши, на телескопических членистых опорах. В его пузатом боку зияла огромная дыра, служившая люком. Стилет решив, что грех не использовать такую возможность срочно вернулся за остальными членами своей команды на технический этаж гостиницы.

Выбравшись наружу они, неторопливо перебрались в сторону тороида. Если бы охранники вдруг полюбопытствовали, что делается на крыше, они не увидели бы ничего подозрительного. Но им было не до этого, веселье в караулке было в самом разгаре. Отключив мусорщика, точно дозированным ударом в челюсть Сенсей связал его и, заткнув рот грязной тряпкой, уложил в один из контейнеров.

После этого по сигналу Стилета все четверо ворвались на тороид. Тактика блицкрига себя полностью оправдала. Застигнутые врасплох капитан корабля и его помощник не смогли оказать никакого сопротивления. Их связали и усадили на пол.

Хулио достав из-за пазухи куртки небольшой плоский пенал, извлек из него шприц и ампулу, наполненную какой-то прозрачной жидкостью. После этого, несмотря на бурные протесты пилотов, он вколол им содержимое шприца, честно разделив его между ними. Все это время Сенсею и Владу пришлось крепко держать строптивых летчиков.

— Что ты нам вколол, ублюдок? — взревел в ужасе капитан тороида, когда Сенсей перестал затыкать ему ладонью рот.

Пряча пенал обратно в карман, Хулио шкодливо скосил в его сторону глаза и ответил:

— Ничего страшного — это просто яд. Но не стоит так волноваться! Он не действует мгновенно, но если не вколоть противоядие через двенадцать часов процесс отравления организма примет необратимый характер и вас уже ничто не спасет.

— Чего вы от нас хотите? — после минутной паузы хрипло спросил капитан.

— Вот это уже другой разговор! — радостно потирая руки, рассмеялся Стилет. — Мы хотим от вас лишь одного — сотрудничества!

Константин не мог отвести глаз от того во что превратился бравый гауптшутрмфюрер СС Артур Нойберт. Всего мгновение назад это был холеный, уверенный в себе офицер, впрочем, немалую долю уверенности ему придавал «шмайсер» и то, что стоящие перед ним люди были беззащитны. Один заключенный математик сказал, как-то Константину, что вывел одну любопытную закономерность. Согласно этой формуле, обычный мужчина чувствует себя просто самцом, а мужчина с оружием в руках, ощущает себя самцом в квадрате, со всеми вытекающими отсюда последствиями для окружающих.

Патроны в автомате, которые сжимала мертвая рука Нойберта, кончились, но его указательный палец продолжал упрямо давить на спусковой крючок. Из состояния ступора Константина вывела серия увесистых пощечин, которыми его наградил Огюст. Француз, в отличие от своего русского товарища, соображал и реагировал на изменения окружающей обстановки не в пример быстрее.

— Не стой, как Эйфелева башня! — зло выкрикнул он ему в лицо. — Нужно найти грузовик с «пилой времени»!

Константин провел рукой по лицу и помотал головой. Все произошедшее было настолько фантасмагорично, что он так до конца и не пришел в себя. Решив не заморачиваться, он полностью положился на здоровые рефлексы Огюста и собственный инстинкт самосохранения, который орал ему в ухо, о том, что француз говорит дело.

Между тем, Огюст, уже склонился над трупом Нойберта и, поставив ногу ему на руку, хладнокровно вырвал из мертвых пальцев автомат. Нагнувшись, он достал из-за голенища сапог Нойберта два магазина заполненных патронами. Вынув из «шмайсера» пустой рожок он щелчком загнал в него новый.

— Вот теперь и повоюем! — подмигнул он Константину.

После этого, пригнувшись, они бросились к грузовикам стоящим неподалеку. Именно в них и грузилась вся документация лабораторий Нойберта, образцы, а также все то, что не должно было попасть в руки союзников. На их счастье эсэсовцы из расстрельной команды гауптшутрмфюрера ушли куда-то по неотложным делам. Видимо нужно было срочно прикончить очередную группу заключенных, из числа нежелательных свидетелей, слишком много знающих о деятельности администрации концлагеря Дахау.

В следующее мгновение издалека послышался стрекот автоматных очередей. Расстрельная команда, сплошь состоящая из младших офицеров СС, хорошо знала свою работу. Благодаря тому обстоятельству, что они увлеченно выполняли свои обязанности, гибель их шефа, гауптшутрмфюрера СС Артура Нойберта прошла для них незамеченной. По крайней мере, их все еще не было видно.

Возле барачной стены стояли в ряд пять тентованных, шестиосных армейских грузовиков фирмы «Мерседес». Константину и Огюсту здорово повезло, так как вскоре выяснилось, что они не охраняются. Фашисты были настолько уверены в себе, что не посчитали нужным выставить возле них охрану. Хотя, скорее всего, им было не до этого. Тревожные события последних дней заставляли нацистов торопиться с эвакуацией результатов исследований научных лабораторий, которые проводились на территории Дахау. Также было необходимо срочно завершить уже начатое уничтожение всех компрометирующих материалов и свидетелей.

Тем временем, Огюст, поочередно вскакивал на откидные подножки, расположенные позади грузовиков, сдвигал в сторону брезентовый полог и заглядывал вовнутрь кузова. Лишь добравшись до четвертого в ряду грузовика, он нашел то, что искал. Издав торжествующее «о ла-ла!» он замахал руками привлекая внимание Константина, который в это время напряженно следил за углом барака, из-за которого с минуты на минуту могли появиться эсэсовцы Нойберта. В руках у него был автомат.

Константин поспешно подбежал к заднем борту «Мерседеса». Он едва успел поставить ногу на подножку, как Огюст тут же, словно вакуумом, втянул его вовнутрь кузова за руку. Там было темно и душно, пахло пылью и нагретым брезентом.

Когда глаза Константина привыкли к царящему в кузове полумраку, он разглядел, что кузов грузовика был практически пуст. В самом центре на массивных деревянных козлах был установлен черный мотоцикл «ВМV», состоящий на вооружении моторизованных частей Вермахта. Транспортное средство имело весьма странную конструкцию, и было тщательно пристегнуто к деревянным крепежам кожаными ремнями. Странность же мотоцикла заключалась в четырех длинных блестящих металлических штангах, которые были смонтированы на передней части мотоциклетной коляски. Подобно бивням мамонта они причудливо выгибались в левую сторону и сходились своими сужающимися остриями в точке расположенной как раз посередине между мотоциклом и его коляской.