— Нет, его забрали жрецы для того, чтобы похоронить возле своего храма.

— Н-да? Ладно, продолжаю мысль. Узнав о гибели нашего египетского друга, я признаться, испугался. И мысли мои развивались примерно в том же ключе что и у Ольги, в том смысле, что мы без него здесь пропадем, — Иннокентий Павлович выдержал эффектную паузу. — И это при всем том, что мы имеем в активе. У нас есть Абу, который прекрасно знаком с местными обычаями и нравами. С его помощью, даст бог, мы не сядем в калошу. Мы с Ольгой были сильно удивлены, когда подсчитали наши дивиденды, полученные в качестве контрибуции с этого негодяя Сабутиса. На них можно запросто снарядить небольшой караван с товарами.

— А, на хре…, а зачем нам караван с товарами? — спросил Сенсей, покосившись на Абу.

— Я, кажется, понимаю, куда клонит наш премудрый Иннокентий Павлович, — сказала Ольга. — Оставаться здесь нам небезопасно, нужно куда-то срочно уходить. Лучшим прикрытием будет пристать к каравану, идущему куда угодно лишь бы подальше от этого гадкого Мемфиса, где мы потеряли Некра.

— Зачем же нам идти куда угодно? — недовольно прокартавил Иннокентий Павлович, потирая свою темно-коричневую лысину. — Мы двинемся в Гизу к Пирамидам, где нанесем визит Большому Сфинксу.

— Гиза далеко-о! — махнув рукой куда-то в сторону протянул Абу услышавший знакомое слово. — Мы пойдем в Гизу?

— А что нам еще остается делать, дружок? — похлопал его по плечу Иннокентий Павлович. — Некра нет, и нам приходится рассчитывать только на самих себя.

— Погоди, ты хочешь отправиться разыскивать сокровища Древних Богов, о которых говорится в папирусе, который Абу нашел в гробнице? — нетерпеливо перебил его Сенсей.

— Именно так, и знаешь почему? Мне отчего-то кажется, что там мы сможем отыскать эликсир, вызывающий гигантских скарабеев. С его помощью мы сможем вернуться в свое время, — улыбнулся Иннокентий Павлович.

— Между прочим, у Некра, в его золотом флакончике, который он хранил внутри себя, в свое желудке, еще оставалось немного эликсира, — задумчиво проговорил Ольга. — Его должно было вполне хватить на то, чтобы вызвать скарабея еще один раз. Об этом мне сказал сам Некра, там, на Чертовом острове, когда мы убегали от наседавших на нас неизвестных бойцов в черном. Некра просил меня, тогда, ничего не бояться, потому что он найдет способ отправить нас обратно домой.

— Можешь забыть об этом флаконе, — пренебрежительно махнул рукой Сенсей. — Из нашего Некра жрецы приготовят мумию. А в процессе этого мероприятия, как ты сама прекрасно знаешь, человека потрошат, словно рыбу и все внутренности вынимаются наружу. Вот жрецы удивятся, когда обнаружат у него внутри эту золотую штуковину! Потом попытаться прокрасться незамеченными, в такой большой муравейник, как храм, практически нереально. Мы там сразу же спалимся и нас если не кончат на месте, то передадут стражникам фараона. А те в лучшем случае, засадят нас в местную каталажку.

— Я не хочу в каталажку, — зябко повела плечами Ольга. — Я почти сто лет провела взаперти, и ты знаешь, на воле мне нравится гораздо больше. Поэтому пусть лучше будет Гиза.

Чуть позже, Иннокентий Павлович, Сенсей и Абу отправились покупать верблюдов и товары для грядущего путешествия. Иннокентий Павлович в это раз наотрез отказался засовывать себе под веки мясные пленки, так как у него от этого развился обширный конъюнктивит. Он просто повязал себе на глаза кусок тряпки, затянув его узлом на затылке. Несмотря на то, что он вроде бы как и не видел ничего, его богатый жизненный опыт и хорошее знание психологии торговцев, почерпнутое во время занятия рискованным антикварным бизнесом, позволили ему практически на слух определять с кем и чем он имеет дело. Кроме того, тряпка, которой были повязаны глаза Иннокентий Павловича, была не настолько плотной, чтобы он совсем уж ничего не видел.

Абу, неплохо для своего возраста ориентировавшийся в конъюнктуре местного рынка, не давал торговцам взвинчивать стоимость товаров до заоблачных вершин. Верблюдов Абу купил у местных воров, с которыми, едва перекинувшись парой слов, сразу же нашел общий язык. Поняв, что их собрат по ремеслу, находится в бедственном положении, они сразу скостили цену, до вполне приемлемой.

Эти же самые воры вывели Абу на караванщика с уже укомплектованным караваном, который завтра рано поутру должен был выступать. Его путь проходил мимо Гизы, откуда дальше шел на север к большому морю, на берег которого причаливало множество заморских кораблей, охотно обменивающих свои диковинные товары на египетские.

Щедро расплатившись с хозяином приютившего их на несколько дней постоялого двора, друзья перегнали своих верблюдов навьюченных товарами на площадь перед караван-сараем, где уже расположились другие купцы, чтобы завтра тронуться в путь. Там же уже собрался внушительный отряд, не то бывших солдат, не то разбойников, нанятых караванщиком охранять караван.

Сенсей наученный горьким опытом, приобрел внушительный арсенал, который включал три лука, шесть колчанов со стрелами, четыре меча и четыре кинжала. Также по его настоянию, Иннокентию Павловичу, позеленевшему от жадности, пришлось раскошелиться и приобрести для всех четверых полный комплект воинских доспехов, включая шлемы. Все это было уложено в чересседельных сумках, притороченных к верблюдам на которых им предстояло ехать во время путешествия.

Кроме этих четырех кораблей пустыни у них было еще шесть верблюдов груженых всякой всячиной, но больше для отвода глаз. На самом же деле под дешевым тряпьем там хранились запасы воды и пищи, без которых в пустыне невозможно выжить. Там же лежали бронзовые ломы и связки факелов, без которых поиски сокровищ в древних гробницах немыслимы. Уж кто-кто, а Абу знал в этом толк.

В эту ночь друзья легли спать пораньше, завтра им предстояла трудная и опасная дорога на пути в Гизу.

Караван дошел до Гизы без приключений. Старый опытный караванщик не стал спрашивать Иннокентия Павловича, что тот собирается делать, посерди пустыни с верблюдами гружеными добром. Получив вторую часть своей оплаты, как и было, оговорено ранее, он двинулся дальше со своим караваном растянувшимся чуть ли на полкилометра. Про себя караванщик решил, что, скорее всего у этих людей какие-то дела с разбойниками, тем более, что их на него вывели базарные воры.

Впрочем, это был не его дело, он водил караваны, а не занимался тем, что грабил их. Караванщик прекрасно понимал, что если бы не было многочисленных разбойничьих шаек, терроризировавших пустыню, купцам не было бы нужды сбиваться в караваны и щедро оплачивать и ему и другим караванщикам их услуги. Если бы не было разбойников, тогда любой купец мог бы преспокойно в одиночку разъезжать по пустыне, не опасаясь того, что его товары разграбят, а его самого продадут в рабство. Кроме того, грабители устраивали налеты не на все караваны. Те караванщики, что были посмышленее, заблаговременно платили, что-то вроде налога главарям, чьи банды орудовали на той территории, по которой пролегал караванный маршрут. Но так как разбойничьих шаек за последнее время расплодилось во множестве, это не всегда помогало.

Друзья терпеливо дождались, когда за горизонтом исчезнет последний всадник из охраны, ехавший в хвосте каравана. Лишь после этого они двинулись в сторону видневшихся вдалеке трех огромных пирамид. По мере приближения к ним становился, виден их реальный пугающий размер.

— Обратите внимание, — восхищенно воскликнул Иннокентий Павлович, останавливаясь, — что внешняя обшивка из шлифованного песчаника на пирамидах уже отсутствует! Это опровергает традиционную датировку их постройки и сдвигает ее еще, как минимум на два-три тысячелетия назад!